Алексей Панихин - Хроники Ледяного Королевства
По трибунам продолжали рассаживаться все новые и новые болельщики. Кто понаделал транспарантов с «революционными» лозунгами, типа: «Вперёд, Уэйн де Зон!» или «За Алобастию!». Поле давно закончили заливать водой, с двух сторон его было расположено по три кольца в равнобедренном треугольнике, с четвертым в центре, который напоминал собой обыкновенный покеболл. Узоры эти не ярко светились, отражаясь на ледяных стенах слабым пурпурным огоньком.
Прошло еще несколько минут, — ворота со скрипом затворились и зрители не остались безучастными, наблюдая за этим волнующим зрелищем. На арене появился судья. С короткой козлиной бородкой, высокий и сухой старик, с совершенно седыми волосами, которые были аккуратно сбриты с боков. Он носил форму Белого Стража, которая как нельзя лучше ему подходила, — мужчина воспарил в воздух, расположившись на ничем не поддерживаемой платформе. Стальная тарелка и человек на ней взлетели ровно над центром поля, покинув заградительный барьер. В этот момент, из двух противоположных сторон, из своих раздевалок на поле вышли финалисты, — стадион разразился бурными приветствиями. Эш Кичум шагал с северного входа, его противник с южного. Они сошлись в центре поля и неохотно пожали друг другу руки, после чего спокойно и молча разошлись по местам, заняв светящиеся треугольники. Комментатор и судья облетел арену вокруг, проверив толькому ему известные аспекты предстоящего сражения, — огласил хорошо известных тренеров, пожелал удачи и затем ударил в гонг, свисающий золотым диском над самыми воротами. Телеэкран отобразил портреты обоих участников, — был запущен таймер, — первые секунды схватки начались. Трибуны на мгновение замерли…
Уэйн словно очутился в оазисе самой древности. Вокруг было еще более сумрачно и влажно чем обычно, и холодная влага не доходила до земли, оседая белой шапкой на сводах арены. Звуки стихли, даже ветер спрятался, болельщиков не было слышно… Тренер стоял и рассматривал свое отражение в ставшей вдруг еще более гладкой и теплой поверхности льда. Глаза горели тем внутренним огнем, присущим лишь крайне впечатлительным юношам, волосы черной волной разметались по плечам. Он смотрел в манящую поверхность камня, и не мог оторвать взгляда Вдруг, слева раздались звуки скрипки, справа — переливы флейты, сзади вклинились ритмичные удары барабана. Звуки сплетались, гармонично накладывались друг на друга, создавая неповторимое музыкальное плетение военного гимна. Теперь де Зон боялся отвести глаза от темно-серого небосвода и посмотреть откуда раздаются звуки, чьи умелые руки их извлекают. Он просто закрыл глаза и отдался переполнявшему его восторгу. Четкий ритм заставлял замирать сердце, облизывать пересохшие губы. Мечта. Исчезла горечь, ожили смех, счастье, любовь.
— Тебе начинать, де Зон! — ну вот… все и закончилось. Голос ментала прервал чудесное видение. Уэйн покачал головой, но не успел и слова вымолвить, как Эш вновь заговорил:
— Ты настолько разжег свое пламя ненависти, что готов уничтожить весь мир, только бы затушить его!
Взгляд тренера ярости стал серьезным, даже суровым… он стянул с макушки маску, полностью скрыв лицо:
— Тебе не понять! Тебе не испытать и доли тех страданий, что пришлось пережить мне! А потому следи за языком, и избавь меня от подобных речей, — он с трудом ворочал языком, словно тот был скован цепями; в его обычно мягком взгляде проскользнула стальная искра, но резиновая маска скрыла это от ментала…
— Ты безумец. — спокойно и холодно сказал Кичум, — Ты не видишь ничего, кроме своей ненависти, которая вконец ослепила тебя и искалечила твою душу! — после чего он медленно отцепил с пояса зеленый покеболл и, вытянув его вперед, что-то негромко пробормотал. Зрители настороженно наблюдали за спектаклем, уже и позабыв о сражении.
Яростный вопль разодрал воздух, подобно мощному взрыву, и в следующий миг на поле был выпущен Скептайл. Уэйн обнажил клинок, тотчас охваченный черным пламенем. Глаза его полыхали адским пожарищем, — покемон его насыщался исходящей из тренера энергией. Лицо ментала окаменело, рука разжала хватку и вниз соскочил шар с изумрудными линиями, протянувшихся изящной вереницей по кругу. На поле появилась Квилава, — трибуны волнительно вздохнули. Скептайл закричал что есть мочи, поднимая сильные потоки воздуха, — шерстка на грудке огненного покемона затрепетала… и не более. Холод Дигнатеру просто проигнорировал гнев леса Телперин. Тело Квилавы вытянулось в невероятном прыжке, и почти без подготовки выпустило пламенем по противнику. За долю мгновения до того, как огнемет достиг цели, воспитанник де Зона отпрыгнул в сторону, лед треснул и разлетелся на мириады осколков, а ревущее пламя поглотило его, точно щепку… спалило… уничтожило. Не косаясь земли, покемон поднялся в воздух, подобравшись к более медлительному оппоненту и тотчас начал яростно рвать когтями мягкое тело, не замечая, что вокруг уже горит воздух. То ли плач, то ли вой, то ли свирепый рев огласил всю арену, голова Квилавы запрокинулась к небу, тело выгнулось дугой… Скептайл ловко схватил её за нижние лапы, с силой развернулся и опрокинул вниз. Но не тут-то было, — монстр свернулся в шар, пробил прорубь и тотчас откатился на безопасное расстояние, — Скептайла лучше держать подальше. Монстр приземлился и сплюнул наземь, — Квилава вновь вытянулась во весь рост, встав на задние лапы. Оглушительно зарычав, травяной покемон совсем без разбега подбросил свое тело высоко в воздух, точно охотящаяся майтьена, и, расставив лапы, рухнул на своего врага, ничего так сильно не желая, как вонзить клыки в его горло. Квилава в ответ вскинулась на дыбы и встретила атаку потоком обжигающего пламени. Клинок светился все сильнее, — с болью, в тело берсерка приходила сила, неведомая, неукротимая и могущественная. Он не думал отставать и отпустить от себя настырную соперницу. Противники, сцепившись в один красно-зеленый клубок, покатились по льду, сметая все на своем пути, пока вдруг земля под ними не исчезла, и они, так и не разжав хватки, рухнули в прорубь, подняв целые тучи брызг. Скептайл сумел навалиться на нее сверху, и теперь его мощные передние лапы сжимали ее плечи, а задние рвали живот, сдирая шерсть пополам с кожей. Она извивалась, точно кошка, клокоча, но даже не могла набрать в грудь достаточно воздуха, чтобы использовать свое пламя, а потому ей оставалось только реветь и царапать бронированное тело врага, силясь добраться до плоти. И она даже не заметила, как громадные когти рванули ее, как потекла горячая кровь… лишь потом пришла запоздавшая боль, и взвыв, Квилава не перестала терзать противника, а в голове ее стучал уверенный и совершенно спокойный голос тренера. Берсерк что есть силы надавил ей на горло, и холодная озерная вода хлынула ей в нос и уши, заливая их и не давая дышать. Она стала биться еще сильнее, но противник только крепче сдавливал когти, грозясь раздавить гортань, — попыталась сбросить его, но он был тяжелее и навалился на нее всем своим весом, с которым ей было не поспорить, а в ее теле быстро таяли силы, которым не хватало свежего воздуха… Перед глазами ее полыхнули искры, промелькнуло лицо тренера, — на трибунах установилось ужасное молчание. Время остановилось…
