Антон Соловьев - Дважды украденная смерть
— Точно? Ты его точно узнал?
— Куда еще точней! Он у окна сидит, сзади. Не понимаю, что ему тут понадобилось. Через пять дней только решили собраться сюда снова. Они решили, у меня отпуск кончился...
— Гони на автостанцию, — приказал усатый. Он оживился. Начинало что-то проясняться. — Возьмем еще одного, поглядим, что он запоет.
— Куда ты его возьмешь? — лениво отозвался конопатый, — плацкарта кончилась.
— А мы одного из этих в расход пустим, — усатый подмигнул в зеркале Косте. Пленникам шуточка явно не понравилась.
Мелькнули за стеклом знакомые Тенгизу перелески, вот и шлакоблочный павильон — остановка. Несколько человек стоят, ждут автобус. Синяя «шестерка» остановилась несколько поодаль, там, где еще стояли машины. Чтобы не бросаться в глаза.
Автобус подошел по расписанию. Из него повалил деревенский люд, ездивший в город по делам, садоводы, прибывшие на свои «фазенды» собирать дары природы.
Алик вылез одним из последних. Было заметно, что он уже хорошо опохмелился;
— Тащи его сюда, — сказал усатый Паше. — Будем очную ставку проводить.
Паша уже высунулся было, как вдруг усатый вцепился в его рукав.
— Стой!
— Ты че щиплешься?
— Сядь на место. Смотри, кто у этого ублюдка на хвосте!
С их наблюдательного пункта хорошо было видно, выпрыгнувших из автобуса Белесого и Бороду — сопровождение «бугра». Поразмявши руки-ноги, похрустев костями, они тихонечко пошли в ту же сторону, куда и Алик.
— Знаешь этих вислоухих?
Конопатый кивнул.
— Грязная конкуренция, — подал голос дядя Паша с заднего сиденья.
— Помолчи, — усатый что-то мучительно соображал. — Трогай потихонечку за ними. Только потихонечку... Чтоб ни сном, ни духом... Да, интересный вырисовывается аттракцион...
* * *Для Бельтикова события этих дней складывались самым приятным образом. Он последовал совету Алевтины и отправился за ней в городок, находившийся в нескольких километрах от дома отдыха, в котором она отдыхала. С гостиницей решилось все так же просто, как и в областном центре: деньги могут все. Правда, размеры «благодарности» были, соответственно, в несколько раз меньше. Как бы то ни было, номер в гостинице, вполне современной, несмотря на периферийность, он заполучил. Все было в том номере — и ванна и душ, и цветной телевизор.
Приходы Алевтины дежурные как бы не замечали. Бельтиков, естественно, проявлял к ним знаки внимания, вполне достаточные для того, чтобы закрывать глаза на то, что у нас считается аморальным. Что-что, а блюсти нравственность у нас умеют...
Вопреки устоявшемуся стереотипу, который утверждает, что деньги тают неимоверно быстро, деньги у Бельтикова почему-то почти не убывали. Впрочем, и траты были копеечные: что нынче на деньги купишь? Один единственный раз удалось добыть шампанское по случаю. А так за спиртным — огромные очереди. От отсутствия выпивки Алевтина, впрочем, ничуть не страдала, да и Бельтиков, напившись шампанского в дни встречи, тоже начал ощущать преимущества трезвого образа жизни.
События недавних дней как-то отошли, сгладились; временами лишь смутная тревога охватывала Бельтикова и даже общество Алевтины не в состоянии было полностью отвлечь его от сумрачных мыслей, от предчувствия большой беды. О том, что беда эта уже стряслась, что безобидная на вид сумка с эмблемой Аэрофлота вдруг превратилась в убийцу, он не мог пока даже и догадываться.
Всему, как говорится, приходит конец. Кончился отпуск у Алевтины, точнее срок ее пребывания в доме отдыха, а, следовательно, кончились и «каникулы» у Бельтикова. Смутные чувства обуревали его, когда он подходил к подъезду своего дома. Пройти хотелось незамеченным, не встречаться ни с кем из соседей, ни с кем не разговаривать. Почтовый свой ящик открывал не без трепета. Он почти был уверен, что ничего страшного для него там не окажется. Но оказалось...
Бельтиков лишь мельком взглянул на конверт: и без того было ясно, что это казенное послание. Задрожавшими руками он разорвал пакет. Очень небольших размеров бумажка находилась внутри. Повестка... Такого-то числа, в такие-то часы, в такой-то кабинет... Бельтиков взбирался по лестничным ступеням, тупо глядя в бумажку. Что? Как? Почему? Беззаботные «кувыркания» в последние дни утвердили его в мысли, что все прошло бесследно, что неприятный тот инцидент больше ничем никогда о себе не напомнит. А, может, что-то другое совсем, к той истории отношения не имеющее? У быстротекущего времени есть такое свойство, несколько прожитых дней вдруг кажутся по длительности месяцами, а то и годами, и хотя у Бельтикова были самые смутные представления о сроках давности, ему хотелось думать, что в этом случае срок давности уже наступил...
На повестке был поставлен номер телефона. Бельтикова так и тянуло позвонить по нему, чтобы узнать в чем дело, но было страшно убедиться, что именно «в том самом». К тому же он знал: там, откуда прислана повестка, объяснять ничего заранее не любят. Можно только нарваться на грубость, а то и оскорбление.
Хотя повестка лежала в почтовом ящике уже более трех дней, срок обозначенного в ней времени посещения еще не прошел: Бельтиков словно угадал, когда ему возвратиться. Завтра... Он был готов побежать хоть сейчас, чтобы мучительная эта неизвестность кончилась как можно быстрее, чтобы прошла неприятная внутренняя дрожь, охватившая его с того самого момента, когда в руках оказался злополучный конверт. Бельтиков понял, что сегодня он уже ничем заниматься не сможет, кроме поиска средств, способных снять напряжение. У Алевтины, понятно, дел выше головы — столько времени не была дома. Стало быть, сегодня Бельтиков будет предоставлен сам себе. Сегодня. А завтра? Не хотелось даже думать о том, что будет завтра...
...Но «завтра» все же наступило. Физические страдания от «принятого» накануне моральные страдания лишь усугубили. Как и следовало ожидать, все переживания Бельтикова закончились тем, что он хорошо «набрался», домой добравшись «на автопилоте». Окончание приключений было уже как в тумане, а то и вовсе выпало. С кем он общался, с кем пил, о чем говорил — Бельтиков и не помнил. Перед тем, как пуститься в загул, у него была мысль связаться с товарищами по шабашке, полагал не без оснований, что и они получили такие же повестки. Но дело в том, что он не знал, кто где живет, а если и записывал что-то, то конечно потерял по-пьяни. А повидаться надо бы: чтобы хоть согласовать, что говорить и избежать разнобоя. Эти подонки, чего доброго, выгораживая каждый себя, нагородят, черт знает что. Для следствия совсем ведь не важно кто ты — бродяжка ли, люмпен, алкаш без определенного рода занятий или журналист с дипломом о высшем образовании в кармане и приличным опытом работы. Договорятся «заложить» его, Бельтикова, и доказывай, что ты не верблюд. Но какая может быть попытка, если, по сути дела, нет даже настоящих имен, смутное представление о фамилиях, не говоря уже про год рожденья... В справочное с такими данными обращаться не станешь. И Бельтиков махнул рукой: будь что будет!
