Луи Жаколио - Собрание сочинений. В 4-х т. Том 2. Затерянные в океане
— Всмотритесь внимательно в волны у борта, — ответил малаец, и невольная дрожь пробежала по его телу.
XXV
Акулы. — Небольшой спор по поводу «большого негодяя». — Какие еще опасности впереди? — Светлый луч на мрачном фоне окружающего. — Тоска ожидания. — Бравый капитан.ПОРНИК НАКЛОНИЛСЯ К БОРТУ КИТОЛОВКИ и стал смотреть на волны.
— Ах, ах! Черт возьми! — воскликнул он. — В самом деле акулы! И какое множество! Целый полк! И какой величины! Я таких и не видывал никогда! Впрочем, этот неприятель не слишком опасен при нашей шлюпке. Другое дело, если бы это была простая лодка.
Как бы в подтверждение последних его слов несчастный Гроляр вдруг вскрикнул не своим голосом и бросился из своей лодки на борт китоловки. Ланжале вскочил со своего места и помог ему перебраться на их судно.
Причиной тревоги была одна из акул, которая, почуяв добычу вздумала прыгнуть в лодку, но плохо рассчитала свой прыжок и перелетела через лодку на другую сторону грота, чуть-чуть только задев мокрым телом бедного полицейского. Ли Ванг тоже устремился за ним на китоловку, выйдя из оцепенения при виде страшной опасности, грозившей им обоим, но Саранга загородил ему дорогу.
— Ни шагу дальше! — крикнул ему грозно малаец. — Оставайся на своем месте, или я брошу тебя сейчас же за борт лодки!
Несчастный искатель власти Кванга, превратившийся теперь в самое жалкое существо, убедившись, что все надежды его погибли, начал было умолять малайца пощадить его, но тот был непреклонен, грозя немедленно разделаться с ним. Тогда вмешался Порник.
— Я один здесь командую, — сказал он малайцу, — и никто не имеет права препятствовать кому бы то ни было искать безопасности на борту моего судна.
— В таком случае я возвращаюсь на свое судно, — заявил Саранга.
— Ты не сделаешь такой безумной вещи!
— А зачем вы становитесь между мной и этим человеком? Он принадлежит теперь мне, по праву мести!
— Послушай, Саранга, ты ошибаешься: мы все тут уверены, что этот Ли Ванг — большой негодяй и тысячу раз заслужил свое наказание, но наши нравы и обычаи запрещают нам быть свидетелями такой жестокой расправы с человеком, хотя бы и тяжко виновным. Не беспокойся, он от тебя никуда не уйдет, и ты свершишь над ним свое правосудие, только не теперь, а в более спокойное время.
— Значит, этот человек принадлежит мне?
— Да, или, скорее, твоей справедливости, так как ты, без сомнения, не захочешь наказывать невиновного.
— О, на этот счет вы можете быть спокойны! Надеюсь также, что никто не покусится отнять его у меня?
— Мы, напротив, станем даже помогать тебе караулить его.
— Хорошо! Я остаюсь здесь, — решил Саранга, — и надеюсь, что вы сдержите ваше слово.
— Разумеется! Но поговорим о нашем положении: если только одни акулы грозят нам…
— Нет, господин Порник, — перебил малаец речь Порника, — есть еще другая опасность, о которой вы и не думаете, конечно. Когда мы вынуждены будем войти в озеро, то буквально по акулам, а не по воде должны будем пробираться там! С незапамятных времен жители острова Иена прикармливают их, бросая озеро остатки всевозможной пищи — например, целых свиней и даже быков, и акулы тысячами стремятся через гроты в озеро из моря, чуя добычу… Итак, довольно будет какой-нибудь из этих тварей случайно прыгнуть к нам на палубу — и мы погибли! Ведь один удар хвоста этого чудовища убивает наповал человека!
— Мы будем осторожно пробираться между ними.
— Никакая осторожность не поможет тут, как и все ваше оружие, поверьте мне! Затем нам грозит еще одна опасность…
И Саранга побледнел при одном воспоминании о чем-то ужасном, изведанном им когда-то.
— Какая же? — спросил Порник. — Дело, как я замечаю, не шуточное, если и ты даже пасуешь перед ним.
— И есть чего страшиться, господин командир! Представьте себе, что на острове Иене содержится порядочное число чудовищной величины кайманов, посвященных богам; и вот их, в последнюю ночь, которая предшествует полнолунию, пускают в озеро на акул. Зная это, мой господин и выбрал как раз это самое время, рассчитывая на то, что если бы Ли Ванг и его спутник каким-нибудь чудом уцелели от акул, то кайманы совершили бы правосудие над ними!
— Это ужасно! — воскликнули в один голос Порник, Ланжале и Данео, а несчастные Ли Ванг и Гроляр глухо застонали от ужаса.
— И когда эти кайманы, — продолжал малаец, — которых перед тем нарочно морят голодом, увидят проход в озеро из своего бассейна свободным, они с невообразимой яростью устремляются на добычу, сокрушая все на своем пути. Акулы, понятно, не уступают им себя дешево, — и вот начинается страшная схватка между ними, в которую не приведи судьба нам попасть! Хуже ничего не может быть!
— Это ужасно! — опять воскликнули Порник и его товарищи.
— Единственная наша надежда на то, что сегодня, может быть, кайманов еще не пустят в озеро…
— А нет ли какой-нибудь возможности остаться здесь, чтобы не входить в озеро, пережидая опасное время?
— Никакой возможности! Менее чем через час вода наполнит эти гроты до самых сводов, и мы, таким образом, будем залиты ею и пойдем ко дну… Словом, мы должны плыть в озеро, если не желаем утонуть здесь.
Акулы между тем все прибывали и прибывали в гроты, толкаясь мордами и хвостами о стены китоловки и щелкая зубами. Саранга сосредоточенно молчал, обдумывая что-то. Видя это, Порник сказал Ланжале:
— Ну, старина, кажется, наше дело плохо. И дернула же нас нелегкая сунуться туда, откуда и уйти нельзя с честью! Вот куда плыли мы почти пять суток! Ах, черт возьми!
— Будь что будет, — отвечал невозмутимый философ-парижанин, — но я не намерен капитулировать без всяких условий, к тому же у меня есть идея…
— Какая же? Говори! В настоящую минуту это более чем любопытно!
Ланжале, не сказав ничего, спустился в одну из кают, а Саранга объявил вдруг Порнику следующую малоутешительную новость:
— Господин командир, вода прибывает быстро, и через четверть часа нам невозможно будет оставаться тут дольше.
— Четверть часа? — спросил Ланжале, появляясь снова на палубе. — Этого для меня достаточно, чтобы приготовиться как следует…
В руках у него был большой кусок медной проволоки, довольно длинный, — запас для электрической машины, — который он положил на борт судна, после чего сказал:
— Вот, друзья мои, в чем моя идея! Помогите мне теперь привести ее в исполнение.
Все окружили его. Ланжале взял два весла (прикрепленные к китоловке на случай ломки ее машины), проделал на их концах по дыре и укрепил в горизонтальном положении над водой, на носу и на корме судна. Потом он взял весла с остальных лодок, положил их крест накрест на первые, просверлил дыры и протянул проволоку, которая окружила таким образом китоловку на большом расстоянии от бортов. Достаточно было пустить по проволоке электрический ток — и судно получало надежную защиту от всяких врагов.
