Дмитрий Чевычелов - Остров на карте не обозначен
Дальше встретилось ответвление от фиорда — ущелье, уходившее в сторону. Уже полностью рассвело. Ущелье проглядывалось далеко. Из него можно было выбраться наверх, и Костя решительно свернул туда… А через несколько минут шлюпка уткнулась носом в каменистую отмель, переходившую в безводное русло, усеянное мелким щебнем и камнями… По обеим отлогим сторонам ущелья во множестве выступали каменные карнизы, площадки; чернели входы в пещеры…
Костя выпрыгнул на отмель, удерживая шлюпку за конец каната. Но к чему его прикрепить?… Простое решение пришло при взгляде на два больших камня, лежавшие рядом. Костя снял весло, положил его за камни и к середине весла, между камнями, привязал канат от шлюпки. Попробовал прочность импровизированного якоря и остался доволен. Теперь можно отправиться на разведку.
Ущелье часто меняло направление, и до конца его Костя не дошел. Пещеры встречались на разной высоте, и в некоторые он заходил. Почти все они имели продолжение в виде узких ходов в разные стороны, заглядывать туда Костя не решался.
По гребню узкой расщелины он взобрался на вершину отвесной скалы, но оттуда широкого обзора не было. Кругом громоздились такие же серые, скользкие скалы. Дальше от берега, в глубине острова, виднелись более значительные заснеженные возвышенности. Нигде никакой растительности, кроме мхов и лишайника на обнаженных камнях!
Пронизывающий ветер здесь разгуливал с большой силой, подхватывая клочья засохшего лишайника, перемешанного со снегом, шелестел мелким щебнем. Костю вдруг охватило беспокойство: «А если ветер сорвет с места шлюпку и угонит обратно в фиорд и в океан?! В ней же продукты! Да и все, что там есть, важно теперь на необитаемом острове…»
Костя торопливо спустился в ущелье и бегом бросился обратно к шлюпке. Она оказалась на том же месте, покачиваясь под порывами холодного ветра, усилившегося и здесь. «Первым делом надо выгрузить все в пещеру. Потом осмотрюсь!»
Ближайшая пещера, с платформой у входа, была рядом, но имела крутой высокий подход. Небольшая, почти круглая, с ровными сводами; чистая, сухая. В задней стене, над кучей мелкого гравия, темнела узкая щель, уходившая куда-то в сторону. Это Косте не понравилось, и он отправился дальше.
Вход в следующую пещеру был удобнее, но расстояние от шлюпки было порядочное — не менее ста метров. Эта пещера была просторнее, но из нее в разных направлениях было несколько ходов, что еще больше не устраивало Костю. Осматривать другие пещеры он не стал: слишком далеко пришлось бы носить грузы. Остановился на первой. «Потом найду более удобную…»
Прежде всего Костя поднял в пещеру ящик с Епифаном и снял крышку. Епифан поднял голову, а потом снова уронил ее, продолжая лежать.
— Умучили тебя, Епифан, — посочувствовал Костя и поставил ящик на выступ в стене. — Пока придешь в себя, полежи здесь, повыше. Так ни ты мне, ни я тебе мешать не будем. А потом мы с тобой пообедаем…
На разгрузку шлюпки ушло более двух часов. Когда Костя с трудом поднялся в пещеру с последним свертком, он еле держался на ногах. Очень хотелось есть. С помощью ножа открыл ящик с сухарями и с наслаждением принялся жевать. Сил для поисков другой еды уже не было. Да и Епифан все еще продолжал спать…
На установленные в ряд ящики Костя расстелил парусину, завернулся в нее и под приглушенный шум прибоя, доносившийся от берега, сразу же погрузился в сон. Засыпая, успел подумать, что он, как и Робинзон, устроился пока очень удачно и что необитаемый остров надо будет, назвать островом Спасения.
Костя не знал, что остров уже обитаемый и угрожает Косте такой же смертельной опасностью, как и оставленный им в ночи вражеский корабль. Забывшись в глубоком сне, Костя не мог видеть, как в это время по направлению к ущелью шагал военный в эсэсовской форме с автоматом на груди…
Глава третья
НА ДОПРОСАХ В ГЕСТАПО
1
Колонна пленников с торпедированной «Невы», окруженная эсэсовцами-автоматчиками, спустилась с освещенного причала. Кругом была кромешная тьма. При свете электрических фонарей конвоиров пленники зашагали по вырубленной в каменистом грунте дороге, поднимавшейся в гору. Затем дорога стала ровной, и через полчаса пленники подошли к подъезду приземистого каменного строения.
У входа горел фонарь и стоял часовой. По его сигналу вышли еще два эсэсовца и широко распахнули двери. Старший конвоир приказал колонне перестроиться по двое и быстро заходить внутрь. Там пленников провели по коридору в большую камеру.
— Разговаривать и шуметь не разрешается! — объявил тот же эсэсовец.
Подошел часовой с автоматом. Тяжелая дверь закрылась. Лязгнул засов. Пленники остались одни.
Камера была просторная. С обеих сторон в три этажа были нары. Под потолком горела тусклая лампочка, огражденная решеткой.
— Здесь друг на друга посмотреть можно! — обрадовался Коля Муратов.
— Свет в первую очередь нужен Кириллу Пархомову, — прошепелявил Пархомов. — У меня есть что почитать.
При тусклом освещении лицо Пархомова было неузнаваемо. Огромная фиолетовая опухоль затянула глаз. Нос и губы распухли.
— Ну и разделали тебя, Кирилл, — поразился Борщенко. — Какие сволочи!.. А что ты хотел нам почитать?
— Сам-то я читать не смогу. Читай уж ты, Андрей Васильевич! — Пархомов извлек из-за голенища аккуратно сложенные листки бумаги. — Вот, посмотри, что я сумел в драке скрыть…
Борщенко развернул листы и посмотрел.
— Откуда такое, Кирилл?
— Это последнее, что я успел принять по радио…
— Ну и молодец… Очень кстати… Товарищи, слушайте последние новости: приказ Верховного главнокомандующего и сообщения Совинформбюро…
Все плотно сдвинулись вокруг Борщенко. Он кашлянул, прочищая горло, и густым шепотом стал читать:
«Приказ Верховного главнокомандующего генерал-полковнику Толбухину, генералу армии Малиновскому… Войска Южного и Юго-Западного фронтов, в результате умелого маневра и стремительного наступления, одержали крупную победу… Сломив сопротивление врага, наши войска в течение шести дней с боями отбили у немцев и вернули нашей Родине Донецкий бассейн — важнейший угольный и промышленный район страны…»
— Ура! — крикнул Силантьев. — Донбасс — моя родная сторонка!
— Тише! — зашипели на него со всех сторон. — Не мешай!
Борщенко торжественно, медленно продолжал:
«…В знак торжества по случаю крупной победы в Донбассе сегодня, восьмого сентября, в двадцать часов столица нашей Родины — Москва от имени Родины салютует нашим доблестным войскам, освободившим Донбасс от немецких захватчиков, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий… Вечная слава героям, павшим в борьбе за свободу и независимость нашей Родины. Смерть немецким захватчикам!.. Восьмое сентября тысяча девятьсот сорок третьего года».
