Сергей Алексеев - Утоли моя печали
– Для таких заявлений нужно иметь веские аргументы, Сергей Александрович, – мягко вымолвил Скворчевский и навострил свой ястребиный взгляд.
Бурцев молча сходил на кухню, взял кассету, магнитофон и вернулся в коридор. Оригинал записи допроса Елизарова хранился у знакомого, о чем тот даже и не подозревал, а это была копия, очищенная от шумов и переписанная на стандартную кассету.
– Послушаем музыку, – сказал Бурцев. – А за одно и аргументы.
Сам он помнил диалог с Елизаровым наизусть, так что оставалось лишь исподтишка наблюдать за Скворчевским, изредка прикрывая глаза, словно от дремоты.
Внутренним зрением он отмечал, как у того мечутся над головой зеленые, мерцающие сполохи, то вздымаясь протуберанцами, то опадая искристыми фейерверками, – по мере того, что говорил Елизаров. Внешне генерал оставался спокойным, даже ленивым, но поле, исходящее от него, та самая тонкая энергия находилась в состоянии бури.
И это не предвещало ничего хорошего…
На какой-то миг Бурцев усомнился в правильности своих действий: люди, принадлежащие к таким службам, не терпели личных поражений. Этот человек с ястребиным взором мог пойти на все…
И наверняка на счету у этой бесконтрольной службы не один десяток смертей видных политиков, журналистов, а то и неизвестных миру людей, по тем или иным причинам приговоренных этим судией, причем не только в России…
Однако назад пути не было, да и переломить ситуацию иным способом невозможно – только натыкать Скворчевского мордой в дерьмо. Да, тот мог бы еще играть, приводить новые аргументы, выдавать заранее отработанные версии, но ему теперь никак не откреститься от операции «Пирамида», куда он вкладывал вывезенные из России черепа. Не зря при каждом упоминании над лобной частью головы Скворчевского взлетает и осыпается искрами неоново-зеленый протуберанец – признак наивысшего возмущения и последующего поражения.
Скворчевский стоически выслушал всю запись допроса и сам выключил магнитофон.
– Пленку можно взять на память, – разрешил Бурцев.
– Спасибо, – вежливо сказал генерал. – Нет необходимости. Мой агент сработал блестяще. Он заморочил вам голову одной из легенд, определенных ему на такой вот случай. Я специально слушал очень внимательно. У агента в самые острые моменты ни разу не дрогнул голос.
Скворчевский изложил официальную версию, заготовленную в штабе их службы, если придется отвечать, допустим, перед той же спецпрокуратурой. Бурцев вспомнил, как Елизаров откупался от него тайнами секретных операций и как от ужаса у этого «великолепного» агента волосы стояли дыбом не от угроз следователя прокуратуры, а от ответственности за провал. А его шеф держится превосходно!
– Согласен, самообладание блестящее, – похвалил Бурцев. – Пожалуй, его стоит наградить. Часами с надписью, ценным подарком… Но не слишком ли мудреная легенда? Черепа в какой-то пирамиде…
– В этом и есть суть замысла. Пойдите и расскажите кому-нибудь все эти ужасы. Допустим, своему шефу! И где вы окажетесь после этого? У Кащенко?
– Резонно, – одобрил Бурцев.
– Вот! Вот!.. И потому вы, Сергей Александрович, получив сей ценный материал, до сих пор не дали ему хода. Держите его у себя. А дали бы? Получили бы вы… часы с надписью?
– Они мне так и так ни к чему! Привык время определять по солнцу, на глазок. Счастливые часов не наблюдают.
– А если серьезно? – Скворчевский стал подчеркнуто обаятельным.
– Если серьезно? – Сергей встал и отнес магнитофон на кухню, придумывая на ходу способ, как бы привлечь внимание к своей квартире, – не придумал и вернулся. – Если серьезно, я давно ждал встречи с вами один на один. И уж надежду потерял, но тут вы и объявились. Материал действительно интересный, но сырой, неразработанный. А мы не привыкли подавать наверх сырец – требуют по крайней мере полуфабрикат. Тем более вы, как человек авторитетный, утверждаете, что это всего-навсего провокация против вашей службы.
– Я не сказал – провокация, – поправил Скворчевский. – Я сказал специальная легенда. Следует договориться о терминах.
– Разве это не одно и то же? Впрочем, в ваших оперативных делах я не очень-то и разбираюсь… – Бурцев сделал паузу, на глаза ему попал блок охранной сигнализации, установленный за вешалкой. Как хорошо, что успел поставить квартиру на пульт!
– Не прибедняйтесь, Сергей Александрович, – ласково заметил Скворчевский и улыбнулся. – Вы достаточно хитрый и прозорливый человек.
– И поэтому сначала получил предложение в Конституционный суд, а затем и к сотрудничеству? – Теперь следовало тянуть разговор, молоть ерунду, язвить, крутить и вертеть – лишь бы не дать Скворчевскому быстро принять окончательное решение.
Точнее, не принять, поскольку оно уже принято – Бурцева из своей квартиры не выпускать ни в коем случае! Лишь оттянуть финал. А судя по тому, как радушие в голосе Скворчевского превращалось в елей, времени осталось не много.
– Вы правы, мы скрупулезно подыскиваем кадры для своей службы, согласился Скворчевский. – И поэтому не знаем провалов.
– Кстати о провалах, – вспомнил Сергей. – Сейчас я вам покажу одну вещицу. Минуту!
Он скрылся в зале, включил свет и, прежде чем открыть книжный шкаф, открыл окно. Ночной прохладный ветер ворвался в закупоренное помещение и вздул легкие занавески.
– Сейчас! – крикнул Сергей, перебирая книги. – Не скучайте там!.. –
– Да, пожалуйста! – великодушно согласился невероятно покладистый гость.
Сигнализация на пульте милицейской охраны уже сработала. Теперь оставалось выдержать минут пять, пока сигнал передадут на патрульную машину и она примчится по тревоге.
Если, конечно, примчится…
Скворчевский тоже не терял времени даром, пока отсутствовал Бурцев: скорее всего, передал какой-то условный сигнал своему напарнику за дверью и теперь стоял у входа.
Или что-то заподозрил?..
– Послушайте! – Сергей открыл книгу по старой закладке. – Между прочим, отчленять головы у исторических личностей и делать из них окованные золотом чаши для вина – древний ритуальный обычай. Вот здесь есть замечательная история о гибели Великого князя Святослава. После разгрома им государства Хазария его убили каким-то странным образом на Балканах. Вероятно, заманили в ловушку. Затем отняли голову, выварили ее и оправили в золото. Слышали об этом?
– Ну разумеется, – улыбнулся Скворчевский. – А где же ваша… вещица?
– Какая вещица?
– Вы сказали, покажете вещицу, говорящую о провале.
– Вот я ее и показываю! – Бурцев потряс книгой. – Все летописи отмечают такой факт. А им полагается доверять. Разве это не провал? Допустим, операции «Пирамида»? Думаю, что кубок из княжеского черепа лежит где-то в ее основании.
