Игорь Бондаренко - Красные пианисты
В 1939 году призван в вермахт.
В 1941 году окончил летное военное училище. Воинское звание — лейтенант.
С 1941 по 1942 год служил в эскадрилье ночных истребителей.
С 1942 по 1944 год — на Восточном фронте. Сбил 20 вражеских самолетов. Награжден Рыцарским крестом и Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту.
В 1944 году был сбит и упал на территории, занятой русскими. Удалось перебраться через линию фронта.
Был подобран санитарной командой около Нойсдорфа и доставлен сначала в полевой госпиталь, а позже в госпиталь в Колтберг. В госпитале сделана пластическая операция обгоревшего лица.
После операции направлен для окончательного выздоровления в Постлау.
Приказом группенфюрера СС Франца Штайнгау от 12 июня 1944 года переведен в войска СС с присвоением звания штурмфюрера. Несколько месяцев как выздоравливающий служил в лагерной команде СС.
В октябре 1944 года официально утвержден летчиком-испытателем на секретном авиационном центре «Мариине».
13 апреля 1945 года присвоено звание — оберштурмфюрер.
В конце апреля 1945 года был направлен с секретным заданием в Швейцарию с документами на имя Клауса Клингена».
«Выписка из личного дела подполковника Клауса Клингена.
(Бундесвер)
Клаус Клинген. Год рождения — 1920.
В бундесвере — с 1952 года. Капитан. Начальник летно-учебного отряда.
В 1955 году прикомандирован к бундесмарине.
Назначен начальником отряда гидросамолетов.
В 1958 году присвоено звание майора.
С 1957 по 1960 год работал начальником сектора высотных полетов в авиационном центре НАТО (Гохшварцвальд).
В 1960 году присвоено звание подполковника.
В 1961 году прикомандирован к бундесмарине. Командовал полком истребителей прикрытия подводных лодок.
В 1965 году вышел в отставку и стал заниматься изданием книг».
Гарвей закончил чтение, отодвинул рукой бумаги.
Лицо Клингена было Питеру знакомо. Хотя их и не представляли друг другу, но они не раз встречались на маневрах войск НАТО. Кажется, он был и на «Гиринге»… Да, он был там. Гарвей отчетливо сейчас припоминал это.
…Стоял солнечный день. Корабли сопровождения «Обсервейшн Айленд», спасательное судно «Киттивейк» и эсминец «Гиринг», на котором находились офицеры НАТО, покачивались на легкой волне неподалеку от порта.
Эсминец оказался ближе всех к атомному ракетоносцу. С него хорошо было видно, как маленькие, шустрые буксиры, словно поплавки, подпрыгивали на волнах, то проваливаясь вниз, то взлетая вверх, оголяя временами бешено вращающиеся винты.
Выкрашенный в оранжевый цвет, с плоской, словно срезанной ножом, надстройкой, подводный ракетоносец «Джордж Вашингтон» выглядел необычно.
Как только буксиры отцепились и поспешили в порт, была дана по радио команда, и вся флотилия, быстро набирая скорость, устремилась к месту испытания.
Около тринадцати часов «Джордж Вашингтон» и сопровождающие его корабли прибыли в назначенный район.
Океан успокоился, и его блестящую под лучами солнца серебристую поверхность разрезало только острие тонкой телеметрической антенны подводной лодки.
Ждали запуска. Динамики, установленные на командном мостике и на верхней палубе, разносили по всему кораблю отчетливые команды: «Т — минус 80, Т — минус 79…»
За минуту до запуска с подводной лодки был подан ярко-зеленый дымовой сигнал, а невидимый диктор продолжал: «Т — минус 40, Т — минус 39, Т — минус 38…» При отсчете «Т — минус 10» динамики почему-то замолкли. Через несколько секунд они снова ожили.
— Стоять всем на местах, стоять всем на местах!.. — Снова короткая пауза и сообщение: — Запуск отложен!
Систему управления ракетной стрельбой переключили на вторую ракету, и снова начался отсчет оперативного времени. Но и на этот раз запуск пришлось отложить: в район приводнения ракеты вошел какой-то корабль, как сообщили станции слежения. Запуск был отложен на следующий день.
Следующий день оказался удачнее. Когда закончился отсчет оперативного времени, ровно в 12 часов 29 минут вблизи от того места в океане, где торчала телеметрическая антенна подводной лодки, поднялся водяной султан — тонконосая ракета выскользнула из воды и как бы повисла в воздухе, освобождаясь от водяного шлейфа. Из ее сопел с огромной силой а страшным воем вырвалось пламя — это включился ракетный двигатель. В первые секунды плавно, едва заметно вибрируя, но быстро набирая скорость, «Пола-рис» устремился в голубую высь, таща за собой уже в разреженных слоях атмосферы кучерявую полосу белых отработанных газов. Через 55 секунд отделилась первая ступень ракеты, а еще через 89 секунд — вторая, но этого уже никто не видел — об этом сообщили станции слежения.
Пролетев 1780 километров, головная часть ракеты упала в океан. В тот же день Эйзенхауэру была послана телеграмма:
«Поларис» — из глубины до цели. Успешно».
Да, именно такая телеграмма была тогда послана Айку, но если ее копия одновременно пошла в Москву, то… И сколько подобных сообщений за все эти годы мог отправить этот «ангел», если он советский разведчик?.. И что будет, если «консервы», которые так интересуют американцев и которые они никак не могут выбить у «Союза бывших офицеров», попадут к русским? Гарвей собирался в дорогу. Он хотел попасть в Лондон несколько раньше Клингена и там договориться о совместных действиях с Интеллидженс сервис.
Глава четвертая
В Цель-ам-Зее Фак приехал во второй половине дня. В этом маленьком, уютном городке он как-то провел несколько дней. Тогда в озере хорошо ловилась рыба, а у фрау Герды, содержательницы небольшого отеля, были вкусные шницели и острые, нагоняющие аппетит салаты. Вот, пожалуй, все, что осталось в памяти Фака от короткого пребывания в этих местах.
Брауерштрассе, на которой жил Розенкранц, привела Максимилиана к самому озеру. Небольшой особняк в современном стиле с номером 14 стоял несколько поодаль. К нему проложены две асфальтированные дорожки: одна — к небольшому гаражу, другая — к подъезду дома. У раскрытых ворот гаража стоял «мерседес» модели прошлого года. Около него возился уже немолодой, сухопарый мужчина в комбинезоне и берете. Фак подъехал к нему.
— Добрый день, — сказал он, выбираясь из кабины.
— День добрый.
— Не скажете ли, дома господин Розенкранц?
На этот вопрос он не получил никакого ответа и уже подумал, не глух ли шофер Розенкранца, но тут человек в комбинезоне распрямился, вытер ветошью руки и с достоинством представился:
— Эрих Розенкранц.
