Клайв Касслер - Погоня

— Ты так легко говоришь обо всем этом, — сухо сказала она.

— Чем проще, тем лучше.

Он выбрался из постели и пошел в ванную.

— Завтра к этому времени мы опустим занавес на Сан-Франциско и через несколько месяцев создадим банковскую империю в Монреале.

— По твоим расчетам, сколько мы имеем?

— Я уже перевел по телеграфу пятнадцать миллионов в четыре разных канадских банка, расположенных в четырех разных провинциях, — сообщил он. — Еще четыре миллиона возьмем с собой в валюте.

Она широко улыбнулась; страх, вызванный землетрясением, отступил.

— Это больше, чем у нас было, когда мы приехали в Сан-Франциско двенадцать лет назад.

— Намного больше, — с удовольствием подтвердил Кромвель. — Если быть точными, то на девятнадцать миллионов.

Белл, добравшись до особняка на улице Кушмен, опоздал на двадцать минут, упустив Кромвеля. Он осмотрел дом и удивился, обнаружив только незначительные повреждения, после того как стал свидетелем невероятного разрушения зданий в главной части города. Он перебрался через груду кирпича, который раньше был восьмифутовой стеной, и пошел по дорожке к двери.

Он позвонил, отступил от двери назад и стал ждать. Через минуту, которая показалась бесконечной, дверь со скрипом открылась и выглянула экономка. Она взглянула на Белла.

— Что нужно? — спросила она; вся формальная любезность исчезла от страха, вызванного землетрясением.

— Я из детективного агентства Ван Дорна, мне нужен мистер Кромвель.

— Мистера Кромвеля нет дома. Он ушел вскоре после этого ужасного землетрясения.

Через занавески на стеклах двери он заметил приблизившуюся фигуру.

— Не знаешь ли ты, куда он пошел, возможно, в свой банк?

Ключница отошла, когда на пороге появилась Маргарет. Она уставилась на человека, стоявшего на крыльце, в костюме, покрытом пылью и сажей. Лицо его потемнело от пепла и золы, глаза, увидевшие море страданий, были измученными. Она едва смогла узнать его.

— Исаак, это ты?

— Боюсь, у меня довольно непрезентабельный вид, но это я. — Он снял шляпу. — Рад видеть тебя, Маргарет. Счастлив, что ты жива и здорова, не получила никаких травм во время землетрясения.

Ее темные глаза были огромными и нежными, словно она видела его впервые. Она отступила от двери.

— Прошу, входи.

Он вошел и увидел, что она убирает мусор, которым завалены полы особняка, — в основном, разбитый фарфор, разбитые фаянсовые статуэтки и абажуры Тиффани. Она была в переднике, повязанном поверх удобной красной юбки и шерстяного свитера. Волосы Маргарет были собраны в пучок, отдельные пряди падали на щеки. Несмотря на ее простой вид, от нее исходил тонкий аромат, насыщающий воздух вокруг нее. Маргарет была по-прежнему потрясающе прекрасна, независимо от того, была ли она в дорогом шелковом платье или в рабочей одежде.

Она провела его в небольшую гостиную и предложила стул перед камином, зола из которого рассыпалась по ковру, когда падал дымоход.

— Не хочешь ли чашку чая?

— Готов душу продать за чашку чая или кофе.

Она повернулась к экономке, которая уже слышала разговор и кивнула, торопясь на кухню. Маргарет было трудно смотреть в гипнотизирующие глаза Белла. Ее снова влекло к нему, как уже было раньше.

— Что тебе надо от Якова? — требовательно спросила она без всякого вступления.

— Думаю, что ты должна знать ответ на этот вопрос, — ответил он сухо.

— Ты не можешь задержать его еще раз. Не в Сан-Франциско. Сейчас ты уже должен понимать это.

— Здесь вы с братом подкупили слишком многих политических деятелей, чтобы навсегда защитить себя от ответственности за свершенные преступления. — Он сделал паузу и посмотрел на прислугу, которая убирала дом и расставляла мебель по местам. — Выглядит так, словно вы намерены остаться в городе.

— А почему бы и нет? — спросила она, стараясь выразить притворное негодование. — Это наш город. У нас тут процветающий бизнес и близкие друзья. Наши сердца открыты для бедняков, живущих здесь. Почему же в конце концов мы должны покинуть его?

Белл был почти готов поверить Маргарет. Она замечательная, подумал он, вспоминая ночь, когда они вместе танцевали в отеле «Браун-палас». Слишком замечательная.

— А Яков в банке?

— Ушел проверить повреждения.

— Я видел то, что осталось от Маркет-стрнт. Большинство зданий превращено в руины, выстояли очень немногие. Банк Кромвеля прямо на краю разверзшейся преисподней.

Казалось, Маргарет это не взволновало.

— Яков строил банк так, чтобы он простоял тысячу лет, как и этот дом, который, как ты видишь, уцелел во время землетрясения, хотя более претенциозные особняки на Ноб Хилл пострадали очень серьезно, если вообще не разрушились. Дом Кромвеля построен прочно.

— Будь что будет, Маргарет, — сказал Белл с полной серьезностью. — Но я предупреждаю тебя и Якова: даже не думайте уехать из города.

Ее охватила ярость, она вскочила.

— Не смей угрожать мне и не думай, что можешь запугать моего брата! Ты блефуешь, Исаак. У тебя нет ни полномочий, ни влияния в этом городе. Мы с братом останемся здесь еще долго после того, как ты уберешься отсюда.

Он поднялся на ноги.

— Признаю поражение по очкам. В этом городе и в его политической машине у меня, действительно, нет никакого влияния. Но, как только вы окажетесь за пределами города, вы оба будете принадлежать мне. Имей это в виду.

— Убирайся! — свирепо прошипела она. — Убирайся немедленно!

Бесконечно долгое мгновенье они смотрели друг на друга с бешенством, в ярости от внезапной враждебности. Затем Белл медленно надел шляпу и направился к входной двери.

Маргарет закричала:

— Тебе никогда не удастся схватить моего брата еще раз. Никогда за тысячу лет! Только через мой труп!

Он остановился и бросил на нее прощальный взгляд.

— Очень хотел бы, чтобы ты не произносила этого.

С этими словами он вышел.

Абнер ловко провел «роллс-ройс» зигзагами к Национальному банку Кромвеля на пересечении улиц Саттер и Гайд, объезжая груды кирпича и толпы людей, собравшихся на улицах. На одном углу полицейский остановил машину и приказал Абнеру проследовать в павильон Механики — огромное здание, где хранился обширный архив и проводились многие ярмарки, спортивные соревнования и концерты. Город, остро нуждающийся в дополнительных помещениях для оказания неотложной медицинской помощи в сложившихся чрезвычайных обстоятельствах, превратил павильон в госпиталь и в морг. Полицейский настаивал, чтобы Кромвель передал машину службе скорой помощи для оказания помощи раненым.