Михаил Март - Затянутый узел. Этап второй. Принцип домино

— Хлеб, который я отдаю тебе, ты относишь ему?

— Да.

— Где он тебя ждет?

— У трех пней возле дороги.

— Надо бы на него глянуть. Следом за тобой пойдет мой человек.

— Он очень осторожен, всегда появляется неожиданно. По лесу передвигается на велосипеде.

— Как он тебя вызывает на встречу?

— Звонит по вертушке в землянку. Звеньевой снимает трубку, а потом передает мне приказ.

— Очень хорошо, что ты мне рассказал о нем. Ты помнишь его лицо?

— Он ходит в кепке, надвинутой на глаза, но кустистые брови спрятать невозможно. Еще у него глубокая ямочка на подбородке.

— Я знаю, о ком ты говоришь. Хорошо, Сыроежка, ступай с Богом. Никому не рассказывай о нашем разговоре.

— Я не болтлив.

— Ты молодец. Я о тебе не забуду.

«Это плохо, — подумал Улдис, — лучше бы забыл». Все, что он рассказал, было плодом его фантазии. При желании каждое его слово можно проверить, в том числе и биографию, и сколько времени он находится в отряде. Но Улдис понимал, что для пастора сведения о велосипедисте гораздо важнее, чем история какого-то мальчишки, тем более сумевшего проявить себя. Ведь это не его вина, что теракт не сумели провести как надо, за провал будут отвечать другие. Он сделал, что требовалось — пронес бомбу на фабрику.

Может, он перегнул палку? Пусть так. Дожить бы до развязки, а там будь, что будет. И он дожил.

Велосипедист больше его не вызывал. Через неделю их подняли ночью по тревоге. Новый налет готовился в соседнем лесу, туда уже согнали лошадей. Если солдаты обошли лес с юга, то увод лошадей из села стал для них сигналом. С рассветом на дороге появился обоз из семи подвод, нагруженных мешками, его сопровождали тринадцать мужчин с ружьями. Серьезная охрана, вот почему по тревоге подняли весь отряд. Около сотни бандитов залегли в укрытиях, готовые открыть огонь в любую секунду, но огонь открыли раньше, с тыла, из леса. Охранники обоза побросали винтовки и вытащили из-под мешков автоматы. Начался бой. Банда оказалась в клещах. Сопровождавшие обоз спрятались за мешками и били прицельно, короткими очередями, перекрывая выход к дороге. Из глубины леса строчили пулеметы и летели гранаты. Здесь не было землянок, уйти под землю никому не удалось. Улдис искал взглядом велосипедиста. Среди бандитов его не нашел, значит, он сумел его припугнуть и тот вовремя ушел.

Тогда, вернувшись от пастора и передавая хлеб, он тихо сказал:

— За нами наблюдают. Пастор вами интересовался, просил меня описать вашу внешность. Я по наивности все рассказал.

— Зачем ему понадобилась мое описание?

— Он знает, что Звонарь погиб восемь месяцев назад и его место занял другой человек.

— Это он тебе сказал?

— Когда я пришел, он молился за душу усопшего Инара Возниса. Я его знал раньше и понял, о ком идет речь.

— Не слишком ли ты умен?

— Дуракам бомбы не доверяют. После того как я вас описал, пастор тихо процедил сквозь зубы: «Шнурок». И в этот момент мне очень не понравился его злобный взгляд. Пастор не верит, что Звонаря могли убить обычные крестьяне.

Велосипедист ничего не сказал, взял хлеб и скрылся в лесу. Улдис чувствовал, как за ними наблюдают. Лес умеет разговаривать, если уметь его слушать. С тех пор они со Шнурком не виделись, бывший каратель Петерис Гравитс исчез.

Бой длился меньше часа. Когда канонада оборвалась, лесных братьев осталось в живых не более десяти человек. Все они бросили оружие и подняли руки вверх. Улдис ничего не видел и не слышал, его контузило, но он был доволен результатом. Значит, могут, если захотят.

К лесу подогнали грузовые машины, бандитов связали по ногам и рукам, да так, что шевельнуться не могли. Всех положили на пол, как свиные туши, и под усиленным конвоем повезли в город. Старая тюрьма в городе считалась очень надежной. Построенная еще при царском режиме, она славилась тем, что за всю историю ее существования не было ни одного побега. На второй день начались допросы. Дошла очередь и до Улдиса. Когда его привели в кабинет следователя, он увидел перед собой майора госбезопасности с тремя орденами на груди. Это был тот человек, который дал ему пропуск на завод и деньги на пиво. Чемодан с бомбой в тот момент стоял у его ног. Они хорошо запомнили друг друга.

— Как себя чувствуешь, молодой человек?

— Лучше. Уже слышу. Контузия оказалась легкой.

— Рад, что именно ты остался в живых.

— Когда я потерял сознание, на меня упал труп, он и принял на себя все пули и осколки. От бедолаги осталось решето.

— Везунок. Мы должны составить протокол допроса. Нам нужна легенда, по которой можно смягчить твое наказание, Сыроежка.

— Легенда готова давно. Я сын латышского стрелка, героя гражданской войны, большевика, председателя колхоза «Знамя Ленина». Зовут меня Улдис Блонскис.

— А если проверят?

— Я лично убил его, мы с ним ровесники. Пусть проверяют. Меня другой вопрос интересует. Кто нас предал?

— А ты как думаешь?

— Пастор разоблачил одного типа, который выдавал себя за Звонаря. Он исчез из отряда неделю назад. Его кличка Шнурок. Настоящее имя Петерис Гравитс.

— Я знаю, о ком идет речь, но не думаю, что Шнурок может быть предателем. Скоро мы все узнаем. Пастора взять не удалось, он человек подготовленный, легко ушел от облавы. Я думаю, они скоро встретятся и выяснят отношения. Мы им в этом поможем. Но все значительно сложнее. Дело в том, что операцию готовили в обход управления госбезопасности, а солдат вызвали из рижского дивизиона. В городе никто не знал о готовящейся операции, за исключением трех человек. Один отпадает, он лежит в больнице и руководить с койки не может.

— Нас всех посадят?

— Ради показухи власти устроят процесс, а потом проявят гуманность и вас не расстреляют, получите по пятнашке. Я говорю о худшем варианте. Но мы этого не допустим, вас снимут с поезда во время этапа в Ригу, и все присоединятся к другому отряду. Слава богу, их еще немало. А ты вернешься в город, тебя я возьму к себе, мне такие ребята нужны.

— Готов к любому заданию.

— Не сомневаюсь.

— У меня одна просьба. Я хотел бы повидаться с Кристиной, подавальщицей из пивной, что у костела.

— Хочешь, чтобы она попала под подозрение? Знакомые лесных братьев автоматически становятся соучастниками.

— Об этом я не подумал… Значит, Шнурок и пастор на свободе?

— Чему я очень рад, с их помощью мы вычислим предателя. Тут еще есть непонятная вещь. Взрыв на фабрике прогремел вхолостую. На дворе разыграли комедию со стрельбой, ранили одного краснопузого начальника, но я-то знаю, что никто из моих людей в него не стрелял. Зачем нам один, когда смерть ждала всех. Вот откуда тянется ниточка.