Моя Калифорния - Лея Сван
— Я не мог так больше! Дни, недели, точно в бреду… Снотворное туманило мозги лишь на время, превращая в тупое животное, и даже тогда я помнил, не мог не думать… Я был противен сам себе! Пропитанные сочувствием взгляды, пустые сожаления… Я не хотел всего этого больше. Не знал, зачем всё продолжать? Ждать, пока ты пришлёшь мне фото с семейной идиллией и розовощёким малышом?! Знаешь, я бы просто не выдержал… Так какой смысл?! Легче было сразу всё закончить. И я пытался. Никто не скажет, что плохо пытался…
Прикусив губу, он рухнул на диван, пряча лицо в ладонях. Я растерянно пыталась справиться с вибрирующим в висках напряжением. Голову вот-вот разорвет! Она взорвется с оглушительным мерзким звуком, испачкав ковер, снеся ослепительно белые лепестки…
— Я не знала… Думала, так будет лучше. — Оправдания звучали жалко и бессмысленно, но молчание было невыносимо убийственным. Поэтому я говорила. — Я ошиблась! Это была глупость! Ничего такого не было! Новой любви и мужчины… Просто я не хотела…
— А чего ты хотела, Крис? — он поднял на меня влажный взгляд, и я почувствовала, как в моих глазах опять защипало.
— Хотела дать тебе свободу! Чтобы ты был счастлив!
— Какого чёрта мне нужна была твоя свобода?! Почему, почему ты всегда всё решаешь за других, Крис?! Всё, чего я хотел в жизни — это тебя! Ты могла бы… Даже если разлюбила, могла просто сказать мне… Я бы… Я мог бы просто быть рядом!
— Но я не разлюбила! Нет же! Только хотела, чтобы ты был счастлив! Без меня!
— Ты дура, Кристи! — устало выдохнул он. — Идиотка!
Опустившись перед ним на ковер, согласно кивнула,
— Знаю…
С бессмысленного разглядывания орнамента пушистого ворса, мой взгляд незаметно поднялся к сгорбленным плечам и растрёпанной чёрной шевелюре. Пальцы потянулись коснуться кудрей поникшей головы, но я оборвала робкое движение, быстро отдёрнув руку.
— Прости! — извинение вышло едва слышным, похожим на короткий вздох. Наши глаза встретились. Я не смогла прочесть, что таила чернота его взгляда, но повторила. — Прости! Знаю, ты не можешь. Меня нельзя простить! Такое невозможно! Но… я просто должна сказать! Я виновата! Ужасно, отвратительно виновата! То, что я натворила — чудовищно! Уже не исправить… Я должна была подумать… Мне очень, очень жаль!
Слова рвались наружу с уже не сдерживаемыми слезами, смешиваясь с рыданием, звуча всё невнятнее. Прорыдав последнюю фразу, громко всхлипнула и вытерла запястьем мокрую щеку. Марк наклонился ближе, так внимательно всматриваясь в заплаканное лицо, будто там можно было найти оправдания моим ужасным поступкам. Бессмысленно! Оправданий мне не было!
— Как мне дальше жить?! — ища подсказку, я вскинула на него уже опухшие от слёз глаза. — Как мне теперь жить?!
Выдав кривую усмешку, Марка неторопливо сполз с дивана на ковёр, пристроившись ко мне под бок. Сильная рука на секунду остановилась возле моего лица, а потом осторожно коснулась щеки, вытирая остатки влаги. Словно впервые, очарованная этой робкой нежностью, я несмело дотронулась до его волос. Пальцы запутались в густых прядях…
Как же давно я хотела это сделать! Внезапно моё запястье оказалось в плену цепких пальцев. Напрягшись от неожиданности, тихо охнула, когда жаркие губы приникли к тонкой коже, под которой бился частый пульс. Быстро — быстро, ещё быстрее отбивало чечётку сорвавшееся вскачь сердце, разгоняя горячую волну по телу. Разгорячённые слишком частым дыханием губы враз пересохли, но не та жажда сжигала сейчас меня…
Судорожно облизав губы, невольно поймала задержавшийся на них чёрный взгляд и увидела в нём отражение своих мук, своего желания.
— Только если ты хочешь… — опаляя, его губы замерли в миллиметре от моих, обещая избавление.
— Хочу.
И он рванулся навстречу, сминая остатки сомнений и стыдливости. Юбка, блузка…Пуговиц было много. Слишком много. Не все удалось спасти…
Нет, это не было чем-то романтично — волшебным. В его губах, терзавших мои яростным поцелуем, не было вкрадчивой ласки сладострастия. Только неудержимая боль, обострённая солёной горечью слёз. Боль жадно требовала свою жатву, и я отдавалась ей вся, раздираемая в клочья одним неизмеримо огромным чувством — чувством вины! «Прости» повторяя бесконечной молитвой, подставляла лицо его губам, пытаясь сдержать сдавившие горло всхлипы.
В ответ он шептал моё имя невнятными хрипами уже не сдерживаемого безумия. Бесцеремонно заглядывая в окна, полная луна пронзала комнату холодным светом, резко очерчивая напряжённые черты недопустимо красивого мужского лица. Я любила его! В этой дикой гонке боли и ненасытного желания, внезапное понимание обрушилось на затуманенный страстью мозг с пронзительной ясностью. Нет, это не было отзвуком прошлых чувств. Я любила его сейчас, со всеми его ранами и злостью, со всеми обидами и болью, со всем отчаянием несбыточного и потерянного когда-то…
Он яростно рыкнул и разом вдавился в меня, мигом вымыв остатки мыслей, оставив только острое наслаждение, и громкий крик… Мы были снова одним целым… жарким, потным, стонущим, сгорающим друг в друге…
…
Глава 31. Без оглядки
Проснуться вот так, рядом с ним, было чем-то настолько нереальным, что в первое мгновение показалось, будто вынырнула в продолжение сна. Одного из тех сладких и горьких снов, что за последние несколько лет не раз заставляли просыпаться в слезах.
Но нет, на это раз всё было по-настоящему. Его приоткрытые губы, едва подрагивающие пушистые ресницы, тёплый и терпкий запах, вдохнув который я тихонько потёрлась щекой о смуглую, расслабленную руку. Он не был фантомом, призраком из прошлого. Живой, уютно посапывающий, такой красивый и желанный. Какой же я была дурой, прости Господи!
Потянувшись, не смогла согнать с губ довольную улыбку. Вчера в душе всё было чернильно-чёрным до ужаса, а сейчас я плыла в каком-то золотисто- вязком дурмане блаженства, точно меня окунули в бочку с медовой патокой и забыли оттуда достать. Голос разума пытался пробиться сквозь это томное марево, свербя доводами, что я не достойна, не могу быть настолько счастливой, но сладкая нега и внятное ощущение счастья небрежно выпинывали все разумные соображения из расплавленного мозга.
Мобильник вякнул откуда-то снизу и свешившись с того, что осталось от постели, я поискала его взглядом. О, и как он там оказался?! Совсем не грациозно сползя с кровати, на четвереньках добралась до середины спальни и потрясённо уставилась на экран. Это ведь время?! Оно не может быть таким! Верно?!
Цифры девять, ноль, два никак не могли уложиться в сознании.
Однако стадию отрицания быстро сменила стадия принятия — до моей встречи с агентом осталось
