Полярный конвой. Пушки острова Наварон - Алистер Маклин
Штурман похолодел: выходит, аппаратура выведена из строя, крейсер лишен последнего средства защиты от подводных лодок. В следующее мгновение Карпентер с ужасом подумал о том, что в рубке, верно, находился акустик…
Блуждающий взгляд его остановился на Крайслере, поднимавшемся на ноги у пульта управления торпедной стрельбой. Тот тоже впился невидящим взором в рубку акустика. Не успел штурман и слова сказать, как сигнальщик бросился вперед и в отчаянии начал колотить по заклинившейся двери рубки. Штурману показалось, будто ему слышны рыдания. И тут он вспомнил: фамилия акустика тоже была Крайслер. С тяжелым сердцем Капковый мальчик снова взялся за трубку…
Тэрнер положил голову командира поудобнее, потом подошел к Бентли. Всегда спокойный, неназойливый старшина сигнальщиков сидел на палубе в углу между ограждением мостика с правого борта и нактоузом, сидел, втиснувшись спиной между двумя трубами паропровода. Голова опущена. Приподняв ему подбородок, Тэрнер увидел незрячие глаза унтер-офицера — единственное, что сохранилось от лица, превратившегося в кровавое месиво. Негромко, яростно выбранившись, Тэрнер попытался оторвать мертвые пальцы от пульта управления сигнальным фонарем, потом оставил мертвеца в покое. Узкий луч сигнального фонаря освещал загадочным светом мостик, над которым сгущался мрак.
Старший помощник принялся внимательно осматривать мостик, устанавливая потери. Он обнаружил еще троих убитых. То, что они умерли мгновенно, без муки, было не слишком утешительно. «Пять убитых — неплохой результат атаки, длившейся всего три секунды», — подумал с горечью Тэрнер. Лицо его окаменело: стоя у кормового трапа, он вдруг понял, что зияющая перед ним дыра — это все, что осталось от передней дымовой трубы. Больше он ничего не смог разглядеть: в мертвенном свете угасающей осветительной бомбы шлюпочная палуба превращалась в темное расплывчатое пятно. Круто повернувшись на каблуках, он двинулся назад к нактоузу.
Теперь хоть «Стерлинг» можно разглядеть без труда, подумал он мрачно. Да, что он сказал каких-то десять минут назад? Хотелось бы чтобы ни почаще беспокоили старину «Стерлинга?». Или что-то вроде того. Губы у него передернулись. Вот его и побеспокоили. И еще как! «Стерлинг», находившийся в миле по носу от «Улисса», катился круто вправо, на юго-восток. Над полубаком бешено плясали языки пламени. Тэрнер прильнул к окулярам ночного бинокля, пытаясь определить объем повреждений, но от носовой палубы до задней стороны мостика корабль был закрыт плотной стеной огня. Разглядеть что-либо было невозможно, почти невозможно, но все же старпом заметил, что «Стерлинг» накренился на правый борт.
Впоследствии выяснилось, что «Стерлинг» получил два попадания. Сначала в носовое котельное отделение ударила торпеда, а спустя несколько секунд в мостик врезался торпедоносец с подвешенной под фюзеляжем торпедой. Почти наверняка с ним произошло то же, что и с самолетом, атаковавшим «Улисс»: из-за сильного холода заело механизм сбрасывания торпеды. Для тех, кто находился на мостике и в котельном отделении смерть, видно, наступила мгновенно. В числе убитых были Джефферис, командир крейсера, старпом и штурман.
Последний торпедоносец исчез в темноте. Повесив трубку, Кэррингтон, руководивший тушением пожара на корме, повернулся к Хартли.
— Как вы думаете, главный, один управитесь? Меня вызывают на мостик.
— Пожалуй, справлюсь, сэр. — Испачканный копотью, в пятнах пены от огнетушителей, Хартли устало провел рукавом по лицу. — Самое худшее позади… Где лейтенант Карслейк? Разве не он…
— Бог с ним, — резко проговорил Кэррингтон. — Я не знаю, где он, и знать не хочу. Что греха таить, мы превосходно обошлись без него. Если он и появится, все равно возглавлять аварийную группу будете вы. Приступайте.
Повернувшись, он быстро зашагал по проходу левого борта, неслышно ступая резиновыми подошвами сапог по смерзшемуся снегу и льду. Проходя мимо разбитой корабельной лавки, он увидел высокую темную фигуру, стоявшую в проходе между засыпанной снегом крайней трубой торпедного аппарата и стойкой леерного ограждения. Ударяя краном огнетушителя о стойку, моряк пытался открыть его. Секунду спустя Кэррингтон заметил, как из мрака возникла еще чья-то фигура и стала подкрадываться сзади к человеку с огнетушителем, подняв над головой не то дубинку, не то лом.
— Полундра! — крикнул Кэррингтон — Сзади!
Спустя две секунды все было кончено. Бросок нападающего, грохот огнетушителя, выпавшего из рук жертвы, — мгновенно оценив обстановку, тот упал на четвереньки. Пронзительный вопль гнева и ужаса, вырвавшийся у нападающего. — Перелетев через согнутую спину своей жертвы, он упал за борт, угодив между тросами леерного ограждения. Послышался всплеск, затем наступила тишина.
Подбежав к моряку, Кэррингтон помог ему встать на ноги. В свете догорающей «люстры» он увидел, что это Ральстон, старший торпедный электрик.
Схватив его за руки, Кэррингтон озабоченно спросил:
— Как себя чувствуете? Он вас ударил? Господи Боже, кто бы это мог быть?
— Благодарю вас, сэр. — Ральстон часто дышал, но на лице его было почти невозмутимое выражение. — Еще бы немного, и мне конец. Очень вам благодарен, сэр.
— Кто бы это мог быть? — изумленно повторил Кэррингтон.
— Я его не видел, сэр, — угрюмо произнес Ральстон. — Но знаю, кто это. Младший лейтенант Карслейк. Он постоянно бродил за мной, глаз с меня не спускал. Теперь я понял зачем.
Обычно невозмутимый и бесстрастный, капитан третьего ранга не скрыл своего изумления. Он удрученно покачал головой.
— Я знал, что он вас не очень-то жаловал! — проговорил он. — Но дойти до такого! Не представляю даже, как и доложить о случившемся командиру…
— А зачем докладывать? — безучастно отозвался Ральстон. — Стоит ли вообще рассказывать об этом кому бы то ни было? Может быть, у него есть родные? К чему огорчать их, причинять неприятности? Пусть всякий думает, что ему заблагорассудится, — с нервным смешком продолжал моряк. — Пусть считают, что он умер геройской смертью, сражаясь с огнем, упал за борт или что-то вроде этого. — Торпедист посмотрел на темную воду, проносившуюся за бортом, и невольно поежился. — Оставьте его в покое, сэр. Он свое получил.
Перегнувшись через леерное ограждение, Кэррингтон тоже поглядел за борт, потом отвернулся и посмотрел на стоявшего перед ним высокого юношу. Хлопнув его по рукаву, он медленно кивнул головой и пошел прочь.
Услышав стук дверцы, Тэрнер опустил бинокль и увидел рядом с собой Кэррингтона, который молча смотрел на горящий крейсер. В эту минуту послышался слабый стон Вэллери, и Кэррингтон поспешно наклонился к фигуре, лежавшей ничком у его ног, — Боже мой! Наш Старик! Он тяжело ранен, сэр?
— Не знаю. Если это не так, то свершилось чудо, черт побери! —
