Елена Крюкова - Золото
Зачем они с таким оглушительным звоном скрещивают клинки?!
– Перестаньте! Роман, отдай ему меч!
Роман будто не слышал. Кровь текла из его порезанных плеч, из проткнутого бока. У Леона по руке тоже текла кровь.
И Светлана поняла – они уже не остановятся.
– На помощь! – крикнула она в отчаяньи. – Помогите!.. Эй, люди! Проснитесь!..
Звезды осыпались с небес вниз, и Леон, изловчившись, мощным ударом выбил меч из руки Романа.
И вопль Светланы поднялся к равнодушным звездам.
… … …– Здравствуйте. Чем могу служить?..
– Добрый день, господин Кайтох. Мы к вам. Уделите нам несколько минут?..
Горничная, остро сверкнув озорными черными глазенками, убежала, сделав книксен и поправив фартучек. После гибели Ирены он немедленно взял к себе в особняк новую горничную – молоденькую, смазливенькую. Ему важно было заткнуть брешь скуки и тоски, залатать дырку. Кто ж это такие к нему приплелись?.. Весьма представительные господа, надо признаться. Очень, о-о-очень импозантные. К таким – не подступись. Они, одетые с иголочки, в смокингах – день был жаркий, а к вечеру похолодало, поднялся холодный резкий ветер – выжидательно стояли перед ним на пороге гостиной, вежливо склонив стриженые модным бобриком головы. Их было трое. От них хорошо пахло. Лучшие парфюмы мира. Лучшие часы мира на запястьях – «Olimp», «Station». Сдается, Кайтох, к тебе нынче явились лучшие люди мира. Судя по их виду, они себя таковыми и считают. Что ж, прими их как подобает.
А знакомые лица. До боли знакомые.
Такая чертова прорва лиц перед тобой уже промелькнула в жизни, Вацлав. Всех не упомнишь.
Что ж это доктор Касперский из Тамани – молчок. Там же все-таки Ежик. Там убили Жермона, его надежного помощника, Ирену и Монику, двух теток, так пахавших на них с Бельцони. Там – непредсказуемый Задорожный, явно нашедший нечто ценное. Он должен вырвать у него из его романтических ручонок новое сокровище. Ты охотник, Кайтох! Дикая охота короля Вацлава! Гей, сокольничьи, вперед!.. А не махнуть ли ему в любимую Швейцарию, когда Ежик вернется… на веки вечные?.. как там спокойно, Господи, Езус Христус…
– Проходите, господа. – Кайтох состроил самую любезную рожу, на которую был способен. – Присаживайтесь. Чем обязан?..
Он видел. Он их видел где-то.
Они вальяжно уселись. Сел и Кайтох. Правый «бобрик» обернул лицо к центральной фигуре. Левый – оглянулся на дверь. Правый встал, подошел к двери и хладнокровно закрыл ее на замок. У Кайтоха в особняке на всех дверях были замки. Центральный господин, выхоленный донельзя, безмятежно, медленно, улыбаясь, вытащил из кармана пистолет.
– Не шевелиться, – вежливо сказал центральный, показав зубы. – Не дергаться. Все произойдет весьма цивильно. Мы не агрессоры. Мы просто избрали подобный способ общенья. Я считаю этот способ наиболее действенным в работе с крупными акулами…
– …и пираньями, – услужливо подсказал левый. Кайтох сглотнул. За пушкой в карман не полезешь – поздно. Те двое, правый и левый, уже держат руки в карманах, мило улыбаясь, показывая фарфоровые зубы. Рэкет! Пираты! Рэкет высокого пошиба. Такого он еще не видал. Выкручивайся, старик. Ты один, их трое. Классический расклад.
Он постарался взять себя в руки. Его затрясло. Ну точно, сейчас речь пойдет о суммах, которые надолго выбьют его из седла.
– Господа… не имею чести…
– Чести у тебя не много за душой, Кайтох, – холодный вежливый голос центрального, держащего пистолет, окатил его с головы до ног ушатом ледяной воды. – Продал ты свою честь. Побольше устраивай таких вернисажей, как тот, последний. И побольше пускай козлов в капусту. Разрешите представиться – козлы. И нам не понравилась ваша капуста. То есть, конечно, я хочу сказать, что нам понравилась наша «капуста». – Он усмехнулся собственному каламбуру. – Наша собственная. И мы хотим ее вернуть. Потому что, рассмотрев и отправив работы на независимую экпертизу, мы пришли к выводу, что мы отдали тебе, Кайтох, «капусты» слишком много. Перебор вышел. Мы хотим восстановить справедливость.
Он переводил затравленный взгляд с одного на другого. Ясно! Это покупатели. Одни из тех, кто купил у него с вернисажа золотые вещицы из Измира. Сенсационные, драгоценные вещицы. Пройдет пятьдесят лет, и…
– Мы не хотим слушать сказки, что через пятьдесят лет твое сусальное золотишко повысится в цене и наши внуки будут ой-ой как счастливы, – холеная рожа центрального так и лоснилась довольством. Он был доволен жизнью; зачем ему были еще доллары Кайтоха?! Так устроен человек. Когда у него больше некуда, ему надо еще больше. Это как болезнь. – Мы считаем, что мы слегка переплатили, босс. А ты слегка загнул свой бейдж за лацкан. Наши условия!
Кайтох, чуть набычась, наклонив голову вперед, сидел в кресле, стараясь не дрожать коленями, и слушал.
– Ты нам отстегнешь процентик за то, что мы купили у тебя это барахло. Это не древность, как мы думали. Это туфта. Это подделка, парень. Ты, конечно, парень палец в рот не клади, но ты не дури нас, мы опытные; хуже будет. Так и быть, твои цацки мы оставим у себя. Пусть ребятишки в гостиной на ковре играют. Нужны же игрушки. И кувшины в доме для цветов. А ты девяносто процентиков со счета своего нам скинь-ка обратно. Твои бирюльки поддельные и этих баксов не стоят. Считай, босс, что мы делаем тебе праздничный подарок. Какой там у нас праздник на дворе, а?.. хоть церковный вспомнить бы!.. а, ладно. С Новым годом, короче!
Кайтох крепко вцепился в подлокотники кресла. Он сидел выпрямившись, очень прямо, он хотел умирать с музыкой. Допрыгался, кузнечик. Ты подпишешь сейчас все бумаги. Ты сделаешь все, что они просят. Ты же хочешь жить. Ты потом их найдешь, найдешь обязательно. И убьешь всех, всех троих. А сейчас веди себя тихо. Не рыпайся. Соглашайся. И улыбайся, улыбайся. Самое главное – улыбаться. Всегда и везде.
Ужас стоял в глазах Кайтоха. Весело горит, синим пламенем, измирское дело, на которое он угрохал столько сил, денег, нервов, эмоций. Как, впрочем, и на все другие дела. Это не просто костер. Это горелый, черный, смрадный дух смерти. Его собственной смерти. Эти трое теперь не отпустят его. Стоит раз дать слабину – и на тебя сядут верхом и пятки спустят. И будут бить по холке; и будут лупить по крупу. Эти трое – твои черные человеки, Кайтох. Тебе не убежать.
– Мне по душе ваши условия, – сказал Кайтох, дернув углом рта вбок. – Я согласен на ваши условия. Я не согласен с одним. Что мое золото – подделка.
– Натуральная подделка, босс. – Ослепительная улыбка центрального его доконала. Пистолет, цепко схваченный рукой в черной перчатке, глядел прямо ему в рот. – Я разбираюсь в подделках, не только мои эксперты. Нам неловко платить за подделку такие приличные, согласись, босс, деньги.
