Сергей Гомонов - Душехранитель
— Да вы, дамочка, меня, типа, не бойтесь, хотя вполне вас… это… разделяю… Я, когда побритый и вымытый, лучше смотрюсь, эт самое… сексапильнее, во!
Саша слегка фыркнул.
— Бум знакомы? — Гарик обтер ладонь о свою рубаху и прикоснулся к Ренатиному плечу.
— Саша, уберите от меня вашего неандертальца, — сквозь зубы попросила она, умышленно говоря о пассажире в третьем лице.
— Гарик, ты, и правда, не трогай ее.
— Зьвиняйте… — с издевочкой коверкая слова, отозвался беглый зэк. — Я ж только познакомиться… ну, хотел. А вы — сразу не андерталец! Я очень даже андерталец, между прочим! Че, Санек, подружка твоя? Гарна дивчина!
Рената покосилась на телохранителя. Где-то там, под пиджаком, заткнутый за ремень, у него был пистолет…
— Ты мне, Игорь Семеныч, зубы не заговаривай. Рассказывай о делах своих грешных, — потребовал Саша.
— А выпить у вас не найдется?
— Попить или выпить? — уточнил телохранитель.
— Согреться… ну, и для затравки… Напои-накорми, как грится… Обсохнуть дай…
— Сами не просыхаем. Давай, давай, делись, как на лесоповал загремел…
— Ну, надо ж эт самое… отдышаться! Короче, че тут рассказывать? Эти козлы в контейнер паленую водяру запихнули заместо указанного сыра… А я вроде как ответственный был в том предприятии. Вот и прогорел. Да еще и кинули, под статью подвели… Везет мне шибко, всегда так…Три года влепили. И не условно, как видишь… Тапочки шить да доски стругать, мать их за ногу…
— И сколько не досидел?
— Десять месяцев оставалось.
— Может, хоть теперь не будешь соваться туда, в чем ни черта не смыслишь…
— Ты ж меня знаешь! Порода такая, ниче с собой поделать не могу.
— Самодурство это все.
— Эх! — Гарик обреченно махнул рукой. — Да че там… Сань, жрать хочу, как из пулемета!
Саша неопределенно пожал плечами, дескать, мы и сами такие. Помолчал. Гарик попытался счистить пятно на рукаве, но бросил безнадежное занятие.
Рената мысленно проклинала своего охранника.
— И что собираешься делать дальше? — наконец вымолвил последний, не сводя взгляда с ухабистой колеи.
— Да… шут его знает!.. На юга, скорей всего, махну. Не здесь же отстаиваться — все равно поймают, с моей-то везучестью…
— «На юга» — это куда?
— Да в Ростов, поди… Я ж там четыре года проторчал, еще до всей этой заварухи… Кое-какие связи отладил… Ну, и тепло там… Знаешь, как я по теплу соскучился? И по людям нормальным…
И при этом почему-то покосился в сторону Ренаты, да так, что она ощутила на себе липкое прикосновение. Неужели отповедь была неубедительна? Неужели она заслужила подобной кары?
— Как у тебя с документами? — телохранителя сексуальные проблемы Гарика не интересовали.
— Нормалек. У нас там мастера сидят. Все как надо, зуб на мясо.
Рената сжала губы. Её безумно бесил и его голос, и его манера говорить. «Нелюдь». Шушера. Ничтожество.
— Вы как там сейчас — «строгие», «особые» или «общие»? — не унимался Саша.
— Да теперь снова общие! — воодушевленно заверил Гарик. — А че, слышал про эту байду с «сухим законом»?
— Как не слышать! Притча во языцех!
Рената не утерпела и вмешалась:
— Саша, а вы что, тоже «сидели»? — а в тоне ее прозвучало: «Не хватало еще двух уголовников на мою голову!»
Телохранитель и бровью не повел:
— Нет. С журналистами общался. Так че, Гарик, дальше с тобой делать-то будем?
— Тут, в Чанах, у меня родичи проживают, братан двоюродный… Хочу к нему вломиться.
Наконец «Чероки» выехал на трассу. Саша заметно расслабился:
— Рената, как ваш зуб?
— А для вас это так важно? — съязвила она.
— Понятно, жить будете. Гарик, а если мы тоже заедем с тобой в Чаны — твой брат не будет против?
— Да бога ради! Игорек только рад будет. Он у нас мужик компанейский.
* * *«Компанейский мужик» Игорек был в отъезде. Незваных гостей встретила его жена, худая сутуловатая женщина с высветленными волосами. Назвать ее страшненькой было нельзя, но очень уж портили лицо широкие десны и короткие, как попало наросшие друг на друга зубы. Даже когда она не улыбалась (улыбалась же Ксения редко), а просто говорила, облизывая губы, верхние резцы выпирали изо рта. Рената испытывала бессознательную, не поддающуюся объяснению антипатию к людям с такой внешностью. Впрочем, и Ксении Рената не понравилась, так что их неприязнь была обоюдна. Хозяйка мрачно оглядела свалившихся как снег на голову постояльцев, ничего не сказала и куда-то ушла, предоставив им самим разбираться, где что находится. Дома осталась только полупарализованная бабка, Игорькова теща — «любимая теща», как не преминул подметить Гарик, — да вернувшийся из школы двоюродный племянник беглеца.
— Ну что? — поинтересовался телохранитель, снимая пиджак, и они с Гариком пошли растапливать баню.
Рената улеглась на кровати в выделенной для них комнате. В чем же она провинилась, если Бог сейчас наказывает ее столь жестоко? Впервые в жизни девушка подумала о Создателе: ее воспитали так, что религия была ей знакома только из художественной и научной литературы. Ренате отчего-то казалось, что все, происходящее с нею, является итогом запутанной игры неких абстрактных «высших сил». Она не могла объяснить, из-за чего в ее легкой головке родилось подобное мнение. Скорее, это было на уровне предчувствий.
Но не время философствовать. Пусть предчувствия остаются предчувствиями. Это ничего не значит. Это из-за потрясения. Надо вернуться на землю и спокойно все выяснить, пока выдались свободные минуты и не очень болит зуб. Первое — убили отца. Кто? Неизвестно. За что? Неизвестно. «Дипломат»… Не могли его убить из-за «дипломата», потому что это дело Ренаты, а не его. Как папа вообще узнал об этом? Второе — Саша. Он подозрителен. И чем дальше, тем сильнее. Саша, и не кто иной, первым обнаружил умирающего Сокольникова, Саша, и никто более, разговаривал с ним, узнав его последние слова. Зачем человеку, наниматель которого умер и уже не сможет заплатить (ведь сама Рената некредитоспособна), рисковать своей жизнью и спасать его дочь, видя ее, быть может, пятый или шестой раз в жизни? Неправдоподобно… А что, если…
…Ход ее мыслей перебил Саша, заглянувший в комнату с накинутым на плечи полотенцем. И не холодно ему разгуливать по такому морозу с обнаженным торсом? Б-р-р!
— Вы с нами? — спросил он.
— Смеетесь? С этим вашим зэком — ни за что!
— А без зэка?
— Я подумаю! — она поднялась. — Послушайте, Саша! Для чего мы его подобрали? Это что — дань былой дружбе?
