Клайв Касслер - Ночной рейд
— Хорошо, связной. Сообщи, когда грузовик выйдет из дока.
Лично Глай не чувствовал ненависти к Шарлю Сарве. Для него премьер-министр был просто именем в газетах. Глай даже не был канадцем.
Он родился во Флагстаффе, штат Аризона, в результате пьяных отношений между профессиональным борцом и дочерью шерифа округа. Его детство прошло в кошмаре постоянных порок деда. Для того чтобы выжить, Глаю пришлось стать очень сильным и жестоким. Наступил день, когда он забил шерифа до смерти и бежал из штата. После этого он постоянно дрался, чтобы остаться в живых. Начинал с пьяных побоищ в Денвере, затем возглавил банду похитителей автомобилей в Лос-Анджелесе, а потом угонял бензовозы в Техасе.
Глай не считал себя простым политическим убийцей. Он предпочитал называть себя координатором. Его приглашали тогда, когда все остальные отказывались. У него была репутация хладнокровного успешного исполнителя.
На платформе наблюдения Моран придвинул лицо по возможности ближе к окну перед тем, как от его дыхания стекло запотело. Самолет Сарве почти не было видно из-за снега.
— Полевой мастер.
— Да, связной.
— Извини, ничего не могу разобрать в документах, чтобы сообщить тебе точное время прибытия партии труб.
— Понял, — ответил Глай. — Свяжись со мной после ленча.
Моран не подтвердил сообщение. Он спустился на эскалаторе в главный зал и вышел наружу, где взял машину. На заднем сиденье он позволил себе роскошь выкурить сигарету и думал о том, какое назначение в новом правительстве Квебека он должен потребовать за свои услуги.
На площадке для гольфа Глай повернулся к людям, державшим ракетные пусковые установки. Их глаза были прижаты к линзам прицелов.
— Еще один вылет до нашей мишени, — предупредил он.
Прошло пять медленных минут перед тем, как Глай услышал рев реактивных двигателей на расстоянии, включенных, чтобы оторваться от заснеженного асфальта. Взглядом он старался проникнуть через белую пелену, ожидая увидеть красно-синие знаки воздушного лайнера Соединенных Штатов.
Слишком поздно до него дошло, что самолет, принадлежащий главе правительства, имеет преимущество перед коммерческими полетами. Слишком поздно через снежную пелену проявился знакомый красно-белый канадский кленовый лист.
— Это Сарве! — закричал он. — Огонь, ради Бога, огонь!
Оба мужчины нажали кнопки с интервалом не более секунды. Первый послал ракету в общем направлении самолета, но она взлетела высоко и сделала дугу слишком далеко от хвостового оперения, чтобы её механизм поиска тепла сработал по мишени. Второй выстрелил, прицелившись точнее. Он следил за окнами кабины на расстоянии сотни ярдов перед тем, как нажать пусковую кнопку.
Основная часть взрыва пришлась на выхлоп внешнего двигателя правого борта, но попала в цель и ударила по хвосту турбины. Наблюдателям с земли могло показаться, что приглушенный взрыв произошел чуть позднее, чем самолет исчез из вида.
Они ждали звука падения самолета, но затихающий шум двигателей ничем не был нарушен. Нападавшие быстро разобрали пусковые установки, встали на лыжи и направились к парковке. Вскоре они смешались с движением в южном направлении на магистрали Джеймс-Бей — Оттава.
Двигатель загорелся при взрыве, турбинные лопатки разрушились и разлетелись в разные стороны, ударяясь о двигатель на борту самолета, разрезая трубы подачи топлива и разбивая компрессор второй ступени.
В кабине пилотов включилась пожарная сигнализация, и пилот Рэй Эмметт выключил клапан подачи топлива и нажал кнопку системы пожаротушения. Второй пилот Джек Мей начал читать контрольный перечень процедур в случае чрезвычайных ситуаций.
— Служба управления полетами аэродрома Джеймс-Бей, это Канада-один. У нас проблема на борту, мы возвращаемся, — сказал Эмметт спокойным тоном.
— Вы заявляете о чрезвычайном положении? — задал рутинный вопрос авиадиспетчер.
— Совершенно верно.
— Мы очистим взлетно-посадочную полосу двадцать четыре. Можете совершить стандартный подход?
— Отрицательно, Джеймс-Бей, — ответил Эмметт. — Два двигателя выведены из строя, один из них горит. Предлагаю подготовить все необходимое для нашего приема.
— Противопожарное и спасательное оборудование вызвано, Канада-один. Можете садиться. Удачи.
Люди в башне управления полетами, зная, что пилот Канады-один испытывает ужасный стресс, не могли нарушать его собранность дальнейшими переговорами. Они могли лишь беспомощно стоять и ждать последствий.
В самолете не работало два двигателя, и Эмметт направил его носом вниз, увеличивая скорость до 210 узлов, разворачиваясь в сторону широкого мелководья у берега. К счастью, снегопад почти прекратился, видимость увеличилась до двух миль, он мог увидеть внизу плоские фермерские поля и конец взлетно-посадочной полосы.
В кабине для руководящих работников в хвосте самолета два сотрудника Королевской канадской конной полиции, охранявшие премьер-министра двадцать четыре часа в сутки, начали действовать сразу после того, как почувствовали удар ракеты. Они надежно привязали Сарве к сиденью и уложили гору мягких подушек вокруг его тела. Впереди перед кабиной команда секретарей и постоянно присутствующий контингент новостных репортеров нервно смотрели на обугливающийся двигатель, который, казалось, готов был расплавиться на крыле самолета.
Гидравлическая система была разрушена. Мей перешел на ручное управление. Пилоты вместе сражались с самолетом, а земля неотвратимо приближалась снизу. Даже при полной нагрузке два двигателя левого борта едва справлялись с тем, чтобы обеспечивать равновесие огромного воздушного лайнера в воздухе. Они падали уже ниже высоты шестисот футов, но Эмметт не включал средства приземления, сохраняя по возможности до последнего мгновенья ту драгоценную скорость, которая еще оставалась.
Самолет пролетел над зеленым поясом, окружающим аэропорт. Всё приближалось к развязке. На высоте двухсот футов Эмметт выпустил шасси. Казалось, что лента взлетно-посадочной полосы длиной три километра расширяется в замедленном темпе. Затем они пролетели над началом асфальтового покрытия на расстоянии не более шести футов от земли. Эмметт и Мей со всей силы отбросили назад ручки управления. Мягкая посадка была бы чудом, любая посадка была бы чудом. Удар был жестким, он вырвал почти все заклепки из металлической обшивки, три шины шасси лопнули.
Разбитый двигатель правого борта вырвало с места его установки, чудовищно вращаясь, он упал на землю и, подскочив от удара, врезался во внутреннюю часть крыла, срывая структурные элементы и разбивая внешний топливный бак. Пять тысяч галлонов керосина для реактивных самолетов превратились в огромный огненный шар, в котором исчез правый борт самолета.
