Томас Майн Рид - Вольные стрелки
– А, Клейли! – закричал он. – Это вы? Тащите сюда вашего друга! Стулья, джентльмены, ищите себе сами.
– Капитан Галлер, майор Твинг, – сказал Клейли, представляя меня.
– Очень рад познакомиться с вами, капитан! Вы не можете найти себе стул? Ничего, сейчас мы это устроим. Куджо, сбегай в палатку полковника Маршалла и стащи там один-два стула! Эдж, сверни шею этой бутылке! Где штопор? Куда он подевался? Да где же штопор?
– Никаких штопоров, майор! – закричал адъютант. – У меня есть патентованный инструмент.
С этими словами он схватил бутылку шампанского левой рукой, а правой ударил по ней сверху вниз. Головка отскочила в сторону, и срез получился совершенно ровный, словно снятый пилой.
– Здорово! – воскликнул ирландец Геннесси, сидевший недалеко от хозяина. Такой способ откупорки бутылок пришелся ему по вкусу.
– У нас это называется –кентуккский штопор_, – спокойно заметил адъютант. – Два преимущества: экономится время и вино остается чистым от...
– За ваше здоровье, джентльмены! Капитан Галлер! Мистер Клейли!
– Благодарю вас, майор! За ваше здоровье, сэр!
– А вот и стулья! Как, только один? Ну, что ж, джентльмены, придется устраиваться. Клейли, старый приятель, вон там лежит патронный ящик! Эдж! Переверни-ка этот ящик кверху дном. Лапу, приятель, как поживаешь? Садитесь, капитан, садитесь, пожалуйста! Эй, подать сигары!
В этот момент на дворе раздался ружейный выстрел, и в палатку влетела пуля. Она сбила фуражку с капитана Геннесси и, ударив в графин, разбила его вдребезги.
– Недурной выстрел, – сказал Геннесси, спокойно подбирая фуражку. – Промахнуться на вершок – все равно что на километр, – добавил он, просовывая палец в дырку от пули.
Но все офицеры были уже на ногах. Многие кинулись к выходу.
– Кто стрелял? – кричали они.
Ответа не было, и несколько человек побежало в чащу, надеясь нагнать виновника. В чапаррале было темно и тихо, и преследователи вернулись с пустыми руками.
– Должно быть, – предположил полковник Гардинг, – какой-нибудь солдат нечаянно выстрелил и убежал, чтобы не попасть под арест.
– Ну, джентльмены, идем обратно в палатку, – сказал Геннесси. – Садитесь по местам, пусть уж бедняга удирает. Будем радоваться, что это была не граната.
– Вам, капитан, это должно быть особенно приятно.
– Право, не знаю, граната ли, бомба ли – мне бы одинаково разнесло голову. Но артиллерийский снаряд был бы чрезвычайно нежелателен и для головы нашего друга Галлера.
Геннесси был совершенно прав. Моя голова находилась почти на линии выстрела, и, будь он не ружейным, а пушечным, друзья уже оплакивали бы меня. Впрочем, пуля и так пролетела над моим ухом.
– Очень любопытно, в кого из нас метил этот малый? – сказал мне Геннесси.
– Ну, надеюсь, ни в кого. Я согласен с полковником Гардингом: это, должно быть, простая случайность...
– Скверная случайность, клянусь честью! Эта случайность испортила шикарнейшую фуражку ценою в пять долларов и загубила полпинты самой лучшей водки, какая когда-либо смешивалась с горячей водой и лимонным соком.
– Ничего, капитан, в запасе еще много! – закричал майор. – Ну, джентльмены, не задерживайтесь по пустякам! Наливайте, наливайте! Эдж, долой все пробки! Куджо, где штопор?
– Никаких штопоров, майор! – воскликнул адъютант и тут же расправился по-свойски с новой бутылкой. Отбитая головка полетала в кучу пробок, валявшихся на полу.
Снова зашипело и запенилось вино, заходили стаканы, загремело шумное веселье. Вскоре все забыли о выстреле. Офицеры пели песни, рассказывали забавные истории, провозглашали тосты. Так под звуки песен и звон стаканов, под веселые разговоры и заздравные восклицания, в бесшабашном разливе вина и шуток промелькнула ночь. Многие из юных сердец, бившихся надеждой и пылавших честолюбием, праздновали в ту ночь последнее 22 февраля в своей жизни. Половина присутствовавших не дожила до следующего года.
Глава V
ВСТРЕЧА СО СКЕЛЕТОМ
После полночи я покинул пирушку. Кровь моя была разгорячена, и я пошел на берег, чтобы освежиться прохладным ветром, дувшим с Мексиканского моря.
Живописная и величественная картина открылась передо мной, и я невольно задержался, любуясь. Винные пары еще усиливали мой восторг.
Яркая тропическая луна стояла в безоблачном темно-синем небе. Под ее светом звезды бледнели и были еле видны. Отчетливо выделялись лишь пояс Ориона, Венера да лучистый Южный Крест.
От моих ног и до самого горизонта по морю тянулась к луне широкая, прямая серебряная дорога; ее прерывала линия кораллового рифа, над которым кипел и искрился фосфористым блеском прибой. Риф простирался во все стороны, как бы опоясывая островок огненным кругом. Только над ним и двигались волны, словно гонимые невидимой и подводной силой: дальше море было тихо и подернуто лишь легкой рябью.
С южной стороны в глубокой гавани стояла на якорях сотня кораблей на кабельтов друг от друга; кузова, мачты и снасти разрастались под трепетным и обманчивым светом луны до гигантских размеров. Все корабли были неподвижны, словно море превратилось в твердый лед.
Флаги безжизненно обвисли вниз, прилипая к мачтам или обвиваясь вокруг фалов. А выше, на пологом склоне, раскинулись длинные ряды белых палаток, сиявших под серебряным светом луны, как снежные пирамиды. Из одной палатки просвечивал сквозь полотно желтый свет; должно быть, какой-то солдат сидел там, устало чистя ружье или до блеска натирая медную пряжку пояса.
Изредка между палатками мелькали неясные человеческие силуэты: то возвращались от полковых товарищей запоздалые солдаты и офицеры. Другие силуэты прямо и неподвижно стояли вокруг всего лагеря, на ровном расстоянии друг от друга, и луна поблескивала на их сторожевых штыках.
Отдаленный плеск весла, долетавший с какой-нибудь шлюпки, тихий рокот прибоя, время от времени – оклик часового –Кто идет?_ и затем тихий разговор, стрекот цикад в темной чаще, вскрик морской птицы, спугнутой подводным врагом со своей влажной постели, – вот и все звуки, нарушавшие глубокое молчание ночи.
Я тихо шел по берегу, пока не добрался до той стороны острова, которая обращена прямо к Мексике. Здесь густо разросся запутанный лианами чапарраль; он спускался до самой воды, где и кончался купой мангифер. В этом месте палаток не было, и нетронутая чаща оставалась пустынной и темной...
Луна уже заходила, и блуждающие тени спускались на морские воды.
Да, кто-то скользнул в кусты! Прошуршали листья... Конечно, это какой-то солдат пробрался за линию часовых и теперь боится вернуться в лагерь... Ага, челнок! Рыбачий, конечно. Клянусь жизнью, этот челнок – мексиканский!.. Но кто же мог пригнать его сюда? Какой-нибудь рыбак с Туспанского побережья? Нет, он попал сюда не случайно; должно быть, это...
