Такая игра - Дмитрий Сикорский
В любом случае, никакой полезной информации Данил не получил, кроме того, что, возможно, до границы Зоны недалеко и что надо торопиться, чтобы не заночевать прямо тут. Уж это ему никак не улыбалось. Снова надеяться на то, что впереди из ниоткуда возникнет источник и склад с консервами, было бы чересчур наивно. Один раз повезло, и то счастье. Значит, надо торопиться. Поправив сумку, он снова поднял руку и запустил вперед очередную гайку, внимательно следя за ее полетом.
Дерево, внезапно появившееся впереди словно ниоткуда, ввергло его в ступор. Обычная береза, каких тысячи и тысячи в родном Подмосковье, здесь казалась редким анахронизмом. Это было первое дерево, попавшееся ему на протяжении этих дней. До этого никакой растительности крупней редких кустов ему не встречалось. Сначала ему показалось, что береза растет сама по себе, но присмотревшись, он разглядел вдалеке контуры чего-то, похожего на лес. Причем чем ближе он подходил, тем отчетливей становилось видно – да, это лес. Подавив желание опрометью кинуться к лесу, Данил шел осторожно, все время опасаясь подвоха. Не дойдя до дерева каких-то десяти метров, он остановился. Что-то изменилось, и пока ему не удалось определить, что именно. Просто что-то произошло. Какое-то время он неподвижно стоял на месте, пытаясь разобраться в своих ощущениях. И, наконец, понял – исчез ритм, с которым Данил свыкся уже настолько, что перестал его воспринимать как нечто чужеродное. Пустота внутри, которая при этом возникла, стремительно заполнялась и скоро, к своему удивлению, Данил не смог вспомнить свое ощущение ритма. Головой он помнил, что ритм был, что он ему очень помог, но само чувство исчезло напрочь. Это могло означать только одно – он действительно вышел.
Чувствуя противную слабость в ногах, он дошел до березы и уселся возле нее прямо на землю, теплую и приятную. Оперся на дерево спиной и замер в блаженной истоме. В голове крутилось знаменитое Есенинское: «Как жену чужую обнимал березку…» Аналогия, конечно, была грубая, больше Данил из этого стихотворения ничего не знал, но фраза как нельзя лучше характеризовала ситуацию. Какое-то время он так и сидел в расслабленном состоянии, однако мозг уже включился в оценку ситуации. Времени до заката оставалась, судя по всему, не больше часа. Данил точно не помнил время захода солнца, но тени уже удлинились, солнце начало цепляться за верхушки деревьев, да и жара ощутимо спала. Здесь оставаться было глупо, надо было как можно скорее отсюда выбираться, но Данил все никак не мог оторваться от дерева.
Окончательно вывела его из этого состояния какая-то букашка, нагло решившая избрать его шею в качестве торной дороги. Он резко отодвинулся и, проведя рукой по шее, обнаружил на ней самую обычную божью коровку. Хотел стряхнуть ее, но передумал, и вспомнив детство, вытянул руку вперед и прошептал «Божья коровка, улети на небо…» Букашка не стала ждать окончания и, расправив крылья, действительно рванулась куда-то вверх. Проводив ее глазами, Данил решительно поднялся и, поправив сумку, зашагал прочь от Зоны. Надо было что-то решать с ночлегом. Перспектива ночевки на сырой земле его как-то не прельщала. Идеальным вариантом было бы выйти к прииску, но он почему-то сомневался, что это получится. Не помнил он около поселка таких зарослей. Так, редкие деревья. А тут перед ним высился самый настоящий лес и никаких следов жилья. Зато тут не былой той тишины, которая так достала его в зоне. Где-то вверху, пели птицы, лес периодически колыхался от налетающих порывав ветра, где-то слышался треск ломающихся веток… Все вокруг жило своей жизнью и это было прекрасно.
Данил шел вдоль полосы леса, не решаясь зайти внутрь. В лесу он ориентировался плохо, пару раз в юности откровенно в нем блуждал и повторять это сейчас не было никакого желания. Поэтому он шел вдоль опушки, высматривая хоть какие-то признаки человека. Но все было тихо, все также пели птицы, шумела листва, где-то стучал дятел, делая себе дупло. «Мне бы так – постучал пол часика и все – дом готов» – подумал Данил, машинально подстраиваясь под ритм птицы. Вдруг резко остановился и прислушался. Дятел продолжал стучать, то размеренно, то внезапно замолкая. Что-то в его стуке было не так, но пока Данил пытался понять, что именно, дятел умолк окончательно. Постояв пару минут в недоумении, Данил неожиданно понял, что его смутило. Именно эта размеренность. Дятел так не стучит. Он стучит трелями, очередями, быстро и звонко. А этот звук был другой. Так мог бы стучать барабанщик. Это было совершенно невероятно, но это было самое близкое объяснение. Поколебавшись, Данил резко развернулся и пошел в направлении звука, периодически пригибаясь и отводя руками низко висящие ветки. Он упрямо шел вперед, всматриваясь в густеющий сумрак и прислушиваясь. И скоро был вознагражден. Нет, он по-прежнему видел перед собой только лес, но откуда-то оттуда явственно потянуло дымком, причем дымом от костра. А когда он услышал звяканье металла, он окончательно убедился, что угадал.
Поляна открылась неожиданно, когда он обходил заросли густого ельника. Довольно просторная, с кучей бревен, выложенных почти правильным пентагоном. Сбоку приютилась строение, больше всего похожее на хижину лесника. Может быть, оно ей и было – довольно древнее, с давно посеревшими бревнами, но все еще достаточно крепкое. Поодаль стояла пара палаток защитного цвета, а вдалеке Данил углядел еще одну, уже размером побольше. У костра сидел мужичок и что-то помешивал в стоящем перед ним кане20. Еще пара таких же стояла у лениво горевшего костра. Из кана доносился обалденный запах еды
