Владимир Буров - Тэтэ
— Психолог? — переспросил я так удивленно, как будто никогда не встречал психологов. Это была психологичка, жена мэра. Но я все еще не узнавал ее.
— Неужели я так изменилась? — спросила она.
— Нет, нет, что вы! Я вас узнал.
— Ну что ты будешь есть? — спросила она, поднимаясь. — Пельмени? Я привезла тебе итальянские равиоли. С креветками. Ты любишь креветки?
— Очень. Хотя я мечтал о мясе.
— Есть и мясо. Какое ты любишь? Говяжьи стейки ты любишь?
— Люблю.
— А меня ты любишь?
— Вас? — я взглянул на Анну Сергеевну из-под лобья.
— Да.
Зачем я это сказал? С какой стати я должен любить сорокалетнюю психологичку? А может быть ей даже не сорок, а пятьдесят лет. Как бы больше не было. Спросить ее, зачем она приехала? Не могу. Ведь если бы она не приехала, что бы я сейчас курил? А курил я ароматнейший Кэмэл и ароматнейшие Мальборо. А пил пиво Пилзнер. Даже немного попробовал коньяка Камю. И ни о чем не спрашивая, я ее поцеловал.
Потом мы сломали одну кровать и легли на другую. Потом я уснул. Потому что устал. Но под утро я опять проснулся. Анна Сергеевна смеялась и плакала и только просила не торопиться.
К десяти часам она так развеселилась, что дала охраннику.
— Я не понимаю, зачем ты это сделала? — спросил я Анну Сергеевну, заваривая свежий чай.
— Мне было так хорошо, — ответила эта дама, что я не могла никому причинить боль. Ты знаешь, что он мне сказал, когда вышла в коридор, чтобы направиться в туалет?
— Он приставал к тебе? — спросил я.
— Он только подошел ко мне и сказал, что умоляет выслушать его. Я, говорит, умру, если не трахну Вас. Я слушал всю ночь, как вы ебетесь. Прекрасно, просто отлично. У вас даже сломалась кровать. На эту ночь я вам достану другую. Вы сможете немного отдохнуть друг от друга.
— Я говорю, простите, мне надо в туалет. Можно? Пожалуйста.
Я иду назад, он опять ко мне подходит. Говорит, что за эту ночь член у него вырос. Он у меня сейчас до колена, говорит. Я еле хожу. Если Вы мне не дадите, завтра он вырастет до пола. Я вообще не смогу передвигаться.
— Я сначала думала, он смеется. А потом смотрю, лицо у охранника перекосилось от мучительной боли. Он, действительно, с трудом передвигал ноги.
— Ты меня извини, — разозлился я, — может быть, у всей зоны сейчас будет столбняк? Что тогда делать? Всем дать? Ты зачем сюда приехала? Потрахаться? Нет, правда, Вы с какой целью приехали? — наконец решился спросить я.
— Не горячись, пожалуйста. Он не врал.
— Конечно, он тебя не обманул. Я все видел.
— Видел? Ты подсматривал в замочную скважину?
— Нет, обнаружил дырку в стене. Этот гад за нами через нее подсматривал. У него оказался член даже больше, чем можно было предположить. У меня рука меньше. Думаю, он так тебя наполнил своей спермой, что ты сегодня не сможешь ни есть, ни пить.
— Нет, ты ошибаешься, я очень хочу есть. И пить. — Она выпила целую бутылку Камю, две бутылки пива Пилзнер и съела большую банку американской тушенки с хлебом. Невероятно.
— Невероятно, — сказал я.
На соседнем столе лежала парчовая скатерть. Я спросил:
— Что это? Зачем Вы ее принесли? Вы, что… подтирались ей?
— Нет, — ответила дама с набитым ртом.
Она выпила еще рюмку коньяку и взяла в рот Мальборо. Я только покачал головой. Взял эту скатерть двумя пальцами и стащил на пол.
— Осторожно, — сказала эта великолепная дама. На столе была литровая банка со сметаной. Это я так думал, что со сметаной. Это была сперма этого ишака, охранника.
— Что это? — спросил я, хотя понимал, что ЭТО не может быть ничем иным, как сметаной или майонезом. Может быть, это краска или… А что или? Никаких или. Нет, оказалось, что ЭТО возможно.
— Это его сперма, — сказала Анна Сергеевна и выпустила струю дыма.
Я протер глаза и опять уставился на трехлитровую банку. Простите, на литровую. Но все равно. Это очень много. Более того, она показала мне МОЮ банку. Всего двести пятьдесят граммов. Так это за всю ночь, утро и ленч. А тут литр за раз. Неужели ЭТО возможно.
— Зачем Вам ЭТО? — мягко спросил я.
— Так я за ЭТИМ и приехала.
— За ЭТИМ?!
— Я хотела взять сперму только у Вас. Вы необычный человек. Вы Профессор. Вы смогли открыть Бессмертных Людей.
— Тогда зачем Вам банка этого урода? — спросил я.
— Он тоже в своем роде необычный человек. За ночь у него вырос член до колена, и он смог извергнуть из себя такой водопад.
— Да ничего он у него почти не вырос! — в сердцах воскликнул я. — Он такой у него и был. Как у осла! Просто распух.
Если бы я такой секс смотрел, какой продемонстрировали мы с вами этому гаду, я бы тоже… и у меня бы вырос.
— Ладно, ладно, не обижайтесь. Вы должны признать, что столько молекул ДНК у Вас все равно не было. Это просто комбинат, фабрика, завод по производству ДНК.
— Все равно вы не довезете ЭТО до дома, — сказал я. — Испортится, как красная икра, когда везешь ее c Сахалина.
— Ну что Вы! Всё законсервировано. Сейчас я уложу ЭТО в специальный вакуумный контейнер с холодом. Всё будет сохранено в лучшем виде.
Я попросил ее налить пятьдесят. Анна Сергеевна открыла новую бутылку. Это был Мартель.
— Камю кончился?
— Есть еще одна бутылка. Мы ее выпьем перед отъездом. Это тоже хороший коньяк.
— Я знаю.
— Пил раньше?
— Пил. Точнее, пробовал. Я все-таки не очень понимаю, зачем Вам столько спермы?
— Вы сколько уже сидите? Три года?
— Не знаю. Я уже потерял счет времени. Как Граф Монте Кристо.
— Вы сидите всего полтора года, — сказала она.
— Всего? По этой сперме не скажешь, что это мало, — я щелкнул пальцем по банке.
— Хотите узнать, что произошло за это время?
— Я и так все знаю, — ответил я. — У нас есть телевизор в Красном Уголке. — Ничего не произошло. Все как было, так и осталось. Как сказал Екклезиаст, ничего не меняется. Все как было, так и будет.
— Вот, чтобы ничего не изменилось, надо всё радикально поменять.
И Анна Сергеевна рассказала удивительнейшие вещи.
— В городе, где Вы когда-то жили, почти не осталось Инопланетян. Только Бесполые Бессмертные. Одна проблема: никто не может понять, почему он бессмертен.
— А по телевизору показывают, что все нормально, — удивился я.
— В закрытые учреждения сейчас идут трансляции со специального спутника. Они другие. Передачи, идущие с этого спутника очень тонко сделаны. Даже на воле многие не догадываются, что в разные места идут разные передачи. Например, в деревнях смотрят одни передачи, а в городе другие. Но когда родственники из города приезжают в деревню, они этого не понимают. Не понимают, что их братья, сестры, матери, отцы смотрят совсем другие передачи. Они думают, что думают по - разному, так как живут в совершенно разных местах. Одни в городе, а другие в деревне.
