Юрий Стукалин - Быть зверем
– Здравствуй, Камила, – поприветствовал ее я, не думая, что она узнает меня.
– Глеб? – радостно воскликнула она.
– Да.
– Ты где?!
– Я на дороге в Мериду.
Она немного помолчала, а потом спросила:
– Ты вернешься в Канкун?
– Нет.
– Сколько ты пробудешь в Мериде? – голос ее немного дрожал, хотя она и пыталась скрыть это.
– Дня два. Завтра мы хотели посмотреть Ушмаль, Сайиль и Лабну[12].
– А потом?
– Потом мы едем в Кампече, а оттуда в Чиапас.
Камила снова замолчала. По ее голосу я чувствовал, что она загрустила.
– Когда ты улетаешь?
– У нас билеты с открытой датой вылета, но думаю, что недели через две.
– Ты знаешь, где вы остановитесь в Мериде?
– Да. В « Каса-дель-Балам». У нас там заказан номер.
– Хочешь, я приеду туда? – спросила она после некоторой паузы.
– Да, – честно ответил я.
– Правда? – в ее голосе послышались кокетливые нотки.
– Правда. – Я рассмеялся.
– Хорошо, милый, – радостно ответила она. – Я сейчас возьму в аренду машину и ночью буду у тебя.
– Что-то не так? – спросил я, уловив в последних словах неуверенные нотки.
– Вы не будете против, если моя подруга приедет со мной? Мне неудобно оставлять ее одну. Не хотелось бы ее обижать.
– Конечно. Думаю, Никита будет только рад. Целую тебя, Камила.
– Поцелуешь, когда я приеду, – рассмеявшись, сказала она, и мы закончили разговор.
Когда я танцующей походкой подошел к машине, Ник посмотрел на меня, как на убогого, и насмешливо спросил:
– Мы возвращаемся?
– Нет. Камила приедет в Мериду.
– Да-а-а… – протянул он и закурил сигарету. – Вы оба точно сбрендили.
– Кстати, надо будет поменять наш номер на два двухместных, – оскалился я в торжествующей улыбке.
– Конечно! Вам же уединиться надо, – в голосе его прозвучали грустно-иронические нотки беспредельной зависти.
– У тебя только одно на уме. Зачем ты вообще сюда приехал? Поставил бы туристическую палатку где-нибудь на Тверской с вывеской: «Приму всех и в любое время», – отмахнулся я. – Камила приедет с панамкой.
Ник от удивления выронил сигарету на асфальт, поднял ее, сдул с фильтра пыль и, снова зажав ее в зубах, задумчиво произнес:
– Интересно, здесь все бабы такие декабристки?
– Надеюсь, что нет.
– А я надеюсь, что да! Представляешь, тогда к концу поездки за нами будет ездить целый автобус с фанатками, – мечтательно проговорил он.
Путь от Канкуна до Мериды занял у нас часа четыре, и около восьми вечера мы уже входили в отель «Каса-дель-Балам», находившийся в самом центре города.
– Может, потом номер поменяем? – спросил Ник, подходя к стойке.
– Почему?
– А вдруг не приедут, и будем куковать по одному на двух кроватях.
– Не будем, – рассмеялся я, хотя некая логика в его словах прослеживалась.
– Ладно, не приедут, других найдем, – Ник поставил точку в нашем споре и пошел оформлять номера.
Побросав вещи и приняв душ после долгой поездки под жарким январским солнцем, мы отправились поужинать и осмотреть город. Испанцы основали Мериду еще четыре века назад, но она до сих пор сохранила в себе восхитительный дух колониальной эпохи. Множество маленьких ресторанчиков манило прохожих вкусными запахами, но мы сразу направились к двухэтажному старинному зданию, где можно было посидеть за столиком на выступающей террасе, обозревая сверху центральную площадь города. К нам подошел опрятный официант, индеец лет шестидесяти, и протянул меню.
– Сеньоры путешествуют? – вежливо спросил он.
– Да, мы приехали посмотреть развалины городов майя, – ответил Ник.
– Здесь их много, вам понравится. Вы немцы?
– Нет, русские.
– О! Русских я еще не встречал.
– Ничего, скоро их здесь будет много, – улыбнулся Ник. – Так что можете учить русский язык.
– Я уже старый, – покачал головой индеец. – Знаю испанский, майя, английский… немного говорю на французском, немецком и итальянском. Боюсь, что русский я уже не осилю.
Когда он принял заказ и удалился, мы с Ником посмотрели друг на друга.
– М-да! – протянул Ник. – Вот так.
Вообще, мексиканские официанты – народ удивительный. Они всем своим видом показывают, что готовы сделать для вас все, что в их силах, сохраняя при этом удивительное достоинство. Никакого подобострастия и никаких понтов. Люди просто с душой выполняют свою работу.
Старик вернулся и начал расставлять приборы, а мы насели на него с расспросами. Он отвечал, как и куда лучше поехать, что стоит посмотреть, а что нет, в то же время расспрашивая нас о нашей далекой родине. Было видно, что делает он это не только из вежливости, но и ему самому интересно поговорить с нами, узнавая что-то новое о людях из других стран. Верхняя пуговица воротника его белоснежной рубашки была расстегнута, и на шее висело ожерелье из нефритовых бусин, на которых были выгравированы какие-то знаки. Ник спросил старика, что они означают.
– Я не знаю, – ответил он. – Это очень древняя вещь, и она переходила в нашей семье от отца к сыну на протяжении многих поколений. Я родился в глухой деревушке в сельве Чиапаса среди лакандонов, но среди моих предков были еще и чонтали. Мой отец был шаманом, и сколько я его помню, всегда носил это ожерелье. По его словам, оно приносит удачу.
– Вы небось сами-то тоже шаманите между делом? – полушутя спросил Ник.
– Я нет, – улыбнулся старик, – но иногда могу видеть будущее.
– Может, и нам погадаете, что нас в будущем ожидает? – голос жующего Ника был полон пренебрежительного атеизма, перемежающегося ехидными нотками.
Старик пристально посмотрел на него, его глаза хитро прищурились, и, снова широко улыбнувшись, он тихо проговорил:
– Думаю, что даже больше, чем вы полагаете, – после чего извинился и вернулся к своей работе.
Поев, мы поблагодарили старика-официанта, а Ник, чувствуя за собой некоторую вину за проявленную невежливость, дал ему хорошие чаевые. Немного побродив по улицам города, мы вернулись в отель и, предупредив портье, что к нам могут пожаловать гости, поднялись в один из своих номеров.
Ник включил телевизор, а я взял со стола стопку проспектов, улегся на кровать и начал листать их. Громкий стук вывел меня из полусонного состояния. Я открыл глаза и поднял голову. Никита спал, телевизор вещал последние новости. Снова раздался стук. Кто-то дернул дверную ручку. Я вскочил с кровати, быстро подошел к двери и открыл ее. На пороге стояла смущенная Камила, а за ее спиной широко улыбался рот панамки, ослепляя меня великолепными белыми зубами. Я сделал шаг вперед, Камила бросилась мне на шею. Пока мы стояли, прижавшись друг к другу, панамка проскользнула мимо, и с визгом плюхнулась на спящего Ника. Тот вскрикнул от испуга, уставился на нее широко раскрытыми глазами, после чего ткнул ее пальцем в бок и в восторге выкрикнул:
