На взлёт! - Ольга Владимировна Голотвина
Гьера тогда бросила брату: «Я искала хищника себе под стать – и нашла!» А потом, обмирая от счастья, ждала драки. Тогда бы она точно узнала, кто сильнее. Но брат лишь уронил презрительно: «Ну и милуйся со своим сокровищем!» И уехал.
Миловались? О, еще как! Франт и любовником оказался отличным. Гьере было с чем сравнить – попробовала уже себя в постельных битвах. Виктийки после свадьбы становятся верными женами. Но пока мужа нет – девушка сама себе госпожа.
И еще Франт был щедр. Иногда исчезал на несколько дней, возвращался с полным кошельком золота и смеялся: «Пойдем, моя красавица, прогуляем чужую смерть!»
Но Гьере этого было мало. Она упрашивала любовника взять ее с собой. Разве она не владеет оружием лучше многих мужчин? И к концу лета – уговорила.
Франт привез ее в Андерхилл и сказал, что принцессу Эннию ее любовник Холлис заманит в Стрекозиные Пруды – парк, где любят гулять горожане. И там принцесса будет убита. Охраны при ее высочестве почти не будет – она же наведается в парк тайком!
Гьера была слегка разочарована. Убить женщину, да еще с маленькой охраной – нужна ли тут отвага? Но любопытство взяло верх: принцесса же!
Вот и полюбопытствовала... Единственного охранника Франт и Холлис убили быстро. Но затем случайный гуляка, оказавшийся поблизости, спас принцессу, заколов и Холлиса, и неотразимого Франта. А ее, Гьеру, столкнул в грязный пруд.
Никогда не забыть Гьере, как барахталась она в тине, а наверху, над обрывом, стоял черный силуэт с блестящей шпагой в руке.
Любовь к Франту умерла там же, у пруда. Хорошо, что Гьера не понесла от него ребенка. Что бы она потом сказала сыну об отце?
Она вернулась к брату. А когда жизнь столкнула ее с магом – постаралась через этого чародея разыскать убийцу Франта. Того, чье лицо не разглядела в ту ночь – но найти хотела всей душой. Дурак чародей решил, что это – для мести. Угу, как же...
Имя убийцы Гьера узнала. Но этого ей было мало...
* * *
Очнувшись от задумчивости, молодая женщина обнаружила, что успела дойти до окраины города. Отсюда меж домов видно было озеро, а на берегу – вытащенные для кренгования корабли. Туда, собственно, Гьера и шла, но сначала ей предстоял разговор, и чужие глаза были бы здесь лишними.
Оглядевшись, женщина нырнула в заросли сирени. Села на землю меж кустов. Из мешочка, вшитого внутри левого рукава рубахи, осторожно вытряхнула осколок зеркальца, подаренный магом.
Протерев зеркальце рукавом, Гьера принялась дышать на него. Вновь и вновь протирала запотевшее стекло – и вновь дышала, зная, что каким-то образом чародей слышит сейчас ее мысленный призыв.
Наконец послышался негромкий приветливый голос:
– Здравствуй, Гьера!
Осколок был маленьким, женщина не видела лица – только шевелящиеся губы. Но это не имело значения: маг время от времени менял внешность.
– Здравствуй, Двуцвет, – зло сказала Гьера. – Сколько еще я должна ждать? Ты обещал узнать, где сейчас Дик Бенц.
Из мужского голоса исчезла приветливость:
– Хотел бы я сам знать, где этот проклятый Бенц! Этот мерзавец был в Халфате – и разрушил мои планы! Вся политическая игра... – Голос осекся. видимо, маг сообразил, что пиратке незачем знать лишнее. – Словом, когда что-то узнаю – сообщу.
Гьера, коротко вздохнув, запрокинула голову, взглянула в небо.
Дик Бенц – не просто ловкий фехтовальщик, вогнавший клинок в грудь Франту. За Дика Бенца назначена огромная награда (причем, как проболтался Двуцвет, назначил награду тоже маг). А теперь в Халфате он перекроил политику так, как ему нужно. Невероятный человек!
– Найди его! – жестко сказала Гьера. – Найди скорее!
– Уж постараюсь! – желчно откликнулся Двуцвет. – Мне самому нужен этот Бенц!
VI. ОБРЕТЕНИЕ НЕЖЕЛАТЕЛЬНОГО ОПЫТА
1
Страна живительной прохлады,
Лесов и гор гудящих, где
Всклокоченные водопады
Ревут, как будто быть беде.
( Н. Гумилев)
Поток прыгал по камням, скатывался вниз, пенился на валунах и исчезал в лесу. Он звенел и пел, и ему отвечали другие потоки, омывавшие подножие Хребта Пророка. Здесь была уже иллийская земля, и птицы щебетали по-иллийски, и ветер нес совершенно иллийские запахи – запахи соли и водорослей от залива, от вытянувшегося на восток «луча» Лазурного моря.
Путники слышали, чувствовали, как приветствует их Иллия. Им бы радоваться – но уже за перевалом их подкосила беда.
Там, на халфатийской стороне, пришлось уходить от разбойничьей своры, идущей по пятам. Но они не ныли и радовались тому, что их крылатый спутник, грифон, сумел оправиться от яда и последовать за ними. Летал Раскат еще с трудом, но топал за своим всадником бодро и даже ухитрился пару раз изловить прятавшуюся в кустах живность, а люди не успели разглядеть, кого именно он слопал.
Разбойники сунулись было даже на иллийскую сторону хребта, но быстро отстали и вернулись, потому что в небе время от времени появлялись грифоньи патрули. Это тоже была опасность, и серьезная. Райсул уверял, что обычных путников патрульные на иллийской стороне вряд ли тронут, но если заметят грифона – обязательно спустятся и начнут расспросы. Грифон – не лошадь. Везде, кроме Халфата, на грифонах ездят немногие, и все эти люди очень знатны или немыслимо богаты.
Но и патрульные не побеспокоили удачливых беглецов. И жуткие скальные черви, которыми мрачно пугал своих спутников Райсул, не появились на пути.
И когда все трое уже поверили, что опасности позади, грифон вновь свалился, судорожно царапая когтями землю, разрывая древесные корни.
Втроем путники стащили несчастное животное в маленький водопад и в шесть рук принялись растирать золотую шкуру пучками жесткой травы и скрученными ветвями.
Райсул, перемежая слова черной халфатийской бранью, говорил:
– Не углядел я, гиенье отродье! И тебя не предупредил! Он наклевался с куста гадючьих ягод!
–
