Александр Бруссуев - Кайкки лоппи
— Ты кто? — спросил Ромуальд.
— Самый лучший ответ: белая горячка. Но ты же не пьешь вроде бы. Ты по наркотикам специалист, — ответил незнакомец. — Ладно, без кокетства. Все зависит от тебя.
— Что зависит?
— Мое имя.
Где-то в караульном помещении или дежурке кто-то завозился, заскрипел невидимой мебелью.
— А ну, мразь, хватит шуметь! — рявкнул не самый дружелюбный голос.
— А это кто? — удивился Ромуальд.
— Это твой самый большой друг, старший лейтенант Гурьин. Денег ты ему не дал, зато помог срубить «палку». Это он обнаружил у тебя наркоту.
— И что теперь? — задал очередной вопрос Ромуальд.
— Как — что? — пожал плечами странный собеседник. — Большой срок и в перспективе — «зона». В самой ближайшей перспективе. Но это не обязательно.
— Сколько мне дали?
— Много.
Из караулки гневно вышел «сонный» старший лейтенант. Судя по его виду, он действительно еще несколько минут назад спал. Не обращая никакого внимания на постороннего человека, он проревел:
— Я тебя в натуре убью, сука!
Ромуальд перевел взгляд с мента на собеседника и вздохнул.
— Нет, не подумай превратно, — немедленно сказал незнакомец. — Я не заодно с ним. Даже, может быть, против.
Гурьин покрутил глазами по сторонам, словно прислушиваясь к невидимому ему комару. На странного человека он категорически не обращал внимания.
— Вот чтобы ты хотел сделать с этим, с позволения сказать, ментом? — вопросил с самым невинным видом собеседник и подошел к старлею почти вплотную.
Ромуальд понял, что правоохранительные органы в один прекрасный момент перестарались и отбили ему мозги. Теперь он сумасшедший, значит дорога в моря для него закрыта навсегда. Он снова вздохнул и ответил с долей мечтательности в голосе:
— Я бы оторвал ему голову. За все то, что он для меня сделал.
— Уверен?
— Абсолютно, — сказал Ромуальд, а Гурьин, отвратительно скривившись, ударил неизменной дубинкой по решетке.
— Ладно, — пожал плечами незнакомец и, мгновенно преобразившись, одним ударом руки сбил голову старлея с плеч. Та, гулко стукнувшись о кафельный пол, укатилась в угол. Туловище с погонами на плечах чуть побрызгало кровью из шеи, подогнуло колени и завалилось к решетке в неудобной и неестественной позе.
Ромуальду показалось, что в момент удара его собеседник на долю секунды преобразился в ставшего на задние лапы саблезубого тигра с картины Рони-старшего. Однако, понимая, что все это бред его воспаленного воображения, он, тем не менее, порадовался:
— Круто.
— Серьезно? — притворно удивился собеседник. — У него осталась жена и маленькая дочка.
— Бывает, — ответил Ромуальд. — Я ему профессию не выбирал. Семья мента всегда должна быть готова к потере кормильца. Божья кара неизменно найдет мерзавца, рано или поздно.
— Идейная платформа серьезная, — сказал человек. — Тогда позволишь мне немного подкрепиться? А то, знаешь, замотался совсем, не до ужина, не до обеда и завтрака.
— Валяй, — махнул рукой Ромуальд, полагая, что собеседник сейчас достанет с кармана пакет с бутербродами. Но тот двумя неуловимыми движениями рассек трупу живот и грудь, ловко вырвал печень и сердце, не замаравшись в крови, и перехватившись двумя пальцами начал деликатно откусывать кусок за куском. Ромуальда замутило: его воображение перешло всякие границы.
Тем временем из караульного помещения показался еще один милиционер. Его заспанная физиономия мгновенно исказилась от ужаса: крови с тела его коллеги натекло уже преизрядно.
— Ты что это сделал, сука! — сорвавшись на визг, закричал он.
Больше добавить он уже не успел. Незнакомец так сильно ударил его о прутья решетки, что те согнулись. Грудная клетка сержанта, надо думать, была не настолько крепкая, чтобы соперничать со сталью.
— Ну, так, что? — невозмутимо проговорил странный человек. Ромуальд начал подозревать, что не все происходящее — плод его больного воображения.
— Что — что? — спросил он.
— Готов теперь воспринимать все серьезно?
Ромуальд в ответ только пожал плечами.
— Предлагаю тебе влиться в стройные ряды нашего неформального движения. Выбора, между прочим, у тебя нет. Хотя, лукавлю. Можешь остаться здесь и получить высшую меру за зверское убийство двух сотрудников при исполнении. Если решишь иначе, то совсем скоро мы отсюда уберемся. Будешь жить достойно, может быть, не очень долго, но зато гарантированно умрешь свободным человеком. Все будет только в твоих руках. Итак?
Ромуальд снова начал сомневаться в реальности происходящего. Может быть, это просто сон? На всякий случай он сказал:
— Ладно.
А потом добавил:
— Ты кто?
— Ну вот, теперь можно и представиться. С этого момента я — Куратор. Так уж повелось. Удобное слово. А ты, в прошлом Ромуальд Карасиков — Конкач. Контролер Качества. И номер у тебя будет соответствующий. Но это позднее. Сейчас я тут немного подчищу, ты же подожди на скамейке у входной двери. Все вопросы потом.
С этими словами он отпер дверцу, а сам убежал в караульное помещение. Ромуальд присел, как ему было велено, в милиции же раздалось несколько самых разнообразных звуков. Кто-то кричал, кто-то булькал, кто-то даже выстрелил, переворачивалась мебель, бились графины.
Куратор вышел с тем же невозмутимым выражением на своем зверском лице, что и было до этого. Жестом показал на машину, стоявшую поодаль. Пока Ромуальд двигался к ней, достал блокнот, черкнул несколько букв на листочке и вложил его в дверную ручку.
— Есть какие-нибудь пожелания? — спросил он, заводя двигатель.
— Маме можно позвонить?
— Можем даже заехать, мы теперь все можем, — ответил Куратор. — Кстати, вот все твои документы. Судебное дело, мне так кажется, тебя не очень заинтересует. Я его уничтожу, пока ты поговоришь со своей мамой. Ее, кстати, только выпустили из больницы. Ну, что — поехали?
Ромуальд только кивнул головой, отметив про себя, что гнетущий запах разложения куда-то подевался. Притерпелся к нему, что ли?
15
Мама выглядела очень уставшей. После того, как в прошлом году Ромуальда забрали и потом предъявили чудовищное обвинение, она что было сил боролась с отчаяньем и жуткой, как ей казалось, несправедливостью. Адвокат, взявшийся за дело, сообщил, что он честно отработает гонорар. Но для этого нужно сотрудничество с властями, уступки, оговоры и даже ложь. Тогда, вполне вероятно, удастся наказание уменьшить до минимума. Но какие могут быть условия, если ее сын никогда не имел дел с наркотиками? Или виновен — или нет. Какие промежуточные состояния?
На свидания к Ромуальду она ходила, но он был, как в трансе: никого не узнавал, никак не реагировал. Ей казалось, что его били. Следователи сообщали, что он ведет себя вызывающе. За полтора месяца до суда сердце матери дало сбой. Врачи сказали, нельзя волноваться. То-то она порадовалась, когда узнала срок наказания! Стало так плохо, что мысль о смерти уже не вызывала никакого ужаса. Почему она не умерла, даже не попытавшись вызвать скорую помощь?
