Бродяги Севера - Джеймс Оливер Кервуд
Случись так, что человек оказался бы на дороге у гризли, загораживая ему проход, все это происшествие могло кончиться для Ленгдона по-другому. Но так как дальше пути не было, Тэр не спеша удалился в том направлении, откуда пришел. Огромная голова его была опущена к самой земле, а длинные когти – клик, клик, клик! – постукивали, точно кастаньеты из слоновой кости.
И только тогда, когда гризли исчез – так показалось Ленгдону, – он вздохнул и сердце его вновь забилось. Протяжный рыдающий вздох вырвался у него. Он встал, ноги подгибались. Подождал – минута, две, три… осторожно подкрался к повороту идущей по карнизу тропы, за которым скрылся Тэр. Путь был открыт, и Ленгдон пошел по своему прежнему следу к зеленому склону, не переставая оглядываться и прислушиваться и все еще сжимая в руках обломки ружья. Добравшись до начала плато, он поспешно присел за огромную каменную глыбу. Ярдах в трехстах от него Тэр не спеша спускался с вершины откоса в восточную долину.
Пока гризли не появился снова, взобравшись на тот, дальний край расселины, и не исчез совсем, Ленгдон не двигался с места. Когда охотник достиг склона, на котором оставил спутанную лошадь, Тэра уже не было видно. Лошадь была на том же месте. Ленгдон почувствовал себя в полной безопасности, только усевшись в седло. Рассмеялся совершенно особым – нервным, отрывистым, радостным смехом и, оглядев долину, набил трубку.
– Ах ты, медведище! – прошептал Ленгдон, и каждая жилка в нем задрожала, когда он вновь обрел дар речи. – Чудовище ты этакое… да ведь у тебя же душа, да еще пошире человеческой!
А потом добавил еле слышно, казалось сам не замечая, что говорит вслух:
– А если б я вот так же припер тебя к стене, разве я не убил бы тебя? А ты… я попал тебе в лапы, и ты отпустил меня с миром!
Он ехал в лагерь и все ясней понимал, что сегодняшний день завершил ту великую перемену, которая все это время назревала в нем. Он встретился с Королем Гор так, как не многим доводится. Он столкнулся лицом к лицу со своей смертью, и его четвероногий противник, за которым он гонялся и которого он изувечил, проявил великодушие. Ленгдону думалось, что Брюс не поймет, не сможет понять этого. Но для него самого этот день и час приобрели такое значение, что ему не забыть их до самой могилы. И Ленгдон знал, что отныне и впредь он никогда не поднимет руку ни на Тэра, ни на кого-либо из его сородичей.
Он добрался до лагеря, кое-как состряпал себе еду и пообедал в обществе Мусквы, строя новые планы на ближайшее время. Завтра он пошлет Брюса за Метусином, и охоте на этого великана гризли конец.
Они отправятся дальше, на Скину, а может быть, пройдут и до самой границы Юкона. Затем где-нибудь в начале сентября свернут на восток, в район Карибу, и выйдут вновь на заселенные места там, где Скалистые горы переходят в прерию. Мускву он заберет с собой. Вдали от дебрей, в гуще людской, в краю больших городов, они с медвежонком станут большими друзьями. Мысль о том, что это будет за жизнь для Мусквы, ему сейчас и в голову не приходила.
Было уже два часа, а он все еще мечтал о новых, непроторенных тропах на север, как вдруг донесся звук, который заставил его очнуться. Ленгдон вздрогнул. Несколько минут он не обращал на этот звук никакого внимания, приняв его за один из тех, что постоянно слышатся в долине. Но тот все отчетливее выделялся в этом привычном бормотании долины. Наконец Ленгдон, который лежал под деревом, привалившись к нему спиной, встал и, чтобы лучше слышать, вышел из чащицы на открытое место. Мусква отправился за ним. Ленгдон остановился, и рыжемордый медвежонок тоже. Его маленькие ушки насторожились, голова повернулась на север. Звук доносился оттуда.
Еще мгновение, и Ленгдон распознал этот звук, но даже и теперь повторял себе, что слух обманывает его. Не могло же быть, чтобы это лаяли собаки! Сейчас Метусин и Брюс с собаками где-то далеко на юге. По крайней мере, Метусин должен бы сейчас быть там, а Брюс – возвращаться в лагерь! Звук очень скоро стал совсем отчетливым, и Ленгдон понял, что ошибиться невозможно.
Собаки приближались по долине. Брюс и Метусин, стало быть, почему-то пошли не на юг, а на север. И вот собаки подают голос – яростный, азартный лай, который сказал Ленгдону, что они сейчас бегут по горячему следу зверя. И вдруг нервная дрожь пронзила тело. Во всей долине было только одно живое существо, на которое Брюс стал бы спускать собак, – великан гризли!
Еще несколько мгновений Ленгдон прислушивался. А затем побежал назад, в лагерь, привязал Мускву к дереву, схватил новую винтовку и оседлал лошадь. Через пять минут он уже мчался верхом по направлению к тому району, где не так давно Тэр даровал ему жизнь.
Глава XIX
Последняя схватка
Тэр услышал собак за целую милю. По двум причинам сегодня он был расположен бежать от них еще меньше, чем несколько дней назад. Сами по себе собаки пугали его не больше, чем какой-нибудь барсук или даже сурки, которые свистят со своих скал. Он пришел к выводу, что глотки у них здоровые, а зубы так себе и разделаться с ними проще простого. Страх же на него нагонял тот, кто следует за собаками. Но сегодня он столкнулся лицом к лицу с существом, принесшим с собой в эти долины такой необычный запах. Оно не пыталось чем-нибудь повредить ему, и он не стал его убивать. Кроме того, Тэр разыскивал Исквау, медведицу, а рисковать жизнью ради любви способен не только человек.
Расправившись с последней из убитых им при первой встрече собак, Тэр сделал как раз обратное тому, чего ждал от него Брюс. Он не пошел на юг, а вместо этого завернул к северу и на третью ночь после сражения и потери Мусквы снова отыскал Исквау. В предвечерних сумерках незадолго до их встречи погиб Пипунескус. Тэр слышал резкий треск автоматического пистолета Брюса.
Всю ночь и следующие сутки гризли провел с Исквау, а затем снова ушел от нее. Разыскивая ее в третий раз, он и наскочил на Ленгдона на этом предательском карнизе.
Медведь все еще не обнаружил запаха подруги, когда услышал лай собак,
