Евгения Соловьева - Мастер теней (СИ)

— Чем вы недовольны, патрон? — вместе с Рональдом просмотрев скучную сцену встречи Кейрана с бывшей невестой, спросил Ссеубех. — Все правильно. Проклятие действует, ваш план работает.

— Слишком правильно. Чем красивей тропинка, тем глубже болото.

— Полно, патрон. Вы преувеличиваете.

Рональд хмыкнул. Если забыть, что Ссеубех знает минимум три запрещенных заклинания Ману и сумел сделать то, что и самому Ману не удалось, а именно после смерти полностью сохранить личность и в значительной степени магию, его легко принять за обыкновенного придворного подхалима. Или за ученика Паука Тхемши — те тоже в совершенстве освоили тонкую науку лизания учительской задницы.

— Что там Свандер?

— Отбыла домой, патрон.

— Ахшеддин?

— Оба завтракают с королем. Обсуждают скачки.

— Тьфу. — Рональд помолчал, глядя то в одно зеркало, то в другое, отвернулся к окну. — Мне нужен этот убийца. Какой шанс! Подготовленное к принятию божественной сущности тело, идеальный материал.

— Мне всегда хотелось выяснить, какая часть Хисса вселяется в ткача, — продолжил Ссеубех. — Наверняка механизм замещения сознания можно использовать…

Забыв о зеркалах, Рональд с Ссеубехом погрузились в теоретические изыскания. Единственное, чего Рональду в этот момент не хватало для истинного счастья, это возможности немедленно проверить многообещающую теорию на практике — но никак не явившейся без приглашения Ристаны. Регентша не поленилась подняться на второй этаж, в библиотеку, где Рональд увлеченно чертил схемы и вектора, а Ссеубех шуршал страницами, пытаясь найти подходящую формулу.

— Ах, вот чем занята Ваша Темность, — протянула она. — Наверное, вот это… — Ристана обвела рукой разбросанные по столу и по ковру листы пергамента, фолианты и свитки, — остро необходимо для обеспечения послезавтрашнего мероприятия.

Едва удержавшись от того, чтобы заткнуть досадную помеху каким-нибудь смертельным заклинанием, Рональд оторвался от чертежа и улыбнулся змеиной улыбкой царедворца.

— Разумеется, Ваше Высочество. Я, как ваш верный слуга, не могу допустить, чтобы в самый ответственный момент кто-нибудь устроил ураган или наводнение.

Он приблизился к Ристане, склонился к её руке и поцеловал воздух.

— Можешь не пугать, — усмехнулась регентша. — Лучше объясни, какого шиса невеста короля покинула дворец в слезах.

— А не все ли равно, — не оставил Рональд холодного тона. — Или Ваше Высочество воспылали к бедной девочке праведной любовью?

— Наше Высочество желает, чтобы Ваша Темность выполняли свои прямые обязанности.

— Наша Темность выполняет. — Рональд указал на разбросанные пергаменты. — А Ваше Высочество…

— Хватит! — Ристана закрыла ему рот ладонью и продолжила мягко: — Роне, эта девчонка нервирует меня. Она явно что-то задумала.

— Задумала, — согласился Рональд, отняв руку Ристаны от губ и согревая её дыханием. — И если она так глупа, что тронет кого-то из Свандеров, считай, приказ об отправке в монастырь подписан. А нет, и что? Подумаешь, девчонка. Мелочь! — Он слегка прикусил кожу запястья и одарил Ристану страстным взглядом. — Пошли тихих проследить за её «котом».

— Но он не выходит из башни.

— Вот пусть следят. Как только выйдет и окажется один…

— Хорошо, кота уберут.

— Нет, — чувствуя себя милосердной сестрой в приюте для слабоумных, мягко возразил Рональд. — Ни в коем случае! Он нужен мне живым. От твоих людей требуется только подать сигнал, но не попадаться на глаза ни ему, ни Шуалейде.

— Но…

— Никаких но, моя сладкая, — шепнул Рональд ей в губы. — Только живым.

Через полчаса довольная Ристана покидала башню Рассвета. А Рональд, так и не удосужившись надеть рубаху, вернулся к расчетам: пока он успокаивал Её Высочество, Ссеубех нашел нужную формулу, но обнаружил, что значение требуемой на первом этапе преобразования энергии на порядок превышает доступные ресурсы.

— У тебя под боком Линза, а ты думаешь, где взять энергию!

— Линзу не получить, можно не пытаться.

— Неправильно думаешь, дорогой Роне, — передразнил его некромант. — Все намного проще.

Черная Шера пела, и вместе с ней пела башня Заката, словно огромная дека, а Стриж был струной, был пассажами и аккордами, был утком мелодии, основой гармонии и ножницами модуляций, он перекраивал и ткал заново узорное полотно судеб, ткал страсть и нежность, жалость и стыд — выплескивая обиду и ревность, кроил из девичьих душ свою свободу.

«Ты будешь любить меня, не сможешь жить без меня, станешь моей и вернешь мне свободу!» — требовала гитара.

Она откликалась, эта грозная колдунья. Дрожала, сопротивлялась, понимала, что запутывается в сетях нот, но позволяла ему играть. И Стриж играл — до боли в пальцах, до полного опустошения…

— Прелестно, мой дорогой, достаточно, — голос ее едва заметно дрогнул.

Стриж оборвал мелодию на половине и прислушался к отзвукам: башня продолжала петь о полете среди туч, вместе с ветром и грозой. Пустота, оставшаяся на месте ревности и злости, затягивалась отзвуками мелодии, словно нежные руки Райны штопали прореху в его собственном полотне, и это было прекрасно и правильно. До тех пор, пока среди печального щебета фрейлин не послышался голос рыжей эльфы:

— Это вот?..

Стриж, вмиг позабыв всю романтику и страдания, вынырнул из отзвуков, быстро огляделся: гостиная пуста, двери закрыты. Шу с Балустой стоят на половине дороги к дверям, Шу спиной к Стрижу, она растеряна. Рыжая эльфа собрана как змея перед броском

— …Это вот помешает Бастерхази женить Кейрана? — спросила Балуста, кивая в сторону Стрижа и смыкая выпрямленные указательный и большой пальцы.

Видимо, знак тишины: тут же Шуалейда поставила прозрачно-голубой барьер, почти заглушивший звуки. Стриж насторожил уши, попробовал тронуть вниманием барьер — тот чуть задрожал, но не поддался.

Тем временем Шу что-то ответила.

— Что получилось? Ты хоть понимаешь, что делаешь? — переспросила Балуста: до Стрижа долетали лишь отдельные искаженные звуки, но достаточно было видеть ее губы.

Шу что-то отвечала, пожимая плечами, а Стриж пытался осознать, во что же его втянули — и что заставили сделать. Помешать Бастерхази женить короля — игрой на гитаре? Шу знала, что он может ворожить, когда он сам об этом лишь догадывался. И все, что она делала — для того, чтобы он сыграл вот то, что он только что сыграл?!

Сегодня:…пьяные сиреневые глаза, нежные руки, прижатое к нему тело, шепот: «Дайм, любимый»… невеста короля плачет о шере Тигренке…