Патрик Вудхед - Запретный храм
Он вдруг почувствовал страшную опустошенность, словно из него выпустили воздух. Одновременно дали о себе знать все ссадины и синяки, когда адреналин, на котором он держался столько времени, наконец покинул кровь. Лука рухнул на колени. Его взгляд перенесся к лагерю китайцев. Он находился на низкой площадке на склоне, где снег теперь был глубже всего.
По крайней мере, тело Билла останется погребенным. Он будет лежать там, похороненный в своих любимых горах, облаченный в вечный саван смерзшегося снега.
— Прости меня, — прошептал Лука, и слезы побежали по щекам. — Прости, что я втянул тебя в это.
Прошел целый час, прежде чем он наконец отвернулся от этого унылого кладбища и побрел по тропе к Гелтангу.
Чжу моргнул, пытаясь различить что-то в темноте.
Повсюду был снег, забивший рот и горло. Он едва дышал, хрипя и захлебываясь снегом, от этого вкуса его едва не тошнило. Он рванулся, пытаясь освободиться, и тут же вскрикнул — боль в сломанных ребрах пронзила тело.
Он еще не чувствовал холода. Это придет позднее. Одежда прилипла к коже, и снег вокруг начал медленно таять, забирая тепло. Руки дрожали, перчатки порвались при сходе лавины, пальцы без ногтей царапали смерзающийся снег — он пытался выбраться из плена.
Дернувшись еще раз, он почувствовал, что правая нога показалась из-под снега. Он закричал от боли — любое напряжение отдавалось в ребрах, — потом, сжав зубы, попытался освободить вторую ногу. Собравшись с силами, он несколькими отчаянными рывками вытащил на поверхность колено, но нога по-прежнему оставалась в снежных тисках. Он попытался еще раз. Боль едва не доконала его, но тут мышцы шеи наконец свело от переутомления, и голова опустилась глубже в снег.
На мгновение тело Чжу стало словно кисель. Он потратил много сил, а снежная хватка оказалась слишком сильна. Его широко раскрытые глаза слепо вглядывались в снежную темноту, и тут клаустрофобия вытеснила все остальные чувства. Он ничего не видел, был бессилен что-либо предпринять, перед ним стояло черное ничто. Смерть держала его за горло.
Чжу вскрикнул, принялся бешено дергаться и извиваться всем телом, пытаясь освободиться из снежной тюрьмы. Безумие охватило его, оно было сильнее боли и изнеможения, и он бился всем телом. Неожиданно щиколотке стало просторно, и тут же вторая нога вырвалась из-под снежной корки. Он начал биться еще сильнее, вытащил колено, верхнюю часть бедра.
В нем затеплилась надежда. Он дергался снова и снова, работая бедрами, двигая плечами. Наконец ему удалось высвободиться, и он поднес руки к лицу, чтобы стряхнуть остатки снега. И в тот момент, когда его начало трясти от холода, он понял, как ему повезло, что он оказался наверху сошедшей лавины. Уйди он на фут глубже, он бы не спасся.
Теперь он должен двигаться, борясь с парализующим холодом. Пот на пояснице начал замерзать, и он чувствовал, как без шапки и перчаток теряет остатки тепла. Еще немного, и холод целиком завладеет им.
Он поднял голову и увидел над собой высокие отвесные скалы. Ему придется возвращаться тем же маршрутом, выходить к скальной стене, откуда они начали путь.
Он постоял еще немного, чувствуя боль во всем онемевшем теле и прислушиваясь к тишине гор. Потом откуда-то справа донесся стон. С трудом пробираясь по сошедшему лавиной снегу, он направился на голос, держась за ребра. Идти по снежным комьям было неудобно, как по щебенке.
Подобравшись ближе, он увидел корпус тела и склоненную набок голову. Лавина припечатала солдата к невысокой каменной плите, и над снегом оставалась только верхняя часть туловища. Чжу подошел вплотную, приподнял голову за волосы и увидел Чэня. Его глаза были полузакрыты, кровь, вытекавшая из носа двумя струйками, подмерзла. Нижняя челюсть Чэня отвисла, грудь вздымалась — дышал он с трудом.
— Я не чувствую ног, — простонал он, пытаясь сфокусировать взгляд на фигуре перед собой.
Чжу посмотрел вниз и увидел, что поясница Чэня неестественно вывернута. Лавина практически сломала его пополам.
Чжу обвел взглядом искалеченное тело и увидел в правой руке Чэня ленту фотографий, которую тот достал из верхнего кармана куртки.
Чжу ухватился за рукав куртки Чэня и изо всех сил потащил. Чэнь почувствовал, как тело немного продвинулось вперед, подбородок уперся в грудь, а Чжу прикладывал все больше усилий.
— Спасибо, — прошептал Чэнь, он сфокусировал таки взгляд и посмотрел в глаза Чжу. — Я смогу. Смогу вернуться.
Пальцы его сжали фотографии, и он закрыл глаза. Чжу потащил сильнее, и рукав соскользнул с руки Чэня. Тогда Чжу наполовину скинул куртку с Чэня и принялся сдергивать второй рукав.
Еще немного, еще одно усилие, и Чжу чуть не упал на спину вместе с теплой курткой, но устоял и тут же надел ее.
Чэнь уставился на форменную рубашку, обтянувшую его широкую грудь, увидел, как тепло едва заметными струйками пара покидает тело.
— Вы не имеете… — выдохнул он шепотом. — Вы не имеете права…
Чжу не ответил. Он застегнул куртку на все пуговицы и, не сказав Чэню ни слова, отвернулся и пошел по снегу к Кумам. Чэнь посмотрел ему вслед, отметил, с каким трудом он перебирает ногами, и в наступившей тишине с его губ сорвался смешок.
— Ты ведь боишься высоты, — прохрипел он. — Тебе никогда не спуститься со стены.
Он выдохнул, собирая последние силы.
— Ты заслуживаешь того, чтобы сдохнуть гам! — прокричал он. — Сдохнуть!
Голова упала на грудь, и чернота начала заволакивать взор.
— Мы все заслуживаем того, чтобы сдохнуть… — добавил он.
Из горла Чэня вырвался последний хрип, и тело обмякло, а лента фотографий выпала из руки на снег.
Чжу плелся вперед, держась за ребра. Выбравшись за границы сошедшей лавины, он огляделся по сторонам в поисках контурных свечей. В нескольких ярдах впереди каменная глыба отсвечивала тускло-красным. Пламя сожрало почти весь патрон. Прошло шесть часов с тех пор, как они проходили здесь.
Чжу направился дальше, отыскивая взглядом следующую свечу, по пепельно-серому лицу катился пот. Неразборчивые слова срывались с губ, мозг закрылся от окружающего мира.
Он ковылял несколько часов кряду, перебирался через бесконечные камни, искал глазами тускло-красные пятна. Так он и тащил свое изнывающее от боли тело от одной каменной плиты к другой.
Наконец он пролез под плитой и вышел на открытый ледник. Там он повернулся лицом к расщелине и воздел руки к небесам.
— Вечно вы скрываться не сможете! — прокричал он по-английски. — Я вернусь с сотнями солдат и найду вас. Слышите?
Его лицо исказила гримаса боли.
