Хроники мёртвого моря - Косарев Александр Григорьевич
– Бог ты мой, – подумал он, спешно переводя взгляд себе под ноги, – да они меня разорвут на части, если что-то не получится. Надо будет перед началом эксперимента сказать несколько слов насчёт того, что в начале что-то может и не сработать. Пусть изначально не ждут слишком многого от первой попытки.
Они уже миновали холм, у подножья которого Хромов некогда обнаружил заброшенное поле, и, как и в прошлый раз заранее свернули к прибрежной полосе. Ещё несколько часов изнурительного пути и вожделенная пещера была достигнута.
– Привал, – громко скомандовал «Комиссар», – посидим чуток здесь, не будем действовать очертя голову.
Он первым скинул плетёный куль заплечного мешка и устало, словно большое неуклюжее животное, уселся на чёрную гальку. Хромов тоже присел и, несмотря на крайнюю усталость, заинтересованно огляделся по сторонам, совершенно не узнавая окружающего пейзажа. Поскольку никакого значительного груза он не нёс и поэтому усталость чувствовал гораздо меньше других.
– Я пойду посмотрю, что там творится? – предложил он, указывая рукой в сторону узкого пролома в скале.
– Не спеши, – хмуро взглянул в его сторону гигант. Торопиться нам пока некуда. Ерофеич, Рубака, – скомандовал он, разводите-ка огонь, поедим на дорожку. Кто знает, как там дальше наша судьба сложится.
Все безропотно принялись за организацию ужина, и только сам Комиссар сидел неподвижно, не спуская бдительного взора с Хромова.
– Всё же боится, как бы я в последний момент от них не ускользнул, – догадался Илья, – и не оставил всех с «носом». Да-а, теперь надо будет вести себя так, чтобы ни у кого не возникло каких-либо опасений. В конце концов, мне ведь скоро нужны будут помощники, а не церберы!
С самым спокойным и уверенным видом он поднялся с места и принялся помогать остальным в поисках высушенных щепок и съедобных ящериц. Вскоре всё было готово к последней трапезе, и все уселись в традиционный круг. Но, поскольку, трапеза происходила накануне столь необычного события, никто во время её не проронил и слова. Понимая всю необычность неумолимо надвигающегося момента расставания с их нынешним пристанищем и, догадываясь о том, какие мысли гложут его спутников, Илья взял слово. Он отставил нетронутую чашку с едой в сторону и громко прокашлялся.
– Друзья мои! – призывно поднял он руку, призывая этим жестом всех к вниманию. Мы собрались здесь по нетривиальному поводу, и я считаю своим долгом предостеречь вас от неоправданных надежд.
Все дружно замерли и как бы съёжились, будто в предчувствии чего-то страшного.
– Я понимаю, что своим недавним заявлением дал вам некоторую надежду на возвращение домой, – уверенно возвысил голос Илья, – но вы должны понимать, что надежда, это всё же не твёрдое обещание. И то, что нам удастся переместиться обратно на Землю, совершенно не очевидно. Мы все точно знаем, что аппарат, с помощью которого все мы здесь оказались, работает в одну сторону – «сюда». Но работает ли он в сторону – «обратно», мы пока не знаем. Но я буду пробовать, буду пытаться осуществить переброску в нужном направлении. Как все мы видели, сами аппараты для перемещения достаточно просты, и я надеюсь, что совсем скоро, – он вытянул руку в сторону склона, – в гроте, нам удастся открыть принцип их работы. Итак, будем всё же надеяться на успех нашего предприятия!
Всеобщий, долгий и нетерпеливый вздох был ответом на его краткую речь, но никто не двинулся с места, пока «Комиссар» не подал знак вставать. Но тот держал в себя в руках, и отдал приказ на подъём только после того, как степенно доел всю выделенную ему пайку, всю до последней крошки. Началась загрузка людей и скопленного колонистами имущества в пещеру. Примечательно, но загрузка эта шла строго в обратном порядке по отношению к тому, как они сюда шли. Первым в расщелину решительно полез со своим неуклюжим мешком взмокший то ли от жары, то ли от волнения «Рубака», тащившийся последним. За ним, громко звеня киркой, протиснулся в пролом Иван Ерофеич, за которым, явно не спеша, оставить мрачный берег, потянулись и остальные. Илья тоже было сунулся ко входу, но каменная рука Комиссара мгновенно припечатала его к месту.
– Твёрдо рассчитываешь вернуться на Землю, «Новичок»? – шепнул, как выдохнул гигант, словно годовалого котёнка подтянув Илью к своей бочкообразной груди.
– Твёрдо, – заизвивался тот, отчаянно пытаясь освободиться от жарко сжимающих его тисков.
– Хорошо, – шумно выдохнул тот, неожиданно загадочно улыбнувшись и медленно расслабляя хватку. Как бы мне было интересно снова встретиться с Евсеем Пасько, и посмотреть ему ещё разок в глаза.
– Но ведь я уже не раз говорил вам…, – в который раз начал свою отповедь Илья, желая вновь напомнить ему о том, что на Земле с момента их переноса прошло слишком много времени, но тут же поперхнулся, сообразив, что только что прозвучавшие имя и фамилия, по странному стечению обстоятельств слишком похожа на фамилию и отчество генерала. Пасько, – словно поперхнулся он на полуслове, – а кто это такой? Что за человек?
– А-а-а, – протянул гигант, – это начальник нашего лагеря. Был, – тут же поправился он.
– Он там, интересно, один служил, – вроде бы рассеяно поинтересовался Илья, – или со своей семьёй проживал?
– С семьёй, – равнодушно отозвался Кежин, устанавливая свой мешок в вертикальное положение. Хотя жены его я лично никогда не видел, но мальчишек евойных наблюдал не раз.
– Мальчишек, говорите?
– Да, двоих. Одного, постарше звали Романом, это я помню точно, он нам ещё папиросы приносил. Ну, он-то уже парень был довольно взрослый, лет четырнадцать, или пятнадцать.
– А второй?
– Второй? – гигант ожесточённо почесал лоб, будто силясь что-то вспомнить. Второй-то был ещё малой, сопляк совсем. Только-только в школу пошёл. У нас в бараке даже двоих преподавателей Ленинградского университета каждый вечер отправляли в посёлок охраны, что бы, значит, учить тамошних малолеток. И его парень был один из них.
– Как же его звали?
– Зачем это тебе?
– Ну, а всё-таки?
– М-м, – страдальчески нахмурился «Комиссар», – не припомню точно. Коля или Толя, короче, что-то в этом духе.
– Может быть, Борис, Боря, – продолжал настаивать Хромов.
– И очень может быть, – равнодушно взмахнул рукой тот. – Впрочем, какая разница, к тому же пора и нам с тобой двигаться, а то кореша наши, надо думать, уже заскучали.
Хромов вскарабкался на склон и пригнувшись, протиснулся в расщелину. Втянув поданный Кежиным куль, он развернулся и на четвереньках пробрался в чрево скалистой пещерки. Там уже горел крошечный выточенный из камня светильник и все пятеро, ранее пришедших, тесно сгрудившись в центре небольшого неправильной формы грота, сидели вокруг оставленных Ильёй «цилиндров».
– Дорогу спецу, – гулко зазвучал во мраке голос «Комиссара», – все в стороны!
– Будем действовать постепенно и по шагам, – как можно более уверенно объявил Илья, бочком протискиваясь в центр полукруга. Торопиться нам, действительно, некуда. Страшнее, от непродуманной торопливости сделать что-то не так. Попрошу мне сейчас не мешать и под руку не каркать. Если хотите что-то сказать, просто постучите камешком об пол.
Все дружно замерли и словно затаили дыхание. Илья же вынул из карманчика сумки фонарик и, опустившись на колени, принялся в который уже раз внимательно рассматривать лежащие перед ним гранёные «цилиндры».
– Вначале предлагаю убрать из-под ног то имущество, которое на первом этапе использоваться не будет, – громко объявил он, по опыту зная, что при голосовом сопровождении каких-либо действий, публика наблюдающая за ними, ведёт себя более спокойно, всецело переключая своё внимание на голос говорящего.
Сказав эту фразу, он не без некоторого душевного трепета уложил в сумку вначале один наполненный совершенно безумной энергией блестящий «цилиндр», а затем и второй. Нужно было приступать к третьему, но выдержка ему изменила, и его рука замерла в нескольких сантиметрах от поверхности «цилиндра».
