Луи Буссенар - Из Парижа в Бразилию
Эта широкая, глубокая и быстрая река течет с севера на юг и впадает в другое озеро — Аульягас.
Длина ее триста километров, а скорость течения местами достигает восьми километров в час. На покрытие этого расстояния потребовались два дня и одна ночь.
Затем друзья пересекли озеро Аульягас в направлении с северо-запада на юго-восток, после чего продолжили путешествие сухим путем и 5 декабря прибыли в Чуквизаку.
Глава VI
Прибытие в Жаккари-Мирим. — Управляющий уехал. — В курильне. — Жак хочет стереть полковника Бутлера с лица земли. — Прочь оружие! — Появление капитана Боба. — Спросим покойника!.. — Лачуга. — Трогательное воспоминание. — Неожиданное нападение. — Четыре выстрела. — Лопатин и канадцы. — Раскаяние и прощение. — Миллионы. — Одним другом больше. — Новая жизнь. — Отъезд в Европу. — Буря. — Прибытие в Гавр. — 15 сентября. — Обед в Cafe-Anglais. — Эпилог.
От Чуквизаки до гасиенды Жаккари-Мирим оставалось по прямой тысяча девятьсот километров.
Но так как дорога, конечно же, не была прямой, а с многочисленными поворотами, то к этому числу следовало прибавить еще верных пятьсот километров, вследствие чего получалась внушительная цифра — две тысячи четыреста километров.
— Ничего, — говорил Жюльен, — доедем. При большом желании и неослабевающем усердии можно делать до сорока километров в день.
Совершая путешествие то верхом, то на лодке по рекам, они прибыли в селение Курумбу на реке Сан-Лоренцо — первую бразильскую деревню на их пути из Чуквизаки. В Курумбе они узнали, что в шестидесяти километрах к югу находится форт Альбукерк, где можно пополнить запас провизии. Комендант форта принял путешественников очень любезно, разместил у себя в доме, помог запастись провизией и даже позволил им сесть на правительственный пароход, как раз на другой день отходивший с депешами от коменданта.
Месяц спустя после отъезда из форта друзья благополучно достигли реки Жаккари-Мирим, на которой и располагалась одноименная гасиенда.
А на третий день после этого путешественники сошли на берег в двух километрах от усадьбы, добравшись до нее на тринадцать дней раньше, чем рассчитывали.
Богатая гасиенда имела вид хлопотливого муравейника.
Шумно и озабоченно бегали взад и вперед многочисленные рабочие — негры, индейцы, мулаты, метисы и китайцы, таская объемистые кули и охапки.
Жюльен и Жак, видавшие виды и готовые ко всяким неожиданностям в гасиенде, все же были немало изумлены увиденным.
Они стояли и смотрели на все происходящее, невольно вспоминая пройденный долгий путь и перенесенные лишения и опасности.
Из задумчивости их вывел приход нового лица. К ним приблизился какой-то метис, одетый в европейское платье, увешанный цепями, унизанный кольцами и браслетами и защищенный от солнца огромным зонтиком.
Он шел важно, но, увидав европейцев, любезно осклабился, снял шляпу и предложил проводить путешественников в дом.
— Вы здешний управляющий? — осведомился Жак.
— Нет, синьор. Синьор Кристовао в отсутствии, и я исполняю его должность. Но зато сам барин дома.
— Очень хорошо, — не дрогнув отозвался Жак. — Сведите нас, пожалуйста, к нему.
— С удовольствием, синьоры, с удовольствием, — заторопился метис.
Самозванец, похитивший имя и наследство Жака, восседал тем временем в роскошной прохладной курильне и предавался кейфу {Послеобеденному отдыху.}.
Увидав гостей, он вылез из гамака и выступил к ним навстречу.
— Полковник Бутлер! — вскричал Жак, от гнева теряя самообладание. — Вы, кажется, поставили себе целью вечно встречаться мне на пути… Только на этот раз вы не отделаетесь от меня так дешево, негодяй! Я вас заставлю поплатиться за все подлости, которые вы учинили.
В первую минуту американец был до того ошеломлен, что не мог выговорить ни слова.
Появление этих двух людей привело его в крайнее изумление. Он никак не ожидал, что они выйдут целыми и невредимыми из больницы для прокаженных.
Но смущение Бутлера длилось только одну минуту, ровно одну. Негодяй был человек закаленный, прошедший сквозь огонь и воду и поэтому скоро оправился и обрел обычное самообладание и наглость.
— Не понимаю, милостивый государь, — сказал он, делая вид, что не узнает Жака, — по какому праву вы вторгаетесь сюда и наносите мне оскорбление в моем собственном доме.
— Полковник Бутлер! Я вас знал как вора и убийцу, а теперь вы оказываетесь вдобавок еще самозванцем и подделывателем документов. Знайте, я поклялся — при первой встрече убить вас как вредную гадину. Клятву эту я дал в больнице для прокаженных, куда вы нас так подло заперли. Пришло время сдержать клятву. Моя совесть будет спокойна, потому что я избавлю мир от гнуснейшего из мерзавцев, а когда здешние власти узнают, что вы за личность, то мне не трудно будет оправдаться.
— Караул! Помогите!.. — не своим голосом завопил янки, не на шутку испугавшись, когда Жак, бледный и со сверкающими глазами, навел на него дуло своей винтовки.
В усадьбе послышались крики и торопливые шаги, потом бешеный галоп лошади, скакавшей к крыльцу.
Из седла, соскочил всадник, одним прыжком взбежал на крыльцо и, запыхавшись, влетел в курильню. Увидав происходившую там сцену, он крикнул звучным голосом:
— Прочь винтовку! Я здесь представитель владельца, я управляющий Кристовао.
Управляющий покойного дяди Жака Арно приехал как раз вовремя.
При виде Жака — настоящего Жака — он радостно всплеснул руками и весь просиял.
— Вы здесь!.. — воскликнул он. — Ведь это, конечно, вы племянник моего покойного хозяина?
— Да, я, — спокойно отвечал Жак, гнев которого тем временем немного улегся.
— Не верьте ему, он лжет! — крикнул американец, которому придало храбрости присутствие сбежавшейся на шум прислуги.
В соседней комнате послышались чьи-то тяжелые шаги, дверь отворилась, и в комнату вошел нечесаный, растрепанный, заспанный капитан Боб.
— Черт вас возьми, Сайрус… то бишь Жак, я хотел сказать…. Что это вы так расшумелись здесь? Просто нет никакой возможности уснуть. Что это значит?
Вдруг он запнулся и обомлел, увидав Жюльена и Жака.
— Это значит, — отвечал полковник Бутлер, — что у нас хотят отнять это имение.
— Кто?
— Вот эти два авантюриста.
