Марио Эскобар - Секрет ассасинов

— На мою медицинскую сестру? На моего ангела-хранителя. Она только что спасла мне жизнь. Если бы она не выстрелила в этого типа, мертвецом сейчас был бы я, — проговорил Линкольн, нежно глядя на Алису.

— Пустяки, — возразила Алиса, подходя к принцессе, которая уже приходила в себя.

— Эти черные всадники совсем не похожи на тех типов, что напали на нас в церкви. Те убежали при первых признаках сопротивления, — заметил Геркулес, осматривая один из трупов.

— Не знаю, были ли они знакомы, но единственное, что сейчас для меня важно, это то, что они мертвы. Кем бы они ни были, их задача, полагаю, заключалась в слежке за нами, нашим передвижением по Каиру, — заключил Линкольн, поднимаясь на ноги.

Геркулес взял один из ятаганов и принялся внимательно его рассматривать. Он легонько провел рукой по лезвию, которое блестело в солнечных лучах, и тут же отдернул, сморщившись от боли.

— Очень острый. Ведь это ятаган, правда? — спросил он Линкольна.

Американец был настоящим экспертом в оружии всех времен и народов.

— Не совсем, — ответил Линкольн, внимательно рассматривая клинок. — Видите его форму? Он тоньше ятагана и сильнее изогнут. Я сказал бы, что это оружие более похоже на персидский шамсир.

— Персидский шамсир? — переспросил Геркулес.

— Это вид восточной сабли. Очень широко используется в Персии.

— Так это персидское оружие? Эти типы не похожи на турецких солдат, — заметил Геркулес, открывая лицо одного из убитых.

Алиса с принцессой подошли поближе. Принцесса сменила окровавленную одежду и опять надела чадру. Все посмотрели на нее, и, похоже, принцесса пришла в замешательство.

— Джамиля, вы знаете, кто эти люди? — спросил Геркулес.

— Никогда их не видела, — ответила принцесса.

— Но они не похожи на турок, — сказал Линкольн.

— Нет, это не турки, — согласилась принцесса.

— Есть что-то такое, что вы нам не сказали? — спросила, нахмурившись, Алиса.

Принцесса заплакала и закрыла лицо вуалью. Геркулес подошел к ней и обнял.

— Джамиля, успокойтесь, мы хотим помочь вам, но для этого нам нужно знать правду.

Принцесса подняла покрасневшие глаза и срывающимся голосом сказала:

— Я расскажу вам всю правду, но не здесь. Пока мы в Каире, нам угрожает опасность. Нам нужно уехать отсюда, и как можно скорее.

8

Большой корабль медленно пересекал неширокую полосу воды, прорезавшую океан песка. На его палубе поблескивали серебром на солнце сто шестьдесят доспехов. Два центуриона-преторианца запретили своим воинам снимать днем тяжелые раскаленные от палящего солнца доспехи, и некоторые из них получили ожоги, притрагиваясь к металлическим нагрудникам. Три ночи назад на них напала небольшая банда разбойников: под покровом ночи они забросали судно горящими стрелами и огненными шарами. Легионеры отбили три нападения и погасили пожар, однако паруса были уничтожены, а гребцы изнурены. Не было дня, когда им не пришлось бы выбрасывать за борт в реку четыре-пять трупов. Если так будет продолжаться и дальше, на корабле не останется ни одного живого гребца. Экспедиция миновала четвертый водопад, однако, опасаясь внезапного нападения, начальники старались держаться подальше от берега. Они надеялись избежать новых встреч с бандитами и как можно быстрее достичь столицы Мероитского царства Мероэ. Много лет назад царь Мероэ направил в Александрию посольство, имевшее целью предложить мир или, по крайней мере неофициально, ответить на дружелюбный жест царя нубийского. Теперь на корабле не было много сокровищ. Так, какие-то пустяки — съестные припасы и бюст бессмертного Нерона. На первом этапе похода, до первого водопада, посольство сопровождал легион из Александрии, однако переход по суше был трудным и медленным. Поэтому, поскольку возложенная Нероном миссия была секретной, преторианцы попросили легата вернуться, намереваясь дальнейшее путешествие совершить верх по реке. Теперь они раскаивались. Имея при себе только двух проводников и двух нубийских переводчиков на негостеприимной земле, на которую еще не ступала нога римлянина, экспедиция была обречена на неудачу.

— Юлий, я вижу, ты задумался. Бодрись, через несколько дней мы будем в Мероэ и фортуна наконец улыбнется нам, — обратился центурион Клавдий к своему другу и боевому товарищу.

— Я римлянин, Клавдий. У нас, римлян, нет ничего и никого. Цезарь направил нас сюда с важной миссией, и клянусь Марсом, что не увижу снова наши семь холмов, пока не выполню приказ моего повелителя.

— Никто не сомневается в твоем бесстрашии, однако после трех бессонных ночей нет ничего удивительного, что выражения на наших лицах становится иным, — возразил расстроенный Клавдий.

Ему не понравилась спесивость товарища. Сам он не был римлянином по рождению и получил гражданство, лишь заплатив за это немалую сумму денег.

— Извини меня, друг. Но напряженность очень действует мне на нервы.

Едва Юлий проговорил последнее слово, как на них обрушился ливень стрел. Послышались крики раненых, и центурионы приказали воинам укрыться. Через борт начали подниматься вооруженные длинными острыми ножами негры в одеждах из крокодиловой кожи — человек сто, похожих на голодных крокодилов, вышло из нильской воды.

Солдаты преторианской гвардии, элитного корпуса римской армии, с короткими римскими мечами в руках встали плечо к плечу, образуя заслон посреди палубы. Сверху упало несколько огненных шаров, разорвав плотную цепь воинов, а корпус судна уже пожирали языки пламени.

Выкрикивая команды, Юлий и Клавдий и сами вступили в бой с разбойниками. Но вскоре сопротивление римлян начало слабеть. Усталость от долгого плавания, отсутствие времени на организацию обороны и испуг перед тем, что судно тонет, сделали свое дело. Солдаты снимали доспехи, чтобы броситься в воду. Но им предстояло преодолеть завесу огня и сопротивление негров, организовавших заслон и ожидавших воинов с огромными ножами, поэтому большинство попыток оказались неудачными. Одного из воинов негры зарезали и бросили в воду. Через несколько минут в строю осталось не более пятидесяти римлян, и кольцо сжималось все плотнее. Юлий и Клавдий поняли, что единственная возможность сохранить жизнь — это собрать вокруг себя оставшихся воинов и броситься в реку. Они сняли с себя доспехи, не переставая отбиваться от нападавших, и каждый с группой легионеров побежали, спасая свои жизни, в разных направлениях.

Юлий с пятнадцатью легионерами поднялся в башню на корме, однако стрелы противника не давали им возможности прыгнуть за борт. Клавдий достиг носа судна, прокладывая себе путь мечом. Взмахом руки он приказал воинам прыгать в воду.