Василий Гузик - Не выходя из боя
…Было раннее утро, когда председателя Самарской губернской ЧК Марка Левитина вызвали на телеграф к прямому проводу. На ленте аппарата, работавшего с Москвой, появился вопрос начальника штаба войск ВЧК:
«Прошу сообщить о положении в уездах, граничащих с Симбирской губернией, и в Самаре».
Левитин продиктовал телеграфисту:
«Положение восстанавливается. Кулацкое восстание в районе Сызрани и Обшаровки вчера ликвидировано. Ставрополь освобожден вчера, 13 марта 1919 года в 3 часа. Есть тревожные сведения из Бугульминского уезда. Меры принимаются».
Отвечая на вопрос о причинах беспорядков, Левитин передал:
«Восстали кулаки, но замечается руководство эсеров. В Ставропольском районе арестовали деятеля учредиловки. Повстанцы отправили делегатов на фронт с просьбой о помощи. Есть и другие данные о тесной связи мятежников с колчаковцами».
Потом он доложил о принятых мерах: об образовании военно-революционного комитета, объявлении осадного положения на участке железной дороги от Кинеля до Батраков и в некоторых уездах. Далее следовала просьба:
«Нам очень нужна конница или хотя бы седла. Шлите седел на батальон…»
Из Москвы сообщили, что из Саратова на помощь самарцам отправлена рота войск ВЧК с шестью пулеметами.
М. Ф. Левитин. Фото 1936 г.
На другой день Левитин снова был на телеграфе. Сообщил о другом кулацком восстании, вспыхнувшем в Кинель-Черкасах и Сергиевске. Мятежниками была захвачена железнодорожная станция, убиты председатель железнодорожной ЧК и два работника охраны дороги. Левитин сообщил о принятых мерах, о наступлении на кулаков на всех участках мятежа.
Через несколько дней Левитин доложил в ВЧК о полной ликвидации беспорядков. Однако он знал, что не исключена возможность опасного рецидива. Поэтому одновременно с расследованием и привлечением к ответственности главарей кулацкого восстания, розыском тех из них, кому удалось бежать и скрыться, председатель предложил своим сотрудникам внимательно изучать обстановку на местах и повышать бдительность.
События показали, что он был прав. Имелись попытки спровоцировать восстание и в других волостях. В Большой Глушице, например, появились листовки, в которых призыв к восстанию сочетался с провокационными сообщениями:
«Граждане, продержитесь несколько дней, Колчак уже в Самаре».
У подозреваемого в изготовлении листовок крупного помещика Крюкова произвели обыск и изъяли эсеровскую литературу. У бывшего члена земства Попова обнаружили переписку контрреволюционного содержания, в которой говорилось об организации враждебных выступлений. В захваченной при ликвидации мятежа переписке штаба кулаков в городе Ставрополе и селе Жигули обнаружили несколько десятков отпечатанных на машинке листовок, где от имени штаба сообщалось о занятии Сызрани мятежниками и захвате там тридцати тысяч винтовок. Подобные листовки с провокационными ложными сообщениями распространялись в селах.
О причастности эсеров к кулацким мятежам говорили и перехваченные официальные указания руководства этой партии своим сторонникам.
Нужно было разобраться с некоторыми работниками аппарата Советов, обязанными своевременно оказать сопротивление кулакам, но проявившими трусость. Кое-кто из них открыто изменил делу революции и примкнул к мятежникам. При проверке выяснилось, что одни ранее были царскими чиновниками, других не устраивала новая власть.
Поступил сигнал о существовании контрреволюционной повстанческой организации в Сорочинске, входившем тогда в состав Самарской губернии. Левитин направил туда опытного сотрудника ЧК. Тому за короткий срок удалось познакомиться и установить тесные отношения с участниками этой подпольной группы. Сотрудник выяснил, что на 19 марта членами организации назначено вооруженное выступление. По сигналу чекиста ночью 18 марта в Сорочинск прибыл отряд из Самары. Главари организации были арестованы, и затея врагов сорвана.
В ходе следствия по делу организаторов «чапанного восстания» наряду с подлыми действиями кулаков и их представителей, пробравшихся в местные Советы, выявились многочисленные примеры стойкости деревенских коммунистов, исключительной преданности молодой Советской власти актива из числа бедняков. Об этих фактах Левитин говорил в губкоме партии во время доклада об итогах расследования, сообщал о них в своих выступлениях на совещаниях.
Вспышка контрреволюционного мятежа произошла в первые недели работы Марка Левитина председателем Самарской губчека — он был назначен на этот пост в конце января 1919 года.
Это было исключительно сложное время. Нужно было направлять все силы на разоблачение и ликвидацию контрреволюционного подполья. Нельзя было оставлять без внимания и анархистов. Левитин знал об их враждебных действиях против молодой Советской Республики в Москве и ряде других городов. Да и в Самаре они давали о себе знать. Менее года назад под видом мобилизации ресурсов для экипировки частей, отправляемых на фронт, анархисты по сфабрикованным мандатам грабили магазины и склады. Сейчас от них можно было ожидать новых враждебных действий. Стало известно об их намерении объединить свои силы с левыми эсерами для того, чтобы вести совместно вооруженную борьбу против большевиков.
Усилиями губкома партии, коммунистов губчека, председателя Левитина работа губчека начала налаживаться. Губком партии принял меры по укреплению ЧК проверенными на деле кадрами. Заведующим одного из отделов ЧК губком назначил Константина Левитина…
Марк Левитин появился в Самаре, пробившись через линию фронта белочехов. В те дни большевистское подполье города испытывало значительные трудности. Некоторые явки большевиков оказались проваленными, контрразведка врага произвела ряд арестов. Партийные работники Самары, перешедшие на нелегальное положение, хорошо знали обстановку и людей. Но их тоже знали — и не только друзья, но и явные враги. Приходилось соблюдать особую осторожность.
Марку Левитину в этом отношении было легче: его в Самаре не знали. Подполье же приняло его без колебаний: его знали не только как брата руководителя подполья Константина Левитина, но и как активного партийного работника до революции. Несомненно, имел значение и богатый опыт конспиративной работы Марка Филипповича. Нелегальную партийную деятельность он начал в 1909 году слесарем завода «Аксай» в Ростове-на-Дону. За революционную работу его четыре раза арестовывали, в 1914 году сослали в Нарымский край. Потом Левитин был призван в армию. Здесь он развернул большевистскую деятельность, стал одним из организаторов объединенного военного социалистического союза, действовавшего под лозунгом «Война — войне».
