Дорога к «Черным идолам» - Виктор Васильевич Смирнов
Эмик прикидывал.
— Хорошо, — сказал он, потягиваясь, с нарочитой безмятежностью на лице. — Все правильно. Завтра уйдем в тайгу. Главное, дойти до Чурыма и выскользнуть. Документы тебе справлю там.
«Если дойдешь до Чурыма», — подумал Эмик, но вслух этого не сказал. Лисков посмотрел на него с собачьей преданностью.
— Меня тут уже считают заядлым охотником, — сказал Эмик, снимая со стены свое бельгийское инкрустированное ружьецо. — Так что, если уйду, никто не обратит внимания. Харчи надо собрать.
Веня тотчас сорвался с постели, суетясь, стал собирать рюкзак: только бы скорее уйти из этого поселка, подальше от шахты. Скорее бы начать новую, ничем не отягощенную жизнь.
— Погоди, — остановил его шеф. — Сначала проберешься к Шепеляке и испортишь радиостанцию.
— Но лучше бы не я, — пробормотал Лисков, — Если меня заметят… Лучше ты!
— Пойдешь и сломаешь движок, — повторил Эмик сухо. Он медленно и неуклонно парализовал волю своего приятеля. Он знал: Тихий создан для подчинения.
Веня, приоткрыв дверь, робко выглянул в темноту. В поселке было тихо. Смолкли тревожные удары о рельс. Все ушли на спасательные работы.
— Я тебе скажу, как лучше сделать, — сказал Эмик. — Пройди огородами и дождись, когда начнет работать движок. В это время Шепеляка будет у передатчика. Возьми ломик, разбей радиатор. Мотор заглохнет через несколько минут: сможешь спокойно уйти.
— Ясно, — ответил Лисков. Ну что за человек был этот Эмик: с ним не пропадешь!
Он сунул под полушубок обломок граненого бура и выскользнул в ночь.
Эмик, едва захлопнулась дверь, соскочил с постели и по-кошачьи бесшумно подбежал к столу. Маска холодного безразличия слетела с его лица. Он отдернул тряпицу и взял в ладони самородок. Держал его крепко, как жар-птицу, готовую улететь. Попробовал на зуб и удовлетворенно крякнул.
— Повезло, — сказал Эмик. — А этот помощничек… Что есть, что нету — никто не хватится.
Он достал из кармана горсть патронов. Вставил один из патронов в нижний нарезной ствол своего бельгийского чуда. Сухо лязгнул металл.
Когда вернулся Веня, приезжий человек Эмик, насвистывая, протирал патроны носовым платком. Шеф был того мнения, что перед подчиненными следует появляться в блеске хладнокровия.
— Мотор я разбил, как ты сказал, — хрипло сообщил Лисков.
— Я тебе ничего не говорил, — сказал Эмик. — Понял?
— Понял, — сказал «помощничек». Его острое личико блестело от пота. Он подошел к столу и приоткрыл тряпицу, чтобы убедиться в целости сокровища. Все это время Лискова не оставляла мысль о том, что Эмик убежит с самородком.
— Отдышись, — сказал Эмик.
— Я слышал разговор, — сказал Лисков. Он подошел к лампе и пригасил фитиль. В избе стало темно, белыми пятнами светились лица. — Они успели послать радиограмму и получили ответ. Сюда едет автомобиль. С насосом…
— Сюда пять дней пути. Не успеют.
— Машина давно в пути. Она ехала на прииск Дражный, теперь завернет сюда. Через сутки может приехать.
Лисков с надеждой посмотрел на своего шефа. Человек находчивый! Такие все могут.
— Ладно! — Эмик понял, что самородок овладел всем его существом. — Пошли навстречу машине. Задержим.
— Верно, — согласился помощник. — Не то нам хана. Только я не выйду к шоферу. Я ведь там, в шахте.
Он указал пальцем на дощатый пол.
Смуглое лицо приезжего сморщила недовольная мина.
— Хорошо. Но учти, если придется убирать шофера…
— Я знаю этого парня. Большущий ростом, но дурень: обведем вокруг пальца. Чурымский он, Иван Сажа.
— Ванька, — сказал Эмик презрительно. — Но ты не финти! Придется — стукнешь его.
Лисков, будущий миллионер, расстегнул ворот рубахи.
— Ладно, — сказал он, подбадривая себя. — К тому же этот Иван за Ниной ухаживал…
— Ревность! — сказал Эмик. — Тем более.
Он положил тяжелый самородок в рюкзак дружка.
— Твое — ты и неси.
Веня согласился с радостью. Он прихватил также старый одноствольный дробовик с набором жаканов. Эти крупные пули, разворачивающие при ударе смертоносные свинцовые лепестки, были приготовлены для охоты на крупного зверя и могли пригодиться.
— Пройдись, посмотри, все ли в порядке, — приказал Эмик.
Веня вновь вышел в ночь. С минуту он стоял у забора, прислушиваясь и принюхиваясь, как шавка. Поселок был тих. В доме Дормидонтыча, на краю деревни, светилось окно.
Веня посмотрел на голец, где под темными, едва различимыми силуэтами идолов ниточкой вился по белому склону серпантин дороги.
Дорога эта петляет меж гор, а они пойдут напрямик и сумеют перехватить машину далеко от поселка. Завтра к вечеру встретятся с шофером.
Иван Сажа!.. Лисков, вернувшись в поселок, впервые узнал о нем от Нины. Это ее шофер… А хороша стала девчонка, глаз не оторвать. Длинноногая, стройная, носик прямой, точеный, а глазищи огромные, с зеленым блеском малахита.
В клубе, где собрались несколько парней и девчат, — вся поселковая молодежь, Лисков расхрабрился и решил, что хватит этой цаце разыгрывать из себя недотрогу. Нина вырвалась, отвесила оплеуху и сказала, что если Лисков не отстанет, то она при случае познакомит его с Иваном. Пришлось отстать: Иван-то ростом с телеграфный столб. Дылда.
Укрываясь тенью забора, Веня прокрался к дому Дормидонтыча, где желтело окно. Приникнув к стеклу, он увидел у плиты, уставленной кастрюлями, раскрасневшуюся, озабоченную Нину. Теперь он уже никогда не сможет встретиться с ней!
«Ну, погоди… Ты и твой Иван», — со злобой, беззвучно шевеля губами, сказал прыщеватый владелец самородка.
Нина подняла голову. Веня отпрянул и, пригнувшись, помчался к своей избе, где ждал его грозный шеф.
Через час они были высоко в горах. Шли напрямик, меж камней. Снег, выпавший за день, подсвечивал путь.
Над головой, на отвесной скале — казалось, рукой можно было достать, — застыли «Черные идолы». Они подпирали низкие тяжелые облака, движение которых угадывалось в темноте.
Лисков посмотрел на поселок, придавленный сибирской ночью. Маленьким желтым пятнышком горело окно. Черт бы вас подрал всех там, внизу!
Лисков ударил сапогом камень, лежавший на краю обрыва. Камень свалился вниз, и тотчас загудела осыпь.
— Ну, ты, без шума! — проворчал Эмик.
Они поднялись еще немного и перевалили через хребет.
Уже начало светать, когда Нина поднялась на гольцы и вышла к дороге. Внизу, как спичечные коробки, лежали дома. Даже остроконечные пирамиды терриконов, пестрые, в белых пятнах снега, казались игрушечными песчаными горками.
Ветер смел все следы со склона, засыпал их свежим снежком. Нина шла по дороге, вглядываясь в избитую колею.
Кто же все-таки те двое? Почему бежали из поселка? Девушке казалось: вот найдет их, и откроется загадка трагедии, и будут спасены старатели.
Метрах в пятидесяти под обрывом, среди камней — помятая кабина грузовика. Пять лет назад здесь разбилась машина. Шофера занесло на глинистой
