Иван Винаров - Бойцы тихого фронта
— Не трудитесь делать их солидными, — сказал Каравасилев при расставании. — Оружие пролежит в тайниках не больше месяца…
Эти слова привели меня в изумление. Я промолчал, но когда мы расстались с Божиновым, попросил Каравасилева объяснить мне, что он имел в виду. Вероятно, через месяц оружие придется перевезти в Плевен?
— Нет, — сказал Каравасилев, — Плевен не входит в наши планы. Часть оружия мы отправим в Ловеч, Троян, Севлиево, Червен-Бряг и Свиштов. Остальное поступит в распоряжение Центрального Комитета. Мы передадим его для вооружения других окружных организаций.
«Раз это оружие пойдет на вооружение других окружных организаций, — думал я тогда, — значит, Центральный Комитет считает, что в Плевене достаточно оружия, спрятанного в тайниках?» Достаточно? Я знал каждую винтовку, каждый пулемет, каждую гранату и каждую обойму патронов, укрытого в городе и на виноградниках, они были мне дороже драгоценных кладов, мне казалось, что этого мало, что завтра, когда и мы начнем революцию, не всем хватит винтовок, гранат, патронов…
Приближалась полночь, царил непроглядный мрак… Мы с Костой Первановым стояли в зарослях акации в десяти шагах от железнодорожной линии, прислушиваясь, не раздастся ли гудок поезда, идущего из Плевена. Секундная стрелка совершала очередной круг, время по расписанию уже миновало, а поезда все не было. Мной овладели тревожные мысли…
И когда я уже решил про себя, что все кончено и что нам нужно как можно скорее покинуть опасное место, послышался гудок паровоза.
Через одну-две минуты стал слышен стук колес, он был все яснее. Вскоре паровоз поравнялся с нами, мы разглядели машиниста, один за другим двигались мимо товарные вагоны.
Дальше все протекало так, как и было предусмотрено. Мы живо распломбировали вагоны. Первой моей задачей было распахнуть до конца двери, что легко удалось. В вагон проник яркий лунный свет, но только на это нельзя было рассчитывать. Я зажег карманный электрический фонарик и осмотрел каждый уголок. Вагон оказался заполненным деревянными ящиками, они были тщательно уложены один на другой. Ящики были несколько видов, разных размеров, без каких-либо надписей. В таких ящиках мог находиться любой груз, трудно было догадаться, что в них лежит оружие.
Я напряг все силы и принялся сбрасывать ящики на откос железнодорожной насыпи. Один, два, три…
То же самое я повторил и в третьем вагоне. Там мне помог Коста, успевший «экспроприировать» оружие из своего вагона.
Выбросив ящики, мы приступили к пломбированию вагонов, это оказалось труднее, чем снимать пломбы. Но мы справились с делом успешно: железнодорожник научил нас, как это делать быстро и надежно.
Все прошло хорошо. Отдышавшись, мы почувствовали страшную усталость. Но об отдыхе нельзя было даже подумать. Мы осмотрелись и пошли назад, туда, где находились наши товарищи.
Они ждали в условленном месте и не теряли времени зря. Часть оружия уже была перенесена в чащу, во временный тайник, а остальные ящики помогли перетащить мы. Божинов отлучился и через несколько минут подъехал на телеге.
Мы погрузили часть ящиков. Божинов старательно накрыл их старым рядном, а сверху навалил стеблей кукурузы. Телега медленно тронулась. Божинова сопровождал товарищ из Пордима. Обоим дали оружие.
Они не заставили себя долго ждать и быстро вернулись. «Почасовой график» соблюдался с большой точностью. Нагрузили телегу еще раз, но стало светать, и перевозку оружия пришлось приостановить. Остальные ящики спрятали в кустарнике.
Прежде чем уйти мы вскрыли несколько из них. В них лежали винтовки — в фабричной упаковке, смазанные, совершенно новые, способные взволновать любое мужское сердце…
Операция на железнодорожной линии только начиналась…
— Все в порядке, Васил! — отрапортовал я по-военному Каравасилеву. — По нашим подсчетам, мы лишили Врангеля пятидесяти винтовок, тридцати пистолетов, сотни гранат!
По его настоятельной просьбе я подробно доложил о ходе операции. Разумеется, я был доволен проделанной работой, но постепенно мое настроение изменилось. Каравасилев заметил это.
— Что с тобой? — спросил он. — Разве ты недоволен проведенной операцией?
— Доволен, Васил. Сам знаешь, как я радовался каждой винтовке, которую удавалось раздобыть…
— Так в чем же дело? — Каравасилев недоумевал.
— Я думаю: мы изъяли часть оружия. А ведь остальное движется дальше, к морю…
После краткого молчания Каравасилев промолвил:
— Это оружие не спасет белогвардейских бандитов, Ванко, я уверен в этом. Не помогут им и интервенты. Народ, вкусивший сладость свободы, не позволит, чтобы ему вновь сели на шею цари, князья, помещики… Я верю в партию и народ Ленина…
— Все же, Васил, я думаю, мы можем делать больше…
— Сможем. Я с тобой согласен. Подготовим новые тайники, мобилизуем новые пятерки…
— Я имею в виду другое, Васил, — перебил я его. — Что ты скажешь, если мы попытаемся помешать перевозить оружие вообще?
— Я тебя не понимаю, Ванко.
— Что ты скажешь, если мы нарушим железнодорожное сообщение? Взорвем железнодорожную линию? Мост? Например, мост на реке Вит у цементного завода…
Этот мост, построенный еще в конце прошлого века, был одним из самых крупных по тому времени железнодорожных сооружений в стране. Я полагал, что если мы взорвем этот длинный железный мост и обрушим его на дно реки, то сумеем прервать железнодорожную связь с Варной на недели и месяцы.
— Если нужно, чтобы я благословил эту идею, я благословляю! — вскочил Каравасилев. — Но подожди. Я внесу это предложение на одобрение Центрального Комитета…
Пока из Софии пришло согласие, мы продолжали изымать оружие из железнодорожных составов. Опыт первых операций помог нам улучшить все звенья организации.
Мне трудно сказать, сколько винтовок и пистолетов, сколько гранат и патронов нам удалось выгрузить тайком из железнодорожных вагонов. Оружие было совершенно новое, а то, что было в употреблении, находилось в полной исправности.
В дальнейшем нам предстояло заботиться о его перевозке на захолустные железнодорожные станции для пересылки в города и села страны по указанию Военной организации партии. Инструкции привозил Антон Недялков, отвечавший в то время за военную работу в Северной Болгарии. Мы отправляли оружие в Тырново, Русе, Врацу, Шумен и Софию…
Часть винтовок, пистолетов и гранат мы оставили для нужд нашей организации, пока Васил Каравасилев не решил, что с нас достаточно. И действительно, накануне восстания 9 июня Плевенская партийная организация была одной из наиболее вооруженных в стране: почти каждого коммуниста мы вооружили винтовкой или пистолетом, а общее командование располагало пулеметами, гранатами, достаточным количеством патронов.
