Jane Fletcher - Золотая голубка
Последнее замечание высказал стражник с эполетами на плечах – видимо, сержант. Он развернулся, чтобы выйти из комнаты в сопровождении своих людей, и резко затормозил. Судя по выражению лица, мужчина увидел нечто, поразившее его до глубины души.
Мне пришлось еще немного подвинуться, чтобы увидеть причину его замешательства – в дверях комнаты стояла Изабель. В своем нынешнем состоянии ее ночная рубашка выглядела еще более откровенной, чем та первая, которую видела только я. Лунный свет и горящие свечи позволили мне разглядеть, что сержант покраснел. Мужчина нерешительно шагнул вперед, но Изабель не сдвинулась с места. Подозреваю, что в книге «Этикет для стражников» нет главы о том, как сдвинуть с места полуголую жену своего босса, когда его нет поблизости.
- Это было ужасно... ужасно. Она просто монстр, – прорыдала Изабель.
Я буквально услышала, как в головах стражников зашевелились шестеренки при слове «она».
- Я... я спала. А она ворвалась. Она... она... та воровка... Сорока, о которой поют песни, – Изабель шикарно изобразила истерическое заламывание рук. – И она... она... изнасиловала меня.
Синхронно головы всех стражников повернулись к кровати. И там все еще были влажные скомканные простыни, заляпанные потом ремни, привязанные ко всем четырем столбикам кровати, и – наиболее уличающая деталь – кожаный фаллос с ремешками, лежащий на подушке.
Изабель сделала полшага вперед, рухнула на колени и спрятала лицо в ладонях.
- Это было ужасно... ужасно.
Теперь стражники при желании могли бы протиснуться мимо нее в коридор, где мелькало желтое одеяние матроны. Но, судя по лицам мужчин, они не торопились уйти – ведь был еще слабый шанс услышать парочку пикантных подробностей.
Рука Изабель резко дернулась в направлении подушки.
- Это – та вещь, которую она использовала. О... Видели ли вы когда-нибудь нечто столь чудовищное? Зачем кому-либо вообще делать такую вещь? Вы только посмотрите, насколько это большое! У моего милого мужа и вполовину не такой размер.
Головы всех мужчин снова повернулись к кровати, взгляды остановились на фаллосе. Пять секунд им потребовалось, чтобы осознать заявление Изабель. Затем один из стражников издал высокий писклявый звук и резко опустил голову, уставившись себе под ноги. Не думаю, что причиной было то, что он наступил на мышь. Самый молодой из стражников подошел к кровати, глядя прямо перед собой стеклянным взглядом человека, который прикладывает все усилия, чтобы не рассмеяться.
Но Изабель еще не закончила свое выступление. Она перевела дыхание и продолжила дрожащим голосом:
- Она – развратное животное... так не похожа на моего нежного Честнеда. Она двигалась снова, и снова, и снова. Я думала, она никогда не остановится. Я никогда... никогда даже не думала... – Изабель разразилась рыданиями. – Кто бы мог подумать, что женщина может быть таким животным? Вы когда-либо слышали о ком-нибудь столь жадном? Мой дорогой Честнед... боже, да с ним я могу досчитать до пяти – и он закончил.
Мое раннее удивление исчезло, когда я поняла, к чему ведут откровения Изабель. Репутация Честнеда и так была невысока, а эта женщина собиралась обрушиться на самую чувствительную часть эго любого мужчины. Изабель проделала великолепную работу, захватив внимание аудитории. Стражники выглядели так, будто не могли поверить в свою удачу – оказаться в нужном месте в нужное время. Желтая волна втекла в комнату, но, как и стражникам, матроне явно было слишком интересно, чтобы остановить поток откровений.
- Эта штука... она такая большая и такая твердая. Смотрите... видите, ее даже не согнуть. Это было ужасно. Это не навредит мне? Ведь некоторые части женского тела не в состоянии принять подобное обращение от чего-то столь твердого? И такого... такого... такого большого?
Матрона открыла рот, но не сумела произнести ни слова. Затем женщина мудро закрыла его снова. Стражники производили впечатление людей, прикладывающих все силы, чтобы сохранять спокойствие или, по крайней мере, тишину. Все их внимание было сосредоточено на Изабель и, что удивительно, не по той причине, по которой обычно мужчины могли бы уставиться на полуголую женщину. Они просто боялись посмотреть друг на друга, чтобы не разразиться хохотом.
Изабель, казалось, вовсе не замечает эффект, который произвели ее слова.
- И она... она сосала... сосала мои груди... будто она была младенцем. Вы когда-нибудь слышали о том, чтобы взрослый делал нечто подобное? Боже, да мой дорогой муж слишком... зрелый, чтобы даже хотеть касаться их.
Сержант стоял с красным лицом, плотно сжав губы, и выглядел так, будто страдает неизлечимым запором. Самый молодой стражник резко развернулся и спрятал лицо в балдахине. Плечи его дрожали.
- А еще она использовала на мне злое колдовство. Я никогда не испытывала ничего... ничего подобного этому. Но, когда она... использовала эту... эту... – Изабель снова указала на кровать. – Эту штуку. Я чувствовала... волну, нарастающую внутри меня, которая... которая хлынула сквозь меня. Это было как чихание... только более сильное, и... я знала, что это какой-то вид магии, потому... потому что, если бы это не было столь ужасным... это могло бы быть... быть... приятным. В этом было какое-то жуткое колдовство. Я знаю это... я знаю, – Изабель убрала руки от лица и впилась глазами в сержанта. – Что это за злое колдовство? Вы когда-либо слышали о подобных чувствах?
Сержант покачал головой, вероятно, потому, что это было безопаснее, чем пытаться ответить на вопрос.
Мне не нужно было слышать эту последнюю вспышку Изабель, чтобы убедиться, что ее откровения – в большей степени вымысел, нежели правда. Ни один мужчина не мог быть настолько некомпетентным любовником (а я слышала довольно много жалоб от подруг, которые не придерживаются моего образа мыслей), кроме того я знала на собственном опыте, что Изабель не столь невинна, какой претворяется. Это было не важно. Я, несомненно, была единственным человеком в комнате, который сомневался в ее словах.
- Она так не похожа на моего милого мужа. Честнед всегда так добр и нежен со мной. Он деликатен и мягок, и насколько меньше... вполовину, клянусь... или еще меньше. Он насколько неприхотлив, – Изабель изобразила очередной взрыв рыданий.
Самый молодой стражник принялся жевать балдахин, чтобы сдержать смех. Тот, который стоял позади всех, прижимал руку ко рту. Другой изучал свои сапоги, лишь изредка бросая взгляды на Изабель. Сержант настолько плотно сжимал губы, что они дрожали от напряжения. Я знаю, что они выпивали там внизу – интересно, насколько долго они смогут контролировать свои мочевые пузыри после всего этого?
