Александ Казбеги - Хевисбери Гоча
Долго волновался народ, но ни к какому решению не мог притти.
Тогда снова послышался священный перезвон колокольчиков и сразу наступила тишина.
– Старейшие, выходите на совет! – крикнул хевисбери Гоча. Выборные вышли из толпы и удалились в здание совета решать вместе с Гоча судьбу Хеви.
15
Недолго совещались старейшие: заранее было решено отстаивать свободу, хотя бы ценою жизни. Выбрали предводителей дружин, распределили людей, направили к мтиульцам вестников для переговоров, выражая этим волю народа. Хевисбери стал полновластным вождем. Распустив выборных, он велел готовиться к походу и через три дня собраться в Сионской долине, – здесь следовало задержать неприятеля.
Народ разошелся, а Гоча и сельские знаменосцы остались еще раз вознести молитву богу.
Онисе шел со своими сородичами, они расспрашивали его о жизни тушинцев и пшавов. Он же, всецело уйдя в радостные мысли о близкой встрече с Дзидзией, односложно и неохотно отвечал на их расспросы.
– Посмотри-ка, Онисе, – воскликнул вдруг один из его спутников, – вон женщины наши, словно отара овец, усеяли всю гору.
И он указал рукой на мохевских женщин, собиравших чернику и ежевику на солнечном склоне.
Желая отделаться от докучного собеседника, Онисе нехотя повернул голову и вдруг затрепетал весь, сердце забилось так бурно, что он едва на ногах удержался.
– Что с тобой? – тревожно спросил товарищ.
– Ничего! Ремень протер оборники, нога болит, – Онисе заковылял к камню, сел и стал разуваться.
– Дай, я помогу тебе, – предложил спутник.
– Нет, друг, я сам! – раздраженно оборвал Онисе, но, спохватившись, прибавил спокойней: – Солнце склонилось, ты ступай, не опаздывай! Я устал, отдохну немного…
Посмотрел на него мохевец, ничего не сказал и, нахлобучив шапку на глаза, двинулся дальше.
А Онисе свернул в щебняки, залег там в стороне от прохожих и стал следить за женщинами, собирающими ягоды.
Быстро разошелся народ; каждый торопился домой, чтобы успеть собраться к назначенному сроку.
Онисе в своей засаде был совсем близко от женщин; весело перекликались они, смеялись, пели песни.
Одна только Дзидзия не пела и не смеялась. Отойдя в сторонку, подальше от других, старательно собирала она ягоды. Чуждой всем и одинокой казалась она. С трепетом глядел Онисе на мохевскую девушку и чувствовал, знал, что из-за него одинока она и грустна. Он хотел позвать ее, крикнуть ей: «Здесь я, иди ко мне, я жду тебя, один только я могу вернуть тебе радость!» Но губы немели.
Женщины приближались к Онисе. Странное чувство овладело им: как будто вдохнули в него могучую силу.
Вдруг женщины повернули обратно. Онисе чуть не вскрикнул от радости, когда увидел, что Дзидзия отстала от других и идет прямо к нему.
Близ щебняка спустилась она к родничку. Поставила корзину на землю и, усевшись на камень, задумалась. Онисе затаил дыхание.
Вздохнула Дзидзия, глаза ее заволоклись слезами, и она тихонько запела грустную песню. Две крупные капли повисли росинками на ее длинных черных ресницах. Все больше набегало росинок, – Дзидзия беззвучно расплакалась.
Не выдержал Онисе, подкрался к ней.
– Милая, отчего ты плачешь? – прошептал он чуть слышно.
Дзидзия вздрогнула, обернулась и словно окаменела. Как завороженная, глядела она на Онисе, хотела что-то сказать и не могла.
– Скажи мне, милая, окажи… – Онисе опустился на колени, – почему ты сторонишься меня, разве я не дружка твой?
Дзидзия встрепенулась, глаза ее сверкнули, бледные щеки зарделись, на губах заиграла легкая счастливая улыбка. Словно защищаясь, протянула она руки к Онисе.
– Онисе! Откуда ты?
Онисе, опираясь на руки, подполз ближе к Дзидзии. Он глядел на нее пламенными глазами. Нет, не сумел он убить свою страсть в долгой разлуке! Напрасной была вся борьба, – его дрожащие губы опять произносили одно только имя, и не было ничего на свете страшней и желанней этого слова.
– Дзидзия, Дзидзия!.. – без конца повторял он, вкладывая в этот призыв все сладкое безумие свое.
И сила этого зова покоряла ее, и гибкое ее тело клонилось к зовущему.
Вдруг ветерок сорвал платок с ее головы и бросил прядь ее черных вьющихся волос в лицо Онисе. Последние силы покинули их, и губы их слились в поцелуе.
Голоса женщин прервали их ласки. Чувство греха, – ведь дружка считается братом новобрачной, – острой болью пронзило сердце Дзидзии. Стремительно оттолкнула она Онисе, вскочила на ноги и, не оглядываясь, побежала к подругам.
Вместе с ними прошла она по щебняку мимо него. С трепещущим сердцем глядел Онисе на ее лицо, которое впервые после свадьбы светилось радостью. Закинув голову, как газель, она гордо шла в толпе женщин.
Горько было Онисе, что так неожиданно покинула его Дзидзия, даже не сказав, где и когда можно увидеться с нею.
Женщины ушли. Поднялся и Онисе. Он сладко потянулся и гордо огляделся, почувствовав прилив какой-то новой, дотоле неведомой силы. Его любила Дзидзия, – весь мир принадлежал ему.
16
Дорога, ведущая из Грузии на север, минуя плоскогорье Самтверо ниже селения Коби, дальше изгибается кольцом, с трех сторон опоясывает крутую, голую Сионскую скалу. На самой вершине скалы возвышается замок, страж ущелья, наводящий страх на врага. Гора господствует над воротами ущелья, и подойти к нему можно лишь с Нарованокого перевала. Обильная богатыми пастбищами, с родниками и лесом, она самою природой воздвигнута, как неодолимое укрепление. В древности это место считалось одним из надежнейших оплотов Хеви. Замок окружала поляна с небольшими постройками из базальта и дикого камня, которые делали еще неприступнее эту природную крепость.
Здесь должны были собраться дружинники Хеви, чтобы разрушить коварные замыслы врага и сокрушить его.
Большое войско требовалось для защиты Хеви, и хевисбери приказал выйти на поле брани всем, кто способен держать в руках оружие. Нельзя было и женщинам сидеть сложа руки. Они должны были подвозить ополченцам сыр, масло, молоко с гор, где стояли дойные овцы. А хлеб каждый получал из своего дома.
Доставленные припасы складывались в одно место и распределялись поровну между всеми, хотя многие мохевцы не имели собственного стада.
Свинец привозили из Хде, селитру собирали тут же близ деревни Сиони, в пещерах, где ею была усыпана земля, как солью, а серу запасли заранее. Жгли горную березу – изготовляли порох.
Укрепили мохевцы также и лес Самтверо, расположенный близ Сиони. Если б судьба обернулась против них, дорого заплатил бы враг за свою победу.
В одну из темных ночей, когда человек собственного пальца не видит, какие-то люди приблизились к опушке Самтверо.
