Эдмунд Бентли - Криминальные сюжеты. Выпуск 1
— Я верю в духов, — сказал Гаджелмин. — Духи мстят людям, у которых не чиста совесть или отравлена Душа. Мне думается, что государство Нобль идет правильным путем. Это единственный путь, ведущий вперед, к торжеству ума и сердца.
— Пока я не связался с государством Нобль, — говорил Айртон Сенна, — я тоже был человеком абсурда. То, что я жив, должны были мне доказать острые ощущения. Тем не менее я лишь был в агонии. А теперь у меня есть надежда.
— Все, что мы делаем, есть самообман, — говорил Бергер. — Мы обманываем других, играя античных героев. На самом же деле мы трусливые и ничтожные людишки.
Я смотрел в окно и не слушал, что они говорят. Посреди улицы стоял грузовик техпомощи. В будке рабочие ели свой полдник. Напротив у кинотеатра толпилась кучка людей. Я Видел, как девица с молодым человеком подошли к группе парней, вручили одному из них цветы и расцеловали. Седой старик в очках погасил сигарету и, вытащив билет, направился ко входу в кинотеатр.
В этот момент через ресторан потянул сквозняк, и из стоявшей на столе пепельницы в бассейн террасы слетел целлофан от пачки сигарет, который, скомкав, только что положил маленький Прост. Я стенал. Стенал о своей мечте, она же была неосязаема и противилась мне. Я наблюдал за надеждой и боялся, чтобы вдруг снова не остался одиноким. Цирковые фанфары и концерт «Формулы-1» оказались не в состоянии подавить мысль об одиночестве. Она была остра, та мысль, как острие бритвы. Лети, фантазия, бей крылами к Мари-Луизе, за которую я цепляюсь, будто утопающий. Ты любишь пребывать в мечте, сладкое сердце, — обратился я к себе, к маленькому жалкому человечку.
Вчера в шесть утра я бежал кросс до парка и обратно. В парке обнаружил человека, расстилавшего белые простыни по росистой траве. Я поздоровался и спросил, что он здесь делает. Высокий худощавый человек в очках на прекрасном английском пояснил мне, что собирает росу. Я поинтересовался, зачем ему та роса. Он сказал, что для получения золота. Я назвал свое имя. Его звали Хорхе. Химическое образование он получил в Йельском университете в Штатах. Последние двадцать шесть лет посвятил работе в лаборатории, желая получить золото из росы. Доход пока получает со своей земли к юговостоку от Мехико, недалеко от вулкана Папокатепетло. Как и множество мексиканских землевладельцев, живет в городе. Я спросил, действующий ли это вулкан — ведь Мексика — одна из самых сейсмичных зон мира. Хорхе сказал, что трубка дымит. Индейская легенда повествует, что этот вулкан и находящаяся рядом гора Истаксихуатло с похожим на женский профилем были богами — мужем и женой. Папокатепетло приревновал Истаксихуатло к другому богу, убил ее и окаменел сам. Легенд и мифов много. Мексика — страна древнеиндейской культуры. Хорхе родился в городке Пуэрто-Вальярта, недалеко оттуда в Великий Океан впадает река Амека. Пока что Мексика лидирует в мире по добыче серебра. После его открытия она будет лидировать и по добыче золота. В Мексике два миллиона безземельных крестьян, и он сделает все, что от него зависит, чтобы нищета исчезла. Я сказал, что я гонщик «Формулы-1», представляющий государство Нобль. Хорхе сказал, что вторая его страсть — петушиные бои, дающие утеху после дневных работ, и что он якобы видел, как петух «Сенна» победил петуха «Проста». Я поблагодарил его за добрые предсказания и поинтересовался, есть ли у него семья. Да, у него есть жена. Та, умещающаяся в капле росы, его любовь могла бы стать для него всем, но увы… Золото… Ведь превратить нечто в золото пытались уже во времена кардинала Армана Жана дю Плеси де Ришелье и мушкетеров. В жизни нельзя доверять спекулятивному разуму, нельзя опираться на авторитеты. Надо вести поиск опытами и практической наукой. По Спинозе слово «мыслю» означает сомнение, понимание, утверждение, отрицание и тому подобное. Как люди, уходя из концертного зала, грудятся у дверей в попытках протиснуться, так теснились мысли Хорхе без шанса зафиксироваться на моем экране. По парковой дорожке расхаживал широкий голубь, а Хорхе слушал мой рассказ о похищении дочери Руты. В его взгляде угольком сверкнуло сочувствие и сострадание. «Природа сложна, — говорил Хорхе. — Возьмем человека. Содержание и чередование молекул рибонуклеиновой кислоты связано с долговременной памятью. Содержание стероидов в крови и моче, алкалоидных солей, гипирной кислоты — в слюне и моче связано с человеческой эмоциональностью, а содержание оксигемоглобина в крови — с экстроверсией и интроверсией». Я перебил его, попросив показать, как он собирает росу. «Научился сам. Могу и вас научить». Здесь Хорхе застыл и, словно отломившийся от ветви банан, рухнул на землю и стал прижимать простыню к покрытой росой траве. Его лицо сияло, как только что отчеканенный металлический доллар. Но он быстро поднялся и с простоватым красноречием добросовестного ученого стал мне рассказывать о своей лаборатории. «Знаете правило, если я получаю из росы жидкость цвета свежего желтка, то до золота два шага»… И так далее. Внезапно я понял, что все на свете только привычки. В тот момент мой ум был так ясен, что возникало множество мыслей. Люди иррациональны. Да здравствует абсурд! Мы создаем атомную бомбу и делаем золото из росы. Где же интеллектуальный потенциал ученых, кому он служит? Он служит абсурду, а потому, Мари-Луиза, не пиши, пожалуйста, писем с требованием более точных данных об этом будущем супероткрытии. Прошу прощения, если где-нибудь попусту бросил какое слово, но жизнь это полутрагедия, полукомедия. Может, тут Фрейд, и Хорхе в детстве был влюблен в какую-нибудь кузину, которую бабушка поднимала спозаранку, чтобы та умывала лицо росой, делающей кожу лица бархатной?.. Я спросил у Хорхе, не считал ли его кто-нибудь чудаком. «Чудаком? Нет». Вот его одноклассник был чудак… И с юмором висельника он начал рассказывать, как один ученый, фанатично работая шесть лет, хотел изобрести такой тюбик для зубной пасты, чтобы, когда ее выдавливается слишком много, можно было бы возвратить излишек обратно. А перед самым открытием ему на голову возьми и упади кирпич. Шел мимо строек, на голову свалился кирпич, и он попал в светлый мир Божий. Я распрощался с симпатичным Хорхе и трусцой направился к своей гостинице. Было мистически прозрачное утро. В траве парка сверкала росная бижутерия. Да здравствует человеческий Интеллектуальный коэффициент! Да здравствует Коэффициент доброты! Едва ли эти измерения способны охарактеризовать окружающий нас иррациональный хаос. Ха-ха.
На субботней тренировке я показал третий результат. Лучшим был Прост. Третий результат обеспечил мне хорошую позицию на старте. Все единогласно утверждали, что это сенсация. И вот наступило воскресенье. Все готово к гонкам. Время тащится, словно раненый краб. Айртон Сенна разговаривает со своим механиком. Оказавшийся в роли зрителя, Нельсон Пике беседует с Простом. Погруженный в свои мысли, я сижу в автомобиле и слышу обрывки разговоров. «Иди ты, мудрец, — слышу голос Пике. — Пошли тебя за смертью, так достанет жить на сто лет». Прост смеется. До старта полчаса. К ним подходит Стефан Юханссон. «Нельсон, это ты? А говорили, что ты умер». Слышу. «Всего-навсего покалечил руку, ребро и получил сотрясение мозга. Самочувствие так себе. Нет аппетита. Ночами не сплю»… «Как поживает твое идеальное государство?» — спрашивает Юханссон. Пике улыбается. «Бедняга Прайс. Он оставил нас и едва ль пожелает возвратиться в такой несовершенный мир», — говорит Прост. «Как настроение, Роберт? — подойдя, спрашивает Хонда. — Джонсон, шеф нобльской конкурирующей фирмы, говорит, что твое третье время на тренировке — чистая случайность. Это якобы то же самое, как поймать на улице пятьдесят женщин, напялить им боксерские перчатки и велеть боксировать, обучая их тайнам этого ремесла тут же на месте». Я ему ответил, что гонщиками рождаются, а не становятся. «Гонщик рискует жизнью затем, чтобы ощутить мгновения, когда он живет всей полнотой своего И. К., а не прозябает, как обычно в жизни». Я сказал Хонде, что он совершенно прав.
