Марина Чернышова - Тропой Кота (СИ)

Так случилось и в этот раз. Давний знакомый Крысолова и владелец трактира «Три веселых орка», господин Гастон, недавно вернулся из дальнего путешествия и привез с собой много экзотических блюд и напитков, намереваясь приятно удивить своих постояльцев. Среди прочих заморских разносолов была и «Рыжая бестия», сразу ставшая очень популярной во всей Моркве. По слухам, ее делали из кактусового спирта, фруктового сока и свежей бычьей крови. Кот не интересовался дешевой выпивкой, однако из любопытства и желания быть в курсе всех подробностей жизни своего квартала, он решил нанести визит трактирщику Гастону.

Такие встречи обычно проходили мирно: торговцы и владельцы подобных заведений, понимая очевидную выгоду от дружбы с вором, охотно расставались с деньгами. Однако в этот раз интуиция подсказала Коту, что присутствие на этой встрече Пересмешника, Лемура и Зимородка с арбалетами было бы очень кстати.

На улице было темно и зябко. Августовский вечер уже не был так приветлив к припозднившимся путникам, подгоняя их в спину пронзительными порывами ветра. В прозрачном холодном воздухе каждый запах чувствовался особенно остро, будь то болотная вонь, или запах травы, или грибная сырость, или аромат горячей еды, льющийся из окон и дверей небольшого трактира.

Четыре вора во главе с Котом подобрались к «Трем веселым оркам» дворами и переулками, избегая освещенных мест. К крыльцу уже стекался народ: нищие, бродяги, мелкие торговцы и рабочий люд – сегодня все стремились к дверям знакомого трактира в надежде отведать знаменитую «рыжую бестию».

Наблюдая за сумрачной, задымленной кухней через распахнутую настежь заднюю дверь, Крысолов дождался момента, когда челядь покинула помещение, и в два прыжка оказался внутри, в темном углу возле чулана. Пересмешник, Лемур и Зимородок прокрались следом и аккуратно, а главное – бесшумно зарядили свои небольшие арбалеты металлическими стрелами. С этой позиции воры могли наблюдать за всем, что происходило в трактире, ибо широкая дверь, отделявшая кухню от зала, была давно сорвана с петель каким-то буйным посетителем.

А происходило вот что.

За широким столом в самом центре комнаты, освещенной несколькими чадящими факелами, на неуклюжих деревянных лавках сидела группа из пяти мужчин совершенно разбойничьей наружности: огромных, как быки, в заношенной и рваной одежде, грязные и изуродованные. Один был украшен жуткими шрамами, другой – черной повязкой на левом глазу, третий – бурым ожогом на пол-лица… Пока один из них тщетно пытался что-то сыграть на старенькой расстроенной гитаре, водя по струнам трехпалой рукой, другие нетерпеливо ерзали на жесткой доске и бросали голодные взгляды на прилавок, где стоял, ссутулившись, шестой, очевидно, их товарищ.

Те пятеро, что сидели за столом, не видели, в отличие от Крысолова и его друзей, как этот разбойник незаметно стянул с указательного пальца большой перстень с фальшивым камнем. Хозяин принес и выставил перед ним шесть больших стаканов с кроваво-красной жидкостью, и тот сразу расплатился за них, после чего быстрым, отработанным движением свернул фальшивку на перстне и высыпал в самый большой стакан белый порошок. А затем, как ни в чем не бывало, сгреб посуду в охапку и понес ее к столу.

Крысолов напрягся и жестами подал остальным сигнал приготовиться. Разбойники были ему незнакомы, однако у них были брестольские деньги – во всяком случае, отравитель расплачивался именно такими монетами. У Кота не было веских причин прекращать пьесу до ее окончания, но вместе с тем нельзя было упустить момент, когда ему, быть может, придет время вмешаться в ее ход.

Стаканы с «рыжей бестией» оказались на покрытой пятнами серой столешнице, и первый из них – чистый, блестящий и чуть-чуть запотевший – оказался в руках разбойника с обожженным лицом. Прокричали тост, громко и звонко чокнулись и разом опрокинули жидкость из стаканов в крепкие глотки, привычные к подобной «огненной воде».

Далее полилась непринужденная беседа с беззлобной руганью и свойственной простым разбойникам грубостью, но один из них, обладатель фальшивого перстня, был как-то по-особенному весел и даже нахален. Кот не мог различить слов за привычным гомоном прочих голосов и грохотом посуды, да и не имел желания подслушивать этот лишенный высокого смысла разговор. Его рука сжалась в кулак, ощущая на коже ладони прохладное прикосновение когтистого кастета; мелькнули в тени заряженные арбалеты; ждать подходящего момента осталось совсем недолго…

И вот разбойник с ожогом на лице замер, выпучил глаза, покраснел, побелел и натужно, сипло задышал. Его товарищи подскочили, но растерялись, не зная, чем можно ему помочь. Хрупкий стакан разбился в железной хватке отравленного; в жутких конвульсиях, суча ногами, он сполз с лавки под стол. Еще минуты три разбойник извивался там, обливаясь пеной изо рта, в отчаянной попытке уцепиться за жизнь, и, наконец, закатил глаза, дернулся в последний раз и затих.

…Наступила тишина, на этот раз гробовая. Другие посетители медленно поднимались со стульев и лавок с одинаковым выражением смятения на лицах. Зато разбойники опомнились. Один из них, с косым порезом через всю лысину, по-звериному оскалился, выхватил из-за пояса кривой нож и занес его над отравителем с яростным выкриком:

- Ты! Ты убил вожака! Мразь!!!

- Да, убил! А у тебя не хватило на это смелости, жалкий слизняк?! – рявкнул тот и схватил нападавшего за запястье той руки, которая сжимала нож. Одно движение – и противник вскрикнул от боли в вывернутой руке, а нож упал на дощатый пол. Товарищи засучили рукава; назревала драка…

- А ну стойте, все! – громко и твердо произнес Крысолов и вышел из темного угла в освещенный зал. За ним – Пересмешник, Лемур и Зимородок с поднятыми к груди арбалетами. – Сохраняйте свое достоинство, мне сегодня трупы не нужны…

Разбойники смутились; сцепившиеся перед ними молодцы отпустили друг друга и выпрямились. По ним, впрочем, было видно, что никакой покорности ворам они проявлять не желают. Тем временем, оставив друзей держать толпу на прицеле, Кот спокойным шагом приблизился к стойке, где уже стоял бледный, ничего не понимающий хозяин трактира, и, облокотившись на деревянный прилавок, непринужденным тоном спросил:

- Что же ты, Гастон! Только вернулся – и уже первая смерть. Не люблю, когда в моем квартале проливается кровь без моего ведома.

Трактирщик побледнел и затрясся крупной дрожью. Он явно не ожидал, что его покровитель так разочаруется в нем.

- Поверь мне, Крысолов, это не моя вина! Я впервые вижу этих людей! Я вообще стараюсь следить за порядком, и, если бы я знал, то ни за что не пустил бы их даже на порог!..