Георгий Тушкан - Первый выстрел
Юра только открыл было рот, что им с Алешей эти дни было некогда, а тетя Оля уже задала новый вопрос:
— Возможно ли, чтобы дикие звери выкормили и вырастили случайно прибившегося к ним человеческого детеныша?
— Нет, они его об-бязательно съедят! — авторитетно заявил Алеша.
— Оказывается, не всегда. То ли в это время волки и медведи бывают сыты, а когда они проголодаются, ребенок уже успевает пропитаться запахами их собственных зверенышей, с которыми играл. То ли детеныш, отведав молока волчицы, тем самым роднится с ней. Но так или иначе, а известны случаи — и это не выдумка, — когда волки, медведи, антилопы и другие дикие животные принимали человеческого детеныша в свою семью, где он и рос, перенимая привычки своих приемных родителей. Вот один из таких случаев и описал Киплинг.
Тетя Оля рассказала им о маленьком мальчике Маугли, которого усыновила семья волка Акелы. Злобный тигр-людоед Шир-хан требовал выдать ему мальчика. Рассказала про шпиона шакала Табаки, блюдолиза, сплетника и ябеду, который старался услужить свирепому Шир-хану, получая объедки.
— Надеюсь, вы не ябедники? — спросила тетя Оля.
— Нет! — в один голос ответили друзья.
Мальчики слушали, открыв рты, о благородной черной пантере Багире, которой так полюбился смелый человеческий детеныш, что она отдала волкам за него выкуп — быка, а Шир-хан остался с носом. А Маугли приняли в волчью стаю, и он стал равноправным жителем джунглей.
— Впрочем, зачем я вам пересказываю? Вы же умеете читать, — спохватилась тетя Оля. — Вот и прочитайте!
И мальчики начали вместе читать. Они очень завидовали Маугли. До чего же хорошо жилось ему в лесных дебрях! Он спал где хотел: в пещере, на пальме, в дупле дерева. И никто не запрещал ему нырять с высокого дерева в реку, гоняться под водой за рыбами, ездить верхом на черной пантере Багире, дергать старого медведя Балу за уши. Он мог есть когда угодно, мог и совсем не есть, если не хочет.
А сладкого там! Протяни руку — и рви бананы, апельсины, манго, виноград! Ешь — не хочу!
И никто не заставлял Маугли пить противный рыбий жир. Никто его не принуждал спозаранку ложиться спать, когда взрослые сидят вокруг стола и рассказывают всякие интересные истории.
Теперь Юра и Алеша говорили только о Маугли. Они рассказывали о нем всем. И если им не верили, читали страницы из книги. Ведь это напечатано!
Ира предложила позвать друзей и читать книгу подряд по очереди. Так и сделали.
Имена зверей стали прозвищами: так, Ира стала Багирой, черной пантерой, потому что она была черная, гибкая, мягкая и быстрая. Ее отца, преподавателя зоотехники, прозвали Шир-ханом, так как он, неслышно ступая, умел подкрадываться и выгонял Юру с Алешей с опытных делянок, со скотного двора и из конюшни — словом, отовсюду, где интересно было играть. А вообще-то он на тигра не походил, был сутулый, как загнутый гвоздь, носил козлиную бородку и надевал пенсне. Его трусоватый сын Борис стал шакалом Табаки. Добродушного толстяка преподавателя ботаники Ивана Ивановича, отца Алеши, назвали Балу. Всем нравился всезнающий, добрый старый медведь Балу. Этот учитель зверят научил Маугли вежливо разговаривать с пчелами, объяснил все законы джунглей. Маугли умел шипеть, как змея, выть по-волчьи, клекотать, как орел, он знал дружеский пароль джунглей, обязывающий к взаимопомощи: «Мы одной крови, вы и я». Вот здорово! Поэтому, когда Маугли попал в плен к обезьянам из Бандерлога, его друзья из джунглей сейчас же поспешили на выручку.
Маугли сам был виноват, что попал в плен к обезьянам.
— Запомни, — говорил Балу, а Маугли пропускал мимо ушей, — обезьяны ленивы, жадны, легкомысленны, вороваты, сварливы, забывчивы, лживы. Они — клеветники, хулиганы и грабители, любят кривляться и дразнить. К тому же они бессмысленно жестоки. Вообще-то и у них имеются свои законы, но ни одна обезьяна никогда этих законов не соблюдает. Каждая ведет себя так, как ей взбредет на ум. У них есть главарь, но обезьяны не слушаются его. Это их дело! Но обезьяны не признают и не соблюдают законов, обязательных для всех народов джунглей. Поэтому общение с обезьянами категорически запрещено всем народам джунглей.
А Маугли? Чтобы подразнить Балу, он вскарабкался к обезьянам, и те утащили его в свой город Бандерлог.
— Обезьяны из Бандерлога — это девчонки! — подсказал Борис и сразу же спрятался за Юру.
Борис, Ирин брат, был худенький, бледный мальчик. Он часто без причины хихикал. И очень любил стравливать. В драках он обычно не участвовал, но, когда какая-нибудь сторона брала верх, он немедленно присоединялся к ней. Ябеда и сплетник, он недаром получил имя Табаки. Все же слова шакала Юре понравились, и он сейчас же объявил об этом Ире, толстушке Нине и другим девочкам, которые сидели в беседке.
Девочки, конечно, возмутились и закричали:
— Вы сами Бандерлоги!
Поднялся крик. Мальчики старались перекричать девочек, но голос у толстой Нинки был такой пронзительный, что хоть уши затыкай. Только обезьяны так могут визжать: пришлось пустить в ход силу.
Ира, отныне черная пантера Багира, помогала Маугли. И, конечно, ему помогали питон Каа — он же Алеша, шакал Борис и другие. Бандерлог был разгромлен, девочек вытолкнули из беседки и заставили даже бежать из сада. Победа была полной! С тех пор Юра и другие дети играли только в Маугли.
Но хитрые девчонки выкрутились: они торжественно заявили, что обезьяны, как сказал дядя Яша, ближе всего к человеку, а всякие пантеры, медведи и волки, не говоря уже о шакалах, — четвероногие низшие звери.
Нина, как самая сильная, справлявшаяся даже с мальчишками, стала предводителем Бандерлога. Но, как и полагалось его обитателям, они ее не очень слушались.
3
В воскресенье утром дядько Антон, механик училища, принес Юре двух пойманных им перепелов. Он сделал это после настойчивых просьб Юры и Алеши научить их птичьему языку. Если Маугли мог говорить на языке зверей, птиц и змей, значит, и они смогут. Правда, попытки объясниться с собаками на собачьем, гавкающем языке успеха не имели, хотя, когда Алеша завыл, собаки тоже начали подвывать. Но это был не разговор.
Другое дело — дядько Антон. Он умеет так крякать по-утиному, что дикий селезень, как бы высоко он ни летал, обязательно подлетит к нему. Он знает язык тетеревов, рябчиков, куликов, диких гусей, перепелов. Он так пищит, словно мышь, что мышкующая лисица, услышав его, мчится на этот писк во весь опор. Так он добыл больше двадцати лисьих шкурок.
А как он подвывает волкам! Волки, если они есть в лесу, обязательно откликаются. Да что волки! Завоет дядько Антон, так даже людям страшно становится. Вот Юра с Алешей и пристали к нему — научи да научи. А чему научить? Тетерева и рябчики на Екатеринославщине не водятся. Лисицы и волки в дальних лесах. И дядько Антон стал учить мальчиков перепелиному языку: «пить-пидьом», «пить-пидьом»…
