Александр Грачёв - Падение Тисима Ретто
Еще вчера вечером от японского командующего поступил ответ на последний ультиматум. Представителям советского командования надлежало теперь проверить непосредственно на главной, базе, как идет подготовка к капитуляции, дождаться вывода всех войск к местам разоружения и взять под охрану главнейшие объекты базы и помещение штаба.
— Особенных иллюзий не строить, — напутствовал офицеров штаба советский командующий. — Идете в логово коварного врага. Ваша задача — показать ему, что вы прибыли не для разговоров о перемирии, а для того, чтобы принудить противника сложить оружие. Действуйте решительно. При первом же вашем сигнале о новой провокации немедленно даю приказ войскам для решающего штурма.
И вот они в пути. «Морской охотник“ мчится на огромной скорости. Укрывшись за большим стеклянным щитом, офицеры и автоматчики с напряжением всматривались в морскую даль, где вставали громады гор острова.
— Знаешь, Андрей, боюсь даже думать о судьбе наших товарищей, — говорил Грибанов Суздальцеву. — Если японцы в предвидении своего конца решились на такую провокацию, как обстрел наших судов с командующим, то что им стоит в любую минуту расправиться с четырьмя пленниками?
— Но ваш знакомец Кувахара обещал же позаботиться об их безопасности. Слово чести давал.
— Э — э, брат, ты его не знаешь! — вздохнул Грибанов. — Эта провокация — наверняка дело его рук. Если ему удалось сбежать, то наверняка он предварительно замучил всех пленников. Страшно представить себе Наденьку, умирающую от пыток…
Слева показался остров. Где — то в этом районе кончалась территория, занятая советским десантом, и начиналась та часть острова, которую еще контролировали японские войска. Вот и обрывистый берег, с которого четыре дня назад открыли предательский огонь японские пушки. Сейчас там было спокойно — никакого движения. «Морской, охотник“ обогнул мыс. Слева все те же обрывы с черными глазницами амбразур, справа, вдали, синие громады гор южной части острова.
— Если сейчас не лупанут по нас, значит, все будет благополучно, — сказал кто — то, когда «морской охотник“ обогнул мыс.
Но все шло благополучно. Вот кончились обрывы и начался пологий прибрежный откос, весь изрытый траншеями и ходами сообщений. Дальше на небольшой прибрежной площадке у входа в долину Туманов видны постройки военно — морской базы. Два длинных бетонированных пирса врезаются в синь моря. Меняя скорости, чтобы не попасть на прицел, малый «морской охотник“ направляется к базе. Уже хорошо видны сооружения, темные тропинки, поднимающиеся по зеленым склонам вулкана Туманов, вон дорога в долину Туманов, а людей нигде нет, будто все вымерло. Стоят лишь пустые баржи вдоль одного пирса.
До пирсов оставалось сотни две метров, когда все увидели бронированный вездеход, сбегавший с дюн к базе. Он промчался по пустынному плацу и остановился возле пирса. Из него вынырнули два японца в морской форме с саблями и торопливо прошли к тому месту, где приставал «морской охотник“. Еще на расстоянии офицеры взяли под козырек и льстиво заулыбались.
— Значит, все в порядке, — сказал начальник группы полковник Воронов.
Пирс оказался на метр выше палубы небольшого суденышка. Японцы подали руки и вдвоем помогли выйти на пирс сначала Суздальцеву, потом всем остальным.
— Я капитан Сато, — отрекомендовался один по — русски. Это был почти юноша. — Очень рада познакомить с росска. Все готово перемирия.
— Мы просим провести нас к командующему, — оказал по — японски майор Грибанов.
— О, вы отлично говорите по — японски! — воскликнул капитан Сато на родном языке. — К сожалению, командующего здесь нет, он в своем штабе.
— Кто из командования есть здесь?
— Я представитель командования!
— Что это за здание? — указал майор Грибанов на крашеный дощатый дом жандармерии и подмигнул товарищам. Над крышей дома раздевался японский флаг, которого, как помнил Грибанов, раньше не было.
— О, это комендатура военно — морской базы!
— Кто — нибудь есть там?
— Только радисты.
— Что вы знаете, господин капитан, о четверых русских, содержащихся в вашем плену? — спросил Грибанов.
— Ха, ничего не знаю.
— Где сейчас находится подполковник Кувахара?
— Я ничего не могу вам сказать. Он давно уже освобожден от своих обязанностей.
— Куда девалась жандармерия, которую вы называете комендатурой?
Капитан Сато сделал артистическую позу удивления и лукаво улыбнулся.
— По — русски она называется «жандармерия“? По — японски — это «комендатура«…
— Пусть будет по — японски «комендатура“, — согласился Грибанов. — Куда она девалась?
— Ха, войска готовятся к перемирию, они выводятся на аэродром. Туда же должна прибыть и комендатура.
Майор Грибанов перевел полковнику Воронову содержание разговора с капитаном Сато.
— Скажите ему, Иннокентий Петрович, чтобы он провел нас на радиостанцию, мы опечатаем ее.
Выслушав Грибанова, капитан Сато воскликнул с деланным испугом:
— О! У меня нет приказа главного командования…
— Ничего, — успокоил его майор Грибанов, — вы сошлитесь на приказ советского командования.
Капитан Сато уныло побрел следом за советскими офицерами к зданию жандармерии. Там действительно было пусто. Бумаги и тряпье, разбросанные по полу, указывали на то, что хозяева покидали это помещение в спешке. Карцеры были раскрыты настежь, в некоторых оставались топчаны с грязными измятыми постелями.
Радиостанция размещалась в противоположном конце здания, в двух угловых комнатах. Когда туда входили советские офицеры, четверо японцев — радистов еще продолжали сидеть возле аппаратов, выстукивая что — то телеграфными ключами.
— Переведите им, Иннокентий Петрович, — обратился полковник Воронов к Грибанову: — Я приказываю освободить помещение. Старший лейтенант, оставьте здесь двух автоматчиков. Прикажите не впускать сюда ни одного японца.
Японские радисты недоуменно посмотрели на капитана Сато, потом отключили аккумуляторы и, озираясь со страхом на советских офицеров, вышли из помещения.
Все прошли в помещение штаба базы и гарнизона. Там застали лишь двоих японцев: престарелого полковника Янэока и его адъютанта. Они сидели в кабинете у стола и рассматривали какую — то книгу.
Начальник штаба полковник Янэока встретил советских офицеров без особого энтузиазма и даже не вышел из — за стола, а лишь на мгновенье привстал в кресле. Указав советским представителям на табуретки, он спросил:
— С какой миссией, прибыли, господа советские офицеры?
