Чугунные крылья Икара - Борис Вячеславович Конофальский

«Бежать, надо бежать во что бы то ни стало. Это единственный выход», — думал Пиноккио. И кое-какие шансы у него были. Все надежды на побег лежали у Буратино в кармане пиджака и имели вид дорогой швайки из крупповской стали. «Надо только, чтобы они дали мне возможность выйти отсюда без наручников, — думал он. — А как это сделать?». И тут его осенило:

— Ладно, я буду работать с вами и хочу сделать важное сообщение. Я хочу рассказать о преступлении, об убийстве, которое я совершил вместе с околоточным Стакани по заказу мэра и при содействии дона Базилио и капитана полиции Калабьери.

— Так-так, — оживился синьор Бернарди. — Отлично, я знал, что вы умный человек. Теперь-то вы не будете возражать, если мы запишем ваши показания?

— Не буду, записывайте.

И Буратино быстренько сочинил историю убийства, которого не было.

— Отлично-отлично, — потирал руки синьор Александр, слушая, как Пиноккио сочиняет историю убийства некоего подрядчика Бурбеллы, который якобы плюнул в мэра. После чего тот его заказал. Свой заказ мэр адресовал полицмейстеру, а тот, в свою очередь, переадресовал его дону Базилио. А дон Базилио уже попросил Буратино сделать это.

— Отлично. А с чего бы это околоточному Стакани лезть в это дело? — слегка усомнился Бернарди.

— Он большой любитель проявить преданность и выслужиться перед начальством, — нашёлся Буратино. — Да и недолюбливал он Бурбеллу за то, что тот носил длинные волосы и американские сапоги. Его, в общем-то, у нас в городе не любили, он был хам.

— Отлично, — опять произнёс Бернарди. — Но вы должны понимать, Джеппетто, что нам нужны доказательства.

— Труп и два револьвера вас устроят? — спросил Буратино.

— Это была бы сказка, — обрадовался Бернарди, — с трупом, пистолетами и вашими показаниями я посажу кого угодно.

— Труп и пистолеты лежат в море, в порту у шестого пирса, — произнёс Пиноккио. — Я покажу вам, где это.

— А вдруг труп унесло? — заволновался следователь.

— Никуда его не унесёт, он завёрнут в брезент, перетянут стальной проволокой и к нему привязаны две чугунные чушки. Пистолеты там же.

— Значит, вы покажете? — не верил в такую удачу синьор Александр.

— Я согласен на следственный эксперимент и на очную ставку с доном Базилио и околоточным Стакани.

— Хорошо. Вы будете показывать где это было и как это происходило, а мы будем записывать ваш голос на агрегат. Согласны?

— Ладно, — кивнул Буратино.

— Со своей стороны обещаю вам пять лет в специальной тюрьме. И считайте, что вы легко отделались. Парилья, поднимай людей, бери прибор, чистый валик, мы едем в порт за трупом.

Почти всё складывалось так, как и рассчитывал Пиноккио, правда, наручники с него сняли только наполовину. То есть одной рукой он был прикован наручниками к парню по имени Сампторини.

Следственная группа и подследственный на глазах у удивлённых докеров бродили по шестому пирсу. Первыми шли Буратино и Сампторини, за ними следовал Дежар, он нёс звукозаписывающий прибор, а уж потом шли все остальные.

— Мы привезли его вот сюда, — рассказывал Буратино про убийство подрядчика Бурбеллы. — Стакани начал его бить дубинкой по голове, мне это не понравилось. Я сказал, что надо кончать и ехать спать.

— А что ответил Стакани? — спросил Бернарди.

— Он согласился, — произнёс Буратино, — и я выстрелил.

— Сколько раз?

— Один раз, в грудь, в сердце. Потом стал стрелять Стакани.

— Сколько раз?

— Не помню, три или четыре, все в голову.

— Хорошо, дальше.

— Потом мы обмотали его брезентом и обвязали проволокой. К проволоке привязали чугунные чушки.

— Где взяли всё это?

— Брезент привезли с собой, чушки и проволока здесь везде валяются.

— Так, дальше.

— Затем подтащили вот сюда. — Буратино подошёл к самому краю пирса и осмотрелся вокруг. Вокруг не было уже ни души, парни из следственной группы разогнали и докеров, и сторожей.

— Подтащили, и что дальше? — продолжал следственный эксперимент следователь.

— Дальше? — переспросил Буратино, сердце его бешено забилось. И он улыбнулся в лицо синьору Александру. — А дальше было вот что, — сказал он и вдруг прыгнул с пирса.

— Держите их! — крикнул Бернарди подчинённым, но те, естественно, не успели.

И Буратино вместе с прикованным к нему Сампторини полетел в воду. В грязную портовую воду, поверхность которой покрывал толстый слой плавающего мусора. Они ещё не успели погрузиться в эту кашу, когда Буратино уже достал из кармана бритву. И то, что он не смог бы сделать в нормальных условиях и за минуту, под водой он сделал за долю секунды.

Пиноккио Джеппетто одним движением отделил кисть руки Сампторини от тела и ушёл в глубину.

— Куда вы смотрели, болваны! — бесновался на пирсе синьор Александр. — Ищите его, ищите! Он не рыба. Он должен всплыть. Не дайте ему уйти.

А над водой появился окровавленный обрубок руки, а затем голова Сампторини. И утреннюю тишину порта разорвал бешеный рёв сильного мужчины, озверевшего от боли.

— Что вы стали, идиоты! — заорал Бернарди, демонстрируя присутствие духа. — Дежар, поставь на землю эту чёртову хреновину, беги за врачом! Сертони, что стал, как осёл, вытаскивай его из воды, он же кровью изойдёт. А ты, Парилья, что рот раскрыл? Беги вдоль пирса, должен же Джеппетто где-то вылезти.

Но всё было тщетно. И шестое чувство мудрого и опытного следователя подсказывало ему, что Джеппетто ушёл. И взять его снова будет очень нелегко. Синьор Александр отошёл от края пирса и закурил.

— Ах, сукин сын. Ах, умница. Как провёл! Как мальчишку! Ах, подлец! Ах, подлец! А вы говорите, провинция! Вот вам и провинция, — самому себе говорил он. — Вот и думай теперь, где его искать?

Через некоторое время к нему подошёл Парилья.

— Ну что, не нашёл? — безо всякой надежды спросил следователь.

— Нет, как в воду канул.

Бернарди покачал головой и больше ничего спрашивать не стал. А Парилья спросил:

— Ну так что, водолаза вызывать будем?

— Зачем? — удивился синьор Александр.

— Так труп Бурбеллы вынимать, — пояснил подчинённый.

— Отойди от меня, идиот, — только и смог ответить ему следователь.

Глава 28

Прощание

Хозяин заведения «Весёлый моряк» только что улёгся, он совсем недавно выгнал последних пьяниц, посчитал выручку, помыл ноги и хотел вздремнуть часиков до двух пополудни. Но ему не дали. Кто-то стал тарабанить в дверь, причём тарабанил с чёрного входа и очень настойчиво.

— Какому же ослу не спится? — проворчал трактирщик и, взяв на всякий случай топор, пошёл открывать раннему гостю.

И какого же