Луи Буссенар - Приключения воздухоплавателей
В это время аэростат стал медленно подниматься, потащив за собой на канате Жана Рено и спасенного репортера.
Вы, вероятно, видели на бульварах ошеломленные и расстроенные лица детишек, у которых улетел воздушный шарик, хрупкая и недолговечная игрушка, с любовью носимая на веревочке. И вы, наверное, слышали слетавшие с детских губ удивленно-горестные восклицания: «Ах!.. Ах!..» Ручонки малышей тянутся за шариком, головки поднимаются вверх, ребятишки встают на цыпочки. Ах, как хотелось бы им вырасти, чтобы догнать беглеца! Но все их усилия напрасны! Освобожденный от пут шарик поднимается все выше и выше… Он улетает навсегда, оставляя позади лишь горькие и бесполезные сожаления.
С бунтовщиками произошло то же, что и с детишками. Толпа была не в силах вернуть ускользавшую жертву. Только у этих людей изумление переросло в ярость, а разочарование — в смертоносное безумие.
Воздушный корабль набрал высоту, и ему стали не страшны угрозы, вопли, злобные выпады и смятение разъяренной толпы. На какое-то мгновение аэростат остановился, а затем начал быстро развивать скорость. Под ним, на конце болтающегося каната, верхом на якоре сидели два человека.
— Смелее, джентльмены! Держитесь! — крикнула им Маленькая Королева, и в голосе ее слышалось ликование.
— Спасибо, мисс Эллен! С нами все в порядке! — ответил ей весело Жан Рено.
Пожалуй, это «все в порядке» было слишком уж оптимистичным. Между тем до сих пор пребывавший в полуобморочном состоянии и хватавший ртом воздух репортер неожиданно пришел в себя. Его взгляд, еще минуту назад ничего не выражавший, остановился на Жане Рено. Тот улыбнулся и крепко пожал репортеру руку.
— Вы спасли меня! — воскликнул еще не совсем окрепшим голосом молодой человек. — Я вам бесконечно благодарен…
— Оставьте на некоторое время вашу благодарность: я предпочел бы разделить ее с теми, кто сейчас над нами. Лучше держитесь крепче за якорь, воистину спасительный, стоит отметить! У вас не кружится голова?
— Нет! К тому же что значит головная боль по сравнению с тем, что я перенес!
— Справедливо замечено.
— Клянусь честью, в этом ошейнике я похож на сорвавшуюся с цепи собаку. Вообще-то меня зовут Дик, или попросту Дикки. Я — репортер из газеты «Инстен-тейньес», заблудившийся в этом аду.
— А я — Жан Рено, кандидат на должность секретаря мистера Шарка, Мясного Короля и владельца этого прекрасного аэростата.
— Мистер Жан Рено, я предлагаю вам свою дружбу. Отныне и навсегда, вместе с моей вечной признательностью. Я буду предан вам до гробовой доски! Располагайте мной!
— Дружба в наши дни — большая редкость и ценится на вес золота. Я с радостью принимаю ваше предложение, а также, надеюсь, вы и меня будете считать другом.
— Спасибо… Боже, как быстро летит наш аэростат! Какой здесь чистый и прохладный воздух! Благодаря ему я окончательно воскрес. Но куда мы мчимся?
— Очевидно, подальше от города, в сторону равнины, чтобы наконец приземлиться. Не будем же мы подниматься на борт крейсера по канату!
— Смотрите! На горизонте еще один аэростат! Его почти не видно…
— Возможно, это кто-то из вашей репортерской братии. «Если так, то ты опоздал, my old chap![41]. — подумал Дикки. — «Инстентейньес» будет первой. Я сделаю потрясающий репортаж!»
С момента дерзкого побега дирижабль преодолел более пяти миль. Внизу простиралась унылая равнина, покрытая жухлой, поникшей травой. Несколько железнодорожных линий пересекали пустыню. Внезапно аэростат начал снижаться. Благодаря полному безветрию и точным движениям воздушного крейсера якорь едва коснулся земли, что избавило Жана Рено и Дикки от малейших неудобств. Молодые люди с огромной радостью тут же покинули крюк и, стоя на земле, принялись разминаться. Это было очень кстати, потому что, несмотря на всю свою выносливость, они чувствовали ужасную ломоту в ногах.
Между тем гондола аэростата продолжала опускаться. Превосходная балансировка и умелый пилотаж позволили воздушному кораблю мягко приземлиться. Дверца кабины открылась, и инженер быстро скомандовал:
— Come aboard![42]
— Мой ошейник возьмем с собой! — весело воскликнул мистер Дикки. — Я подарю его «Инстентейньес». Он будет выставлен в зале репортерских трофеев, и все коллеги умрут от зависти.
Наконец-то молодые люди поднялись на борт аэростата! Краткое знакомство сопровождалось волнующими словами благодарности. Минуту спустя воздушный крейсер снова взмыл ввысь.
Инженер по-прежнему находился в машинном отделении, а аэростатом управляла мисс Эллен. Одной рукой держась за руль, другой она подносила ко рту небольшой металлический предмет. С его помощью Маленькая Королева разговаривала с Флэшмэнором:
— Да, дорогой папа, все закончилось благополучно. Спасенный джентльмен, целый и невредимый, у нас на борту.
Отчетливый, хорошо знакомый голос, преодолев гигантское расстояние, ответил:
— Молодец, дочка, прими мои поздравления! — Мясной Король лично поддерживал связь с аэростатом.
Что за чудо, эти беспроволочные телефоны! На какое-то время наступила тишина, затем вновь прозвучал голос мистера Шарка:
— А теперь летите на завод, но не снижайтесь… — Почти сразу после этих слов послышался сдавленный крик, скорее, даже вызванный ужасом вопль. Все вздрогнули.
— Эллен, детка, немедленно возвращайтесь! Николсон!
— Слушаю вас, мистер Шарк.
— Назад, во Флэшмэнор! Отвечаешь головой, my lad![43].
— Папочка, что случилось? — озадаченно спросила мисс Эллен.
— Нашим патрулем замечен неизвестный аэростат. Говорят, его видели в районе завода еще до бунта, потом он куда-то исчез, а сейчас опять появился. Я уверен, те, кто в нем находятся, — наши злейшие враги… бандиты, жаждущие моей гибели! Нельзя терять ни минуты! Вам угрожает смертельная опасность! Назад!.. Или будет слишком поздно… Я лечу на помощь!
Мясной Король не был человеком впечатлительным, но на этот раз в его голосе, обычно резком и отрывистом, прозвучала такая тревога, что Маленькая Королева и инженер вновь вздрогнули.
— Слушаюсь, мистер Шарк! Положитесь на меня, — бросил Николсон.
Аэростат поднялся ввысь и на высокой скорости устремился в сторону Мэнора.
С момента получения тревожного сообщения воздухоплаватели не проронили ни слова. Тягостное молчание нарушалось лишь приглушенным гулом бортовых винтов. Жан Рено, немного бледный, украдкой любовался Маленькой Королевой, которая, казалось, была неустрашима. Узнав о смертельной опасности, грозившей мисс Эллен, молодой человек стал испытывать страшную тревогу за судьбу девушки. Горячая преданность и невыразимая жажда самопожертвования переполняли его сердце. Мистер Дикки, прирожденный репортер, сиял от удовольствия. По правде говоря, он действительно испытывал эгоистичное ликование, вспоминая об удивительных, выходивших за рамки мыслимого и немыслимого, событиях, произошедших с ним после вылета из редакции. Подумаешь, опасность, тумаки, ножевые удары, казнь, наконец! Подумаешь, угроза новой опасности! Малыш Дикки забыл обо всем в предвкушении следующего приключения, обещавшего быть самым странным, самым драматичным и самым загадочным из всех приключений, о каких только может мечтать репортер!
