Франк Хеллер - Финансы Великого герцога
За те несколько секунд, которые дон Рамон посвятил этим размышлениям, герр Бинцер успел окинуть комнату быстрым косым взглядом; забавно было наблюдать, как он силится скрыть чувства, которые вызвала в нем ветхая обстановка. Дону Рамону пришлось прикусить губу, чтобы не расхохотаться при виде его мины, а также при виде сеньора Пакено, который так и буравил герра Бинцера глазами. Но наконец тот открыл рот. Казалось, он несколько растерян и не знает, с чего начать.
— Я просил об аудиенции, с тем чтобы… выразить свое преклонение перед вашим высочеством… я уже пробыл некоторое время на Менорке… и нашел уместным…
Он говорил на довольно правильном испанском, но с сильным акцентом; своему голосу он старался придать то же подобострастное выражение, которое было на его лице.
— О, — сказал дон Рамон, — вы слишком любезны, герр Бинцер. Иностранцы не так часто посещают Менорку и еще реже оказываются столь учтивы.
Герр Бинцер улыбнулся в знак согласия и торопливо огляделся по сторонам. Было очевидно, что он ждет приглашения сесть, а так как приглашения не последовало, сам взял один из старинных стульев красного дерева, которые стояли у обеденного стола. Сеньор Пакено покраснел, как помидор: даже в крайней нищете он оставался верен старомодным правилам придворного этикета. Сантьяго де Корунья! Немец запросто сел, хотя сам Пакено остается стоять, напоминая о требованиях этикета! Сеньор Пакено уже собирался сказать об этом вслух, но дон Рамон остановил его жестом:
— Пакено, сядьте, ради всего святого!
Положив ногу на ногу, герр Бинцер продолжил:
— Я очень доволен своим пребыванием на Менорке. Чудесный остров. Дивная природа. Я восхищен. А климат…
— Я искренне рад, — произнес дон Рамон с самой задушевной интонацией. — Если человек любит природу, значит, он не совсем безнадежен. Как вы могли заметить, герр Бинцер, природа — почти все, что есть у Менорки!
— Да-да, в остальном дела и впрямь никудышные, — герр Бинцер участливо улыбнулся.
Сеньор Пакено подскочил так, словно получил пощечину. Неужели дон Рамон не слышал? Проклятый немец осмеливается колоть им глаза их же несчастьями! Пакено воззрился на своего господина, но тот снова остановил его жестом. Лицо дона Района было приветливей, чем когда бы то ни было.
— Вы нам сочувствуете, герр Бинцер. Это очень приятно. Позвольте мне выпить с вами! — проговорил он и, не дожидаясь ответа, наполнил коньяком большую рюмку. Герр Бинцер непринужденно поднял ее и осушил до дна. А дон Рамон подвинул свой стул так, чтобы оказаться спиной к свету.
— Вы приехали из Германии, герр Бинцер?
Было очевидно, что после коньяка герр Бинцер стал увереннее держаться в седле. Он откинулся на спинку стула и улыбался уже не так расточительно и подобострастно.
— Нет, из Мек… из Америки. Я долго жил там — везде понемногу — versteht sich,[12] работал немного тут, немного там — недвижимость, шахты, акции. Неплохой заработок, а?
Герр Бинцер добродушно рассмеялся своим же словам.
— И зарабатывали вы тоже всем понемногу. Не так ли, герр Бинцер?
Великий герцог поспешил скрыть иронию, снова наполнив рюмки коньяком, который герр Бинцер принял молча. Дон Рамон славился тем, что мог, если нужно, потреблять огромные количества алкоголя, однако сеньор Пакено никогда не видел, чтобы тот выпил больше рюмки коньяка после обеда, и потому теперь смотрел на своего господина с изумлением и почти с упреком. Как его высочество мог терпеть рядом с собой подобного человека и как мог опуститься до того, чтобы пить с ним?
Услышав вопрос герцога, герр Бинцер загадочно улыбнулся.
— Ach, was.[13] Но пока мне действительно удается сводить концы с концами. Дела у меня идут неплохо. Приходится ведь думать и о старости, nicht?[14] Я сколотил капиталец и вовремя отошел в сторону. Времена нынче нелегкие!
И взглядом, еще более откровенным, чем голос (насколько такое было возможно), герр Бинцер вновь окинул источенную червями роскошь.
— К несчастью, вы более чем правы, герр Бинцер. Отсюда вы намереваетесь направиться домой, в Германию?
Герр Бинцер быстрым движением опустошил свой бокал.
— Это зависит от некоторых обстоятельств, — проговорил он. — У меня есть кое-какие сбережения, и я могу позволить себе потратить их так, как мне заблагорассудится. А здесь, на Менорке, я обнаружил нечто такое, что бы я охотно купил.
— Бог мой, что же это? — серьезно спросил герцог. — Наш климат не продается, герр Бинцер.
Герр Бинцер пронзительно рассмеялся. Он уже позабыл свою прежнюю, искательную вежливость, а легкий румянец, выступивший у него на щеках, свидетельствовал о том, что коньяк уже начал оказывать свое действие.
— Ну да, а все остальное заложено. Это вы хотите сказать? Ха-ха! Мне это известно. Я навел кое-какие справки на случай, если мне придется вести тут кое-какие дела; сначала ведь нужно узнать, что за люди, а уж потом иметь с ними дело!
Великий герцог слегка покраснел: немец попался трудный. Герцогу в третий раз пришлось жестом останавливать сеньора Пакено, который, казалось, готов был убить гостя, вступаясь за его высочество.
— Кроме того, я знаю, что вся земля принадлежит правительству, — продолжал герр Бинцер.
— А правительство — это я, — сухо добавил герцог.
— Так точно, и если кто-то захочет приобрести на Менорке землю, то обращаться ему следует к вам — единственному главе фирмы, was?[15] Сегодня я ездил на Пунта-Эрмоса — чудесная природа, прекрасное расположение, — и еще я посетил старый замок.
— Замок дона Херонимо Счастливого, — уточнил герцог сквозь зубы. — И что же, герр Бинцер?
— Сколько он стоит?
Некоторое время герцог глядел на герра Бинцера в такой задумчивости, что тот смутился и заерзал на стуле. Минуту спустя герцог спокойно произнес:
— Вы навели о нас справки, герр Бинцер. Так неужели вы не знаете, что этот участок — особенный?
— Меня никогда не интересовали древности, — равнодушно сказал герр Бинцер. — Мне понравилось место, и у меня есть средства, чтобы его купить.
— Сомневаюсь, — сухо ответил герцог. — Если вы не выяснили этого сами, я скажу вам, в чем особенность замка Пунта-Эрмоса. Их, собственно, две. Во-первых, замок не заложен, а во-вторых, он принадлежит не мне. Это единственный участок на Менорке, который не заложен, и единственный участок, который мне не принадлежит, — первое проистекает из второго.
— Verflucht noch mal![16] — воскликнул герр Бинцер. — Вы правы. Замок и впрямь не заложен, но кто владелец замка, если не вы?
