Людмила Корнилова - Тени забытых земель

— Похоже, она вас особо не любила.

— Эта дрянь нас ненавидела! Как, впрочем, и моего отца. Эта так называемая мамаша предпочла наложить на себя руки, лишь бы больше не пускать на свет детей — нагов! А ведь могла нарожать не один десяток тех, кто сейчас мог бы приблизить срок нашего воцарения в мире!

Андреас вновь вспомнил ту единственную женщину, которой удалось пробраться в Запретные земли. В свое время эту особу ничто не могло остановить в стремлении преодолеть все запреты, она даже пошла на то, чтоб убить охранника, стоящего в воротах монастыря. И вот что получилось в итоге… Что ж, за свою ошибку она заплатила самую высокую цену.

— Когда я вынуждена была уйти в мир людей, — продолжала Нарла, — то за малышами следили мои родственники. Я так беспокоилась об оставленных здесь детях!.. Ты почему смеешься? Кажется, я не сказала ничего такого, что может вызывать смех!

— Да так, вспомнил кое-что. Помнится, ранее ты мне всегда твердила о том, что, как честная и порядочная девушка, до свадьбы не можешь позволить себе ничего… такого, и я, как дурак, повелся на твои слова, считал тебя белее снега и святей всех небожителей… Надо признать: чистый образ невинной девочки — это неплохое прикрытие.

— Милый, не стоит сердиться: дело есть дело. Старая истина: если мужчину долго распалять и в то же время держать на поводке, то женится он гораздо быстрей. И потом, мы с тобой можем исправить это упущение в самое ближайшее время.

Андреас вновь с трудом удержался от того, чтоб не высказать Нарле свое искреннее мнение: если перед ним предстанет выбор — Нарла или жертвенный костер, то он с радостью сиганет в огонь, лишь бы не иметь с этой змеюкой ничего общего.

Тем временем ребенок смотрел на стоящего перед ним человека таким злым и холодным взглядом, что просто оторопь брала. Так и вспомнишь лежащую в засаде змею, которая оценивающе и отстраненно глядит на возможную добычу. Сходство усиливалось еще и тем, что змееныш, хотя и сидел на руках матери, внезапно метнулся прямо по направлению к лицу Андреаса, и если бы тот инстинктивно не шарахнулся в сторону, то еще неизвестно, чем бы это закончилось. Во всяком случае, острые зубы мелкой твари щелкнули совсем близко от лица молодого человека.

— Держи покрепче свое чадо! — вырвалось у Андреаса. — А если бы у него в клыках был яд?

— Почему «если бы»? — ехидно улыбнулась Нарла. — У многих нагов яд начинает копиться едва ли не с момента рождения. Кстати, не советую близко подходить к моему ребенку: если он укусит, то, возможно, от его яда пока еще не умрешь, но вот здоровье подпортить себе можно всерьез. Когда малыш вырастет, то, похоже, его яд будет бить просто наповал.

— Спасибо и на том, что предупредила… — молодой человек смотрел на это странное существо, извивающееся в руках матери, и явно не теряющее надежды вновь постараться вцепиться в стоящего рядом человека. — Твое дитятко что-то не в настроении. Того и гляди опять попытается укусить меня.

— Не стоит сердиться на ребенка. Просто он еще слишком мал, очень плохо себя чувствует, и потому, хотя никому из детей по ночам нельзя выходить из дома, этот все же не выдержал, вышел на воздух. Вообще-то его можно понять… Домой его сейчас никак не загнать, а раз такое дело, то пусть он идет рядом с нами. Я сейчас сделаю ему предупреждение, чтоб впредь он не думал вновь нападать на тебя.

Когда Андреас с Нарлой пошли дальше, змееныш скользил рядом с ними, но, судя по тому, какие взгляды он бросал на спутника своей мамаши, было понятно, что этот мелкий гад постарается при первой же возможности тяпнуть человека, который ему совсем не понравился. Впрочем, тут его чувства ничем не отличались от чувств Андреаса, у которого тоже не было желания лишний раз смотреть в сторону небольшой полурептилии.

— Бедный! — Нарла не отводила глаз от сына. — Он просто не совсем здоров.

— Интересно, чем же он болеет? — Андреас искренне надеялся, что Нарла назовет какое-нибудь неизлечимое заболевание, от которого змееныш в самое ближайшее время откинет хвост раз и навсегда.

— У него линька… — вздохнула Нарла.

— Что? — меньше всего молодой человек ожидал услышать что-то подобное.

— Линька. Видишь ли, наги должны ежегодно скидывать свои старые шкуры. Должна тебе сказать, что эта… операция не слишком приятна, а частенько и весьма болезненна. Вот ребенок и мается…

А, собственно, чему я удивляюсь? — подумал Андреас. Все же наги родственники змей со всеми их особенностями…

— Старую кожу мы сняли с него еще вчера… — продолжала Нарла. — Кстати, тебе не помешает запомнить на будущее, что этот процесс желательно проводить в воде — так обновление и привыкание к новой коже проходит куда легче и быстрее. Беда в том, что несколько суток после этого наги слабы, раздражены, и даже уязвимы, потому что их новая кожа тонка и непрочна. А еще в это время они могут потерять контроль над собой и своими эмоциями, что, вообще-то, можно понять: замена кожи чем-то сродни довольно тяжелой болезни, а от больного можно ожидать и срывов, и несколько неадекватного поведения.

— Нарла, — Андреас постарался в как можно более вежливой форме выразить свои чувства по отношению к услышанному, — Нарла, следует радоваться уже тому, что подобный неприятный процесс обходит тебя стороной.

— Не совсем… — откликнулась та. — К сожалению, раз в год у меня тоже целиком сходит кожа с нижней части тела, так что я хорошо представляю себе мучения своих сородичей.

От подобной новости Андреасу оставалось только беспомощно подбирать нужные слова. Ну что тут скажешь: змея — она и есть змея, даже из своей кожи выползает, как и ее сородичи. Оно и понятно: свою суть не поменяешь.

Однако из головы Андреаса не выходили слова Нарлы — «запомни на будущее»… Кажется, она всерьез рассчитывает на то, что отныне молодой человек заменит ее змеенышам нежного папашу и возьмет их под свое любящее крылышко. Ну да, у нагов же грандиозные планы насчет мирового господства, а, значит, и деткам Нарлы следует всегда находиться возле приемного родителя, ползать вокруг предполагаемого трона… Ох, Нарла, Нарла, ты все еще никак не можешь понять, что твоему человеческому избраннику такой вот змеиный клубок никак не нужен. Впрочем, как и ты.

Внезапно Андреас вспомнил то, о чем просил его узнать у Нарлы брат Якуб. Похоже, сейчас для этого самое подходящее время.

— Нарла, я сочувствую как тебе, так и твоим родным, ведь это, очевидно, очень больно… А вот то непонятное создание, что тащило лодку с нами по Великому морю — это что, тоже был наг? Если так, то я представляю себе его мучения, когда он меняет кожу…

— Не мели чушь! — Нарла от возмущения только что не закричала в полный голос, а змееныш, услышав голос матери, зло зашипел, показывая четыре крохотных клыка, чуть загнутых назад. — Неужели, по-твоему, мы бы стали использовать нагов в роли ездовых животных?! Ты что, не понимаешь, что подобное предположение просто оскорбительно! То, что ты сумел разглядеть в воде — это обычные угри, которых наши маги сумели вырастить до огромных размеров, а потом путем долгих магических ритуалов им еще отрастили и мощные перепончатые лапы! Все, хватит болтать, потому что мы уже почти на месте. Именно здесь у нас происходит прощание с усопшими…

И верно: как Андреас и Нарла не спешили, но они пришли на площадь уже после того, как туда привели остальных пятерых пленников. Похоже, церемония прощания еще не началась, кого-то ждут. Андреаса тут же отвели к его товарищам, а Нарла со своим сыном направилась к небольшой группе нагов, стоящих несколько в стороне от остальных. Змееныш, хотя и последовал за матерью, но то и дело огладывался на Андреаса, при том зло скаля зубы. Можно не сомневаться, что сынок Нарлы при первой же возможности постарается добраться до так не понравившегося ему человека, чтоб от души тяпнуть того своими ядовитыми клыками. Ну что тут скажешь — милый крошка!

Андреас оглядел освещенную факелами площадь, куда их привели. Он и его товарищи стояли отдельной маленькой группой, и так, чтоб их видели все присутствующие. Здесь, как и в том прекрасном подземном зале, все устроено так, чтоб зрители не упустили ничего из того зрелища, что будет разыгрываться перед их глазами. Для этих целей как нельзя лучше подходил небольшой амфитеатр, ступени которого сейчас были сплошь усеяны нагами — похоже, что на прощание с убитым сородичем сюда сползлись все его соплеменники, какие только были в Запретных землях. По мнению Андреаса, вид такого количества хвостатых в одном месте — картина довольно неприятная, а постоянное шипение, звучавшее со всех сторон, не только всерьез раздражало, но и вызывало нечто вроде легкого мороза по коже.

Посередине амфитеатра, на куче аккуратно уложенных дров, лежало тело убитого нага. Значит, это и есть тот самый жертвенный костер, на который, согласно вынесенного приговора, должны отправить пленных. И хотя сейчас люди стояли с отсутствующим видом, усиленно изображая отупение и равнодушие, Андреас понимал, что нервы у каждого напряжены до предела. К тому же было понятно, что непрекращающееся омерзительное шипение, просто-таки разлитое в воздухе, было обращено именно к убийцам, стоящим перед нагами с опущенными головами.