1. Сарисса. В Хризолитовом круге - Хелена Руэлли
Поражённая Нелл только молча кивнула, крепко сжав футляр со скрипкой.
Глава 13. Нежданное спасение
На площади Эйлин увидела достаточно много людей, но на их лицах не было кровожадности и жестокости. Она чувствовала только страх этих людей, улавливала у некоторых жалость и сострадание. Ей оставалось только горестно усмехнуться. Ну надо же! Ещё недавно она могла взглядом двигать предметы, а теперь не в состоянии шевельнуть рукой. Браслеты надёжно охватывали её запястья, лишая возможности применить Силу.
Стражники подтолкнули Эйлин в спину, и ей поневоле пришлось взойти на помост, окруженный хворостом и дровами. Окинув взглядом невесёлых зрителей, где-то в середине Эйлин, к своему ужасу, заметила Нелли и Мелиса. «Этого только ещё не хватало! — подумалось ей. — Лучше бы им такого не видеть».
Эйлин с горечью осознала, что мысли читать она ещё может. Если бы это чем-то могло помочь! Желание жить придало ей сил:
— Помогите! — она сделала мысленный посыл очень отчётливым.
Дружинники усердно копошились возле хвороста, а старший из её конвоиров в балахоне зачитывал, видимо, приговор:
— Эту женщину обвиняют в колдовстве. Она, сопротивляясь аресту, применила свои чары, раня и увеча наших дружинников…
— Эй, что за враньё! — возмутилась Эйлин.
Старик грозно взглянул на неё и продолжил:
— Мы даже вынуждены были надеть на неё Обессиливающие Браслеты, дабы обезопасить жителей нашего города от нападения ведьмы.
По толпе прокатился вздох. В это время Эйлин почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Это были не Нелл и не Мелис. Подняв глаза, она увидела хмурого черноволосого мужчину в чёрном плаще или, скорее, мантии. Вид у него был довольно мрачный. «Вот ты-то с удовольствием зажжешь огонь», — подумала Эйлин. К своему изумлению, она услышала его мысленный ответ: «Тяни время. Что-нибудь сделаю».
— И теперь, — перекрывая шум, повысил голос старик. — По законам Сариссы, написанным ещё в древние века, эта ведьма подлежит сожжению! Предадим её огню и очистим нашу землю от губительного колдовства!
— Подождите! — крикнула Эйлин. — Дайте мне последнее слово! Никакая я не ведьма, ничего я не сделала жителям города, я вообще здесь первый раз! И что это за законы такие? Почему не было суда?
Старик в балахоне провозгласил:
— Я — судья, и я вынес тебе приговор! А теперь, стража, исполните свой долг!
Хворост начал дымиться. Маленькие язычки пламени весело заплясали на сухих ветках. Эйлин стало страшно, но настоящий ужас охватил её, когда Браслеты на её руках стали горячими и начали потрескивать. Дым разъедал глаза. «Сбрось Браслеты!» — услышала она мысленный приказ. Чувствуя ужасную боль в запястьях, Эйлин попыталась освободиться. От жара разгорающегося костра вокруг неё все плыло и дрожало, дым застилал помост от взглядов зрителей. Телепатический контакт не прерывался: «Попытайся ещё раз!». Эйлин отчаянно рванулась, и раскалённые Браслеты с хрустом рассыпались, оставив на её руках следы.
Не обращая внимания на боль от ожогов, Эйлин взмахнула руками, отводя пламя и дым от себя. Никто вокруг места казни не смог бы этого заметить, ведь передние ряды зрителей подались немного назад, чтобы на них самих не загорелась одежда. «Нелл! Нелли!!! Где ты?! — мысленно разыскивала Эйлин свою дочь. — Играй! Играй хоть что-нибудь! Пусть толпа плачет!». Нелли, наверное, почувствовала этот призыв. И скрипка повела трагическую тему, то затихая, то нарастая. В толпе послышались шум и рыдания.
«Взлетай!» — скомандовал незнакомый доброжелатель.
— Не могу, я не умею! — крикнула Эйлин, стоя в огненном кольце.
— Прекратите! Прекратите это немедленно! — кричал судья, но шум не утихал, а дружинники, сами сражённые музыкой, даже не пытались навести порядок.
«Давай же! Взлетай!» — повторил незнакомец.
— Подожди! Сделаем по-другому! — и Эйлин создала образ расступающейся стены огня. В ответ она почувствовала молчаливое одобрение.
Совершив над собой немалое усилие, ей удалось сделать так, чтобы пламя костра разошлось в стороны, и открылся свободный проход. Эйлин увидела на площади полный беспорядок. Помост, по всей видимости, был оцеплен кольцом дружинников, но сейчас они бросили свои палицы и копья и рассеялись среди народа. Многие женщины плакали, часть людей уходила с площади. Черноволосый незнакомец в тёмной хламиде стоял невдалеке от помоста, словно не замечая огненных брызг, летящих от костра. Судьи и его помощника нигде не было видно.
— Скорее! — крикнул черноволосый, явно обращаясь к Эйлин.
Та спрыгнула с помоста, пройдя через коридор, свободный от огня. Незнакомец схватил её за локоть и потащил сквозь толпу с площади.
— Подождите! — воспротивилась Эйлин. — Там моя…
— Знаю! — резко оборвал её спаситель. — Сейчас заберём.
Он поволок её дальше. Нелл, как слышала Эйлин, продолжала играть, мелодия становилась всё более безумной, и люди тоже метались по площади, словно не находя выхода на узкие боковые улицы в отсветах пламени, охватившего деревянный помост.
Мелис заметил, что магистр Ильманус куда-то исчез, но сейчас было не до этого. Нелли опустила смычок, но звуки всё ещё разливались над толпой. Он взял девушку за руку, шепнув: «Уходим». Мелис видел, как мрачного вида человек уводит Эйлин, и они с Нелл поспешили за ними. Нелл пока ещё не могла говорить. Мелис торопился догнать уходящих, ему совсем не понравился человек в чёрной мантии, да и исчезновение Ильмануса его смутило. Странным было и то, что Нелл уже не играет, а музыка ещё слышна. В общем, на душе у Мелиса было совсем нехорошо. Радовало лишь то, что госпожу Эйлин удалось спасти.
Черноволосый незнакомец обернулся и мрачно взглянул на Мелиса:
— Живее! Идите за нами!
Мелис молча кивнул. Нужно было выйти за черту города.
Глава 14. Дом среди старых яблонь
Наконец шум, доносящийся с площади, стал стихать, звуки музыки растаяли в воздухе. Эйлин, свалившись в придорожную траву, даже не попыталась встать и заявила:
— Всё! Можете опять меня сжигать — дальше я не пойду. Не могу.
— Госпожа Эйлин! Как вы? — бросился к ней Мелис, беря её за руку.
Эйлин охнула. А потом насмешливо сказала:
— Если никто не будет хватать за места ожогов, то я, пожалуй, выживу. А если мой крёстный отец представится, то вообще буду счастлива.
«Крёстный отец» недружелюбно посмотрел на неё, но сказать ничего не успел, потому что за его
