Борис Михайлов - Любовная лихорадка и золото скифов
— Хватит дуться! Игорек, ну что ты, в самом деле.
— Спи, утром ранний подъем, — проговорил он и снова молчание.
— Так и будешь дуться? Я не могла не предупредить.
— Мне теперь как смотреть в глаза Григорию? Я дал слово! Понимаешь, слово дал, обещание!
— Слово, данное варвару, не стоит ценностей мировой культуры. Если так щепетилен, обвинишь во всем меня. Я ведь позвонила, а не рассказать мне ты не мог. Объяснишь.
— Никому не интересны объяснения, и не привык я объясняться.
— Даже со мной?
— Ты другое дело. Ты это я, мы единое целое, у нас не будет секретов.
— Я смогу иметь свое мнение, или намерен устроить нашу жизнь в правилах Домостроя?
— Все будет хорошо, как постоянно повторяют ди-джеи новой радиостанции "Русское радио", — весело заметил Игорь.
— Не ответил. Намерен жить по Домострою, скажи сейчас. Из Москвы прямые поезда в Феодосию.
Игорь не выдержал, повернулся, притянул ее, поцеловал в губы и прошептал:
— Все будет, как ты захочешь. По-твоему.
— Обещай, все серьезные решения принимать вместе.
— Не иначе. В семье только так. — Он обнял ее, прижал к себе, рука залезла под ночную рубашку, поиграла с одной грудью, другой и потянулась к трусикам.
— Игорек, сегодня не готова, подожди немного. Скоро будем у тебя дома.
— У нас дома, — поправил он и вынул руку, поцеловал Лену. — Тогда спокойной ночи.
— Больше не дуешься?
— Надо бы, да не могу. Слишком люблю.
— Я тоже. — С этими словами Лена и уснула.
33
В Феодосийском краеведческом музее сотрудники ломали головы, как поступить с информацией от Елены. Пополнить музейную коллекцию предметами антики, заветная мечта, но опасались, Министерство культуры распорядится вернуть находки в Керчь или передаст в Симферополь, а, то и в Киев. Обсуждали варианты — самим начать раскопки, посвятить мэра, сообщить в Симферополь сразу или после того как найдут что-то.
Директор музея, мужчина немолодой, давно занимал этот пост, пережил многих своих начальников, теперь колебался и был склонен разделить ответственность за принимаемое решение с властью, посоветоваться с мэром. Позвонили главе исполнительной власти о необходимости срочной аудиенции. Мэр удивился, но согласился принять музейных работников немедленно. Выслушав все предложения, вызвал помощника и поручил срочно узнать в земельном отделе, действительно ли в 1947 году составляли новый земельный кадастр и занимались перераспределением приусадебных участков, в частности у злополучной семьи Полюткиных. Эту фамилию мэр долго еще не забудет. Приезд высоких чинов из двух столиц изрядно потрепал нервы.
— На завтра вызову саперов и прочешем участок. Надеюсь, новую бомбу не найдем. Я, как и вы заинтересован, чтобы большая часть находок осталась в нашем городе, — подытожил разговор мэр. Вошел помощник и доложил, действительно у Полюткиных в сорок седьмом отрезали ноль целых, ноль шесть сотых га земли в пользу Гладких Ф.П. Полюткиным прибавили за счет Локтевых ноль целых, ноль четыре сотых га земли, так что все семьи практически не пострадали.
— Мэр поблагодарил помощника и попрощался с музейщиками, посоветовал пока ничего не предпринимать.
***
Елена, позвонив Даше, не сказала, ни о планах Григория Федоровича, ни откуда узнала сама. А в Феодосии не знали, как он близок к заветной цели.
В автомастерской Григория Федоровича не видели третий день. Кое-как засыпав часть открытых ям, он продолжал выкорчевывать кусты, рубить корни, рыть в сторону соседей. К вечеру достиг глубины, на которой накануне встретились первые находки. На этот раз ничего не попалось. Расстроенный Григорий поднялся на поверхность. "В чем дело? По всем приметам нашел направление. Неужели у проклятых фрицев была не одна яма, копать следовало в другом месте? Жаль, не передал Петру записку. Может, привез бы металлоискатель".
Усталый и удрученный неудачей, Григорий отправился спать, отложив решение, что делать дальше, на утро.
***
Выехать из Москвы собирались рано. Станислав сказал, что встает в шесть и в семь разбудит гостей. Но проспал. Помирившиеся Лена с Игорем, накануне долго разговаривали и спали как убитые. Когда Светлана пришла будить их, часы показывали девять.
— Что же не разбудили? Сами проспали? — удивился Игорь.
— Немного. Завтрак через десять минут, так что поторапливайтесь.
Елена первая приняла душ, взялась сушить и укладывать волосы. "Сегодня предстоит знакомство с родителями Игоря. С Верой Ивановной разговаривала по телефону, а Петра Васильевича даже по телефону не слышала. Как встретят? Наверняка будут сравнивать с Татьяной", волновало её.
За завтраком собралась вся семья Золотаревых — Светлана, Станислав и дочь Маша. Вместо вина выпили на прощание сока.
— Приезжайте к нам в Питер, познакомитесь с моими. — Пригласил новых родственников Игорь. — Квартира большая, места много, будет где остановиться. Машу можете послать и одну в удобное время, встретим. Пока Лена без работы, вместе походят по музеям. У нас квартира поменьше отцовской, всего две комнаты, но больше вашей. Тоже можете остановиться.
— И вы, будете в Москве, обязательно к нам, — сказала Светлана. — Если билет на поезд достать, или в театр, для Славы нет проблемы. — Достала из холодильника остатки Коктебельского винограда, оставленные для питерцев. Станислав посылал коробку заморских конфет, которых, уверял, в Питере и в наше время, не достать. Всё загрузили на заднее сидение.
Игорь и Лена приятно провели время у Золотаревых и очень не хотели уезжать, когда наступило время прощаться. Обменялись телефонами и электронными адресами, пообещали поддерживать связь и чаще встречаться.
Расставшись с Золотаревыми, Игорь взял курс на Ленинградское шоссе и вскоре пересек Московскую кольцевую. Впереди около семи сот километров, преодолеть их намеревался за восемь — девять часов.
***
Начать с утра расчистку очередного участка Григорию Федоровичу помешала жена. Потащила на рынок.
— Заготовками на зиму надо заниматься, а не глупостями! Напутала твоя, выжившая из ума, мамаша. Никакого богатства никто здесь не зарывал! — кричала Люба. — Уничтожил только зря малинник. Взяв в каждую руку по огромной корзине, Григорий Федорович покорно поплелся за женой.
Тем временем, к воротам усадьбы Гладких подъехали армейский "Уазик" и милицейские "Жигули". Милиционер и мужчина в штатском открыли калитку и направились к дому. Выходившая из своего двора Нина, встретив военных и милицию, спросила:
— Теперь за соседей взялись или перепутали адрес?
