Джуниус Подраг - Преисподняя XXI века
Когда показался Правительственный центр Сиэтла, откуда осуществлялось руководство страной, Хольт покачал головой. Семьдесят четыре акра[42] зданий и парков, над которыми доминировала Космическая Игла, были буквально взяты в осаду трущобами и палаточными городками. Изрядная толика правды содержалась в городской легенде, согласно которой хозяева венчающей башню «летающей тарелки» возвели ее специально, чтобы надзирать за копошением туземцев.
«Странный он, этот новый мир», — подумалось Хольту. И то сказать, нынешний искалеченный мир был для него почти столь же чужим, как весь этот двадцать первый век для выдернутого из прошлого Таха. Правда, сам он в государстве, превратившемся в страну третьего мира, оставался персоной из мира первого. А люди в Африке, да и во многих странах Азии вовсе не нашли бы мир голода и жажды таким уж странным.
44
Протокол требовал, чтобы первый свой визит он нанес Директору Зонального управления безопасности. За грязным окном кабинета раздражающе ярко, так, что лучи били прямо в глаза, светило солнце. Сидя на стуле перед рабочим столом Мюллера, Хольт сознавал, что это своего рода попытка давления, связанная с тем, что он человек президента, а не назначенец директора. Впрочем, Мюллер точно так же усаживал напротив окна любых посетителей, и своих людей в том числе: он был известен как отъявленный властолюбец. Как слышал Хольт, необходимость щуриться от солнца — это еще цветочки по сравнению с куда более изощренными методами, практиковавшимися этим боссом. Но чтобы поставить человека на место, и этот способ было вполне эффективен. Директор восседал в прохладной тени, а посетитель, сидевший напротив, щурился, морщился и ежился, словно на допросе, когда злой полицейский направляет в лицо свет настольной лампы. До сих пор Мюллер не пытался прибегнуть к грубым методам контроля, хотя сам Хольт предпочел бы, чтобы тот попытался. Но его формальный босс ограничивался вялым шпионажем да тем, что подкапывался под него, приставляя к нему своих подручных вроде Страйкера.
Но Хольт сам был слишком стар, слишком крут и норовист, чтобы его можно было пронять таким дерьмом.
— Прошу прощения, — произнес он, встав, и передвинул стул так, чтобы солнце не светило в глаза. Помощник Мюллера пытался было возразить, но шеф остановил его жестом.
— Прошу предоставить мне последние сведения, касающиеся вашего древнего мексиканца и подготовки к осуществлению операции, — сказал Мюллер.
Директор был высок ростом и грузен — доктора в своих медицинских картах описывают такое состояние как «ожирение». Если бы Хольту пришлось по внешности догадываться о роде деятельности этого человека, он счел бы его страховым агентом или бухгалтером, хотя эти занятия — во всяком случае, в представлении Хольта — ассоциировались с мягким, покладистым характером. Но под обманчиво миролюбивым обликом Мюллера скрывались агрессивность, тщеславие и жестокость. При этом он отличался быстротой реакции и работоспособностью: мог одновременно общаться с посетителем, разговаривать по телефону и отдавать распоряжения подчиненным, не упуская ни единой мелочи.
После первой же встречи с ним Хольт решил, что все вроде бы спонтанные движения и жесты Мюллера в действительности представляют собой элементы продуманной тактики. У собеседника складывалось впечатление, будто директор вовсе его не слушает, тогда как тот, все восприняв и осмыслив, выдавал не ожидавшему такой прыти партнеру свое заключение.
Хольт, разумеется, подготовил полный отчет, поскольку ничуть не сомневался в том, что Страйкер, а может, и кто-нибудь еще, подсматривая из-за плеча Хольта, подробно информируют Мюллера о ходе работы над проектом. А вот тем, что Мюллер ради беседы с ним отмахнулся от помощников и временно перестал отвечать на звонки, Хольта удивило.
— Я так понимаю, ваш неандерталец — это мускулистый дикарь, — произнес директор.
Именно так характеризовал Та-Хина Страйкер. Если у Хольта и могли быть сомнения относительно того, что тот информирует своего босса, они развеялись окончательно.
— Да, мускулы, реакция, быстрота — все это у него на уровне профессионального атлета мирового класса, причем он, замечу, не употреблял стероидов. Вдобавок ему присуща инстинктивная агрессивность. Его природный инстинкт требует, чтобы в любой ситуации, когда существует возможность атаки, он упреждал ее, нападая первым. В породившем его обществе люди сражаются насмерть лицом к лицу. Поэтому его охранники должны проявлять особую осторожность и соблюдать дистанцию. Их обучают убивать с помощью огнестрельного оружия и защищаться с помощью рук и ног. Тах же убивает с помощью рук и ног, повинуясь инстинкту, в чем один неосмотрительно подошедший слишком близко доктор убедился на собственной шкуре.
Хольт выдержал паузу, предоставив Мюллеру возможность выразить сочувствие по поводу невинно убиенного доктора Циммермана, и мысленно ухмыльнулся, поскольку директор предпочел ничем эту паузу не заполнить.
— Кроме того, он человек смышленый и сведущий — конечно, на свой манер. Но когда дело доходит до анализа обыденных житейских ситуаций, нашим университетским умникам до него далеко.
— Меня удивило, что вы затребовали тюремного психолога.
— В данной ситуации практический опыт работает лучше, чем книжные познания. Как раз в тюрьмах людей часто убивают в драках, голыми руками, подручными предметами или самодельным оружием.
— Можно ли на него положиться?
Вопрос был с подвохом, что директор, разумеется, прекрасно знал. Отрицательный ответ ставил под сомнение выполнимость всей миссии, а простое «да» порождало сомнения — в полной ли мере способен Хольт оценивать ситуацию.
— И да и нет, — ответил Ален, спрятав очередную ухмылку. — Тах просто зверски честен, в нем нет ни малейшего двуличия и притворства. Но нельзя забывать, что он пленник, его похитили, держат под стражей, к нему применялось болевое воздействие. К этому следует добавить стресс, порожденный внезапным столкновением с новым, ошеломляющим миром. Дабы сделать из него хорошего путешественника во времени, нужно добиться взаимного доверия, чтобы мы доверяли ему, а он — нам. Но, конечно — «доверяй, но проверяй». Нам нужно устроить ему испытание и проверить, будет он выполнять наше задание или предпочтет сбежать.
— Вот и прекрасно, у нас как раз есть возможность устроить такое испытание. Нашелся некий информатор, которого мы убедили сообщить, что Зверь что-то затевает. Предположительно, в Нью-Йорке. Под Зверем подразумевался Кецалькоатль.
