Густав Эмар - Текучая Вода
— Бедный человек! — произнес гасиендер. — Удастся ли спасти двух несчастных пленниц? Увы!
Он покачал головой с видом сомнения и предался размышлениям.
— Готовы ли вы ехать? — спросил Лунный Свет, заметив двух благородных людей.
— Сейчас? — спросил граф.
— Dame! Так лучше для нашего дела!
— Успеем мы разыскать своих лошадей?
— Ваш пеон привел их.
Пятнадцать человек уже сидели на конях, неподвижные и безмолвные. Это были люди с отважными чертами лиц и решительными осанками. Загорелый от зноя цвет кожи свидетельствовал, что они вели суровый образ жизни.
Спустя несколько минут маленькая группа галопом выехала из лагеря и углубилась в равнину под предводительством Лунного Света.
Ночь была холодна, как и всегда в Америке. Люди старательно закутывались в свои плащи, чтобы защитить себя от ледяной росы, падавшей на них в изобилии, неизвестном для нашего климата. Они ехали быстро, не обменявшись и словом до восхода солнца. К четырем часам утра сделали привал, чтобы дать отдых лошадям.
— Мы останавливаемся? — спросил дон Аннибал.
Это было его первое слово со времени отъезда.
— Только на два часа! — отвечал охотник.
— Хорошо!
И он снова впал в свою немоту, из которой граф не считал его нужным выводить.
Как сказал Лунный Свет, через два часа лошади были оседланы, и все пустились в дорогу, закусив сухарями и tasajo и выпив водки.
Графу не удалось убедить своего друга несколько подкрепить свои силы. Он был уныл и мрачен.
На этот раз путь был долог, только в час пополудни остановились на поляне.
— Здесь мы подождем Оливье! — сказал охотник, сходя с лошади.
Дон Аннибал поднял голову.
— Скоро ли он приедет? — спросил гасиендер с некоторым оживлением.
— Не знаю. Это зависит от собранных им сведений!
— Ба! — произнес дон Орелио Гутиеррец, присоединившийся к группе из симпатии к гасиендеру, — он не замедлит появиться.
— Моя гасиенда недалеко отсюда, сеньор, — сказал граф, — можно бы послать туда кого-нибудь за доном Мельхиором.
Лунный Свет знаком подозвал к себе Диего Лопеса и отдал ему тихое приказание, после которого тот сейчас же удалился.
— А где мы? — спросил дон Орелио. — Я совершенно не узнаю местности. Какая это река течет там, между зарослями хлопчатника?
— Мы на индейской границе, сеньор, а эта река — Рио-Гранде-дель-Норте, служащая границей между Мексикой и великой индейской прерией.
— Могу я спросить вас, — сказал граф, вмешиваясь в разговор, — почему вы избрали этот путь?
— По очень простой причине, сеньор! Человек, похитивший двух дам, — индеец, но не цивилизованный, а один из тех, кого вы называете bravos или неукрощенный, не так ли?
— Да, это действительно, индеец bravos.
— Очень хорошо! Если так, то можно держать пари, что этот человек, похитив дам, постарается соединиться со своим племенем и избежать погони, углубясь в пустыню. С другой стороны, мой друг Оливье и вы, граф, несколько дней тому назад подверглись нападению мародеров-команчей. В ту самую ночь, спасши вас своим неожиданным появлением, донна Эмилия и ее дочь исчезли, похищенные, вероятно, теми же людьми, которые напали на вас, или другим отрядом того же племени. Вы видите, все заставляет предположить, что похитители удалились в пустыню к своим друзьям вместо того, чтобы оставаться во враждебной стране, где невозможно было бы долго прятаться, не рискуя быть обнаруженным.
— Да, вы правы, на нас действительно напали команчи. И, конечно, мы были бы убиты, не произойди чудесного вмешательства донны Эмилии! — прибавил граф тихо, чтобы не слышал дон Аннибал.
Между тем время шло. Гасиендер поднимал по временам голову, беспокойно оглядывался и снова погружался в свои мрачные мысли.
Наконец, около пяти часов вечера послышался лошадиный топот. Часовые увидели двух всадников, мчавшихся во весь опор. Это были дон Мельхиор Диас и Диего Лопес.
Приезд молодого человека очень заинтересовал Лунного Света, так как он, предупрежденный Оливье обо всем происшедшем в гасиенде дель Барио, велел Диего Лопесу пробыть в отсутствии несколько часов, потом вернуться и сказать, что генерал Сандоваль призвал к себе дона Мельхиора, и тот немедленно оставил гасиенду.
Диего Лопес, пустив свою лошадь наугад, решил познакомиться с берегами Рио-дель-Норте. Каково же было его удивление, когда во всаднике, переправлявшемся через реку, он узнал того, о ком шла речь?
В двух словах дон Мельхиор сообщил о своем свидании с пленницами. Пеон со своей стороны известил его об организованной экспедиции. Сердце молодого человека забилось от радости при этом известии, и, договорившись с Диего Лопесом молчать, они поспешно двинулись к лагерю.
Благодаря счастливому случаю, дону Мельхиору Диасу удалось обмануть бдительность индейцев и после свидания с дамами благополучно покинуть Теокали. Он оставил лошадь и свои одежды в том месте, где бросил их, когда убил часового. Потом, обезумев от горя и отчаяния, он помчался через прерии в надежде соединиться с Оливье и уговорить его устремиться на помощь к пленницам. Тогда-то он и встретил пеона.
Прибыв в лагерь, молодой человек соскочил с лошади, пожал руку графа и бросился к дону Аннибалу. В это время Диего Лопес передавал тихим голосом Лунному Свету подробности этой неожиданной встречи.
Гасиендер поднялся навстречу дону Мельхиору. Они упали в объятия друг друга и долго пребывали в таком положении, безмолвно смешивая свои слезы: сильное горе молчаливо.
— Мужайтесь, — произнес, наконец, дон Мельхиор, — мужайтесь, мы скоро найдем их!
— Ты думаешь? — вскричал с живостью дон Аннибал. — О, если бы я мог этому поверить!
— Боже мой! Боже мой! Не довольно ли страданий? — Он снова поник головой и залился слезами.
Вид этого сильного человека, сломленного горем и плакавшего, как дитя, разрывал сердце.
Друзья смотрели на него с самым живым сочувствием, но не смели обращаться с бесполезными утешениями. Зато их опечаленные лица обнаруживали достаточно симпатий к дону Аннибалу.
Солнце уже давно закатилось, а охотник все не появлялся к общему беспокойству. Никто не говорил, но каждый мысленно считал протекшие часы и находил, что отсутствие канадца грозило затянуться на неопределенное время. Один Лунный Свет, казалось, не испытывал ни беспокойства, ни удивления. Один из всех окружающих, он хорошо знал, какие трудности должен был преодолеть охотник, чтобы добыть положительные сведения и открыть на песке или траве беглые следы человека, постаравшегося, без сомнения, с дьявольской осторожностью своей расы уничтожить признаки своего проезда.
