Клайв Касслер - Саботажник
— Именно так. Хотя я помню, что вы очень помогли, предложив оплатить замену старого оборудования новым.
— А. Дж., а кто купил вашу «Восточно-орегонской лесопильную компанию»?
— Парень, у которого денег больше, чем здравого смысла, — жизнерадостно признался Готтфрид. — Я уже отчаялся освободиться от ее акций, и тут появился он. Понимаете, спускать лес с гор слишком дорого. То ли дело здесь, где я могу грузить лес прямо на лесовоз. Конечно, если лесовоз не затонет при входе в гавань.
Пероун нетерпеливо кивнул. Все знают, что вход в гавань залива Гумбольдта заслужил свое название «Тихоокеанское кладбище». Туман, густой, как суп, острые скалы, тонущие в пене, и густой дым с лесопильных фабрик заставляет седеть бывалых капитанов, когда тем приходилось входить в залив.
— Я слышал, вы собираетесь дополнительно построить фабрику оконных рам и дверей, — многозначительно сказал Пероун.
— Если найду средства, — сказал Готтфрид, надеясь, что расслышал верно. — Паника не облегчает получение кредитов.
Банкир поглядел лесопромышленнику в глаза и сказал:
— Думаю, избранные получатели кредита встретят благосклонное отношение, несмотря на панику. Кто купил ваш восточно-орегонский бизнес?
— Ничего не могу вам о нем сказать. Как вы понимаете, я не очень смотрел в зубы этому коню. Подписали договор, и я сразу убрался оттуда. Со свистом.
Он осушил стакан и налил еще, потом добавил виски в стакан банкира, который не торопился пить.
— Что вы знаете о покупателе «Восточно-орегонской лесопильной компании»? — настаивал банкир.
— Прежде всего, у него много денег.
— На какой банк был выписан чек?
— Да, вот это интересно. Я бы подумал, Сан-Франциско или Портленд. Но чек был на нью-йоркский банк. Я усомнился было, но чек сразу оплатили.
— Значит, этот парень из Нью-Йорка?
— Может быть. Он ничего не знал о лесопильном деле. Теперь, когда вы спросили, мне начинает казаться, что он покупал для кого-то другого.
Банкир кивнул, побуждая промышленника говорить дальше. Эбенезер Белл ясно дал понять, что не ждет всей истории из одного источника. Полезен был каждый обрывок сведений. А еще могущественный президент бостонского «Американ стейт бэнк» не менее ясно дал понять, что будет благодарен Пероуну за любую информацию, даже самую незначительную, отправленную телеграфом.
Глава 45
«Экспресс Ван Дорна» задержался на денверской станции ровно столько, сколько сыщику Ван Дорна в котелке и клетчатом костюме понадобилось, чтобы принести свежие сообщения из Лондона и Берлина.
— Как дела, Исаак? Давно не виделись.
— Садись сюда, Роско. Пройдись частым гребешком по этим отчетам компании «Шане и Саймон». К следующей остановке твои вопросы должны быть готовы.
Юрист, севший в Солт-Лейк-Сити, принес новые сведения о «Шане и Саймоне». Основой влияния немецкого банка была сеть вложений в модернизационные проекты Оттоманской империи. Но с девяностых годов банк начал осуществлять операции в Северной и Южной Америке.
«Экспресс Ван Дорна» несся по Великой Соленой пустыне, когда Роско, тот самый, что сел в Денвере, нашел в груде каблограмм кое-что любопытное относительно «Шане и Саймона».
— Исаак! Кто такой Эраст Чарни?
— Железнодорожный юрист. Разбогател на акциях Южно-Тихоокеанской. Как будто знает больше, чем следует, когда покупать и когда продавать.
— Ну, так он кое-что продал этим самым «Шане и Саймону». Вот, взгляни на эти депозиты у брокеров Чарни.
Из Вендовера, где поезд спешно набирал воду и уголь, готовясь к подъему в Неваду, Белл отправил в Сакраменто телеграмму, в которой предложил проверить открытие Роско. Но он опасался, что опоздал. Если «Шане и Саймон» действительно оплачивали деятельность Саботажника, тогда очевидно было, что Чарни подкуплен и передает информацию о планах Хеннеси Саботажнику. К несчастью, тот факт, что продажный юрист еще жив, свидетельствовал о том, что его связи с Саботажником непрямые и что он о Саботажнике, скорее всего, ничего не знает. Но по крайней мере удастся лишить Саботажника еще одного помощника.
Два часа спустя, когда поезд отходил от Элко в штате Невада, за последним вагоном побежал тучный бухгалтер. Джейсон Адлер, который весил на тридцать фунтов больше нормы и чьи годы резвости давно миновали, все-таки прыгнул. Одной розовой пухлой рукой он уцепился за поручень, в другой сжимал толстую сумку. Поезд потащил его вдоль платформы, а он держался изо всех сил, хладнокровно думая, что движется сейчас слишком быстро, чтобы отцепиться и упасть без серьезных повреждений. Бдительный кондуктор бросился на площадку. Обеими руками он ухватил бухгалтера за пальто. И слишком поздно сообразил, что тяжесть падающего человека увлечет на рельсы их обоих.
На помощь пришли крепкие детективы Ван Дорна.
Бухгалтер, прижимая сумку к груди, оказался на полу платформы.
— У меня важная информация для мистера Исаака Белла, — сказал он.
Белл только что уснул, впервые за двадцать четыре часа, как вдруг портьеру у входа в мягкое купе отодвинули. Он мгновенно проснулся, глаза сосредоточенно блестели. Сыщик извинился за то, что разбудил его, и представил Беллу полного мужчину, прижимающего сумку к груди. Костюм его выглядел так, словно он крутил сальто в угольном сарае.
— Это мистер Адлер, мистер Белл.
— Здравствуйте, мистер Адлер. Кто вы?
— Бухгалтер в «Американ стейт бэнк».
Белл спустил ноги с койки.
— Значит, вы работаете у моего отца?
— Да, сэр, — гордо сказал Адлер. — Мистер Белл лично попросил меня провести эту ревизию.
— И что вы выяснили?
— Мы установили имя тайного владельца компании «Опоры и кессоны» в Сент-Луисе.
— Продолжайте!
— Мы должны поговорить наедине, мистер Белл.
— Это сыщики Ван Дорна. Можете говорить при них.
Адлер крепче прижал к себе сумку.
— Прошу прощения у вас, джентльмены, и у вас, мистер Белл, но я получил строжайший приказ своего босса мистера Эбенезера Белла, президента «Американ стейт бэнк», говорить с вами и только с вами.
— Прошу нас извинить, — сказал Белл.
Детективы вышли.
— Так кто владелец компании?
— Небольшая корпорация, основанная берлинским инвестиционным домом.
— «Шане и Саймон»?
— Да, сэр. Вы хорошо информированы.
— Мы тоже вышли на них. Но кто владеет корпорацией-прикрытием?
Адлер перешел на шепот.
— Она целиком принадлежит сенатору Чарлзу Кинкейду.
— Вы уверены?
Адлер медлил всего секунду.
