Пути-дороги гастрольные - Любовь Фёдоровна Ларкина
Терапевтическое отделение
В терапевтическую больницу доставили больную необъятных размеров с высоким кровяным давлением. Тут же в палату нагрянула целая аудитория студентов-прак-тикантов.
— Скажите, больная, с каким весом вы родились?
— Не помню! — потом подумав, добавила, еле шевеля губами — вообще-то я не родилась: меня белый аист принёс.
— А какого роста?
— Не помню, — со стоном проквакала глыба.
— Кто ваши родители?
— Как кто — рабочие. Что вы ко мне пристали? — возмущённо — Делать вам, что ли, нечего?
— Успокойтесь, больная! А кто были ваши дедушка и бабушка?
— Не было у меня ни бабушки, ни дедушки: моих родителей в капусте нашли, — мучаясь головной болью и приставучестью назойливых студентов, ответила несчастная.
— Чем вы, больная, болели в детстве?
— Мы все в детстве болеем голодом, всегда хотим есть.
— А как вы развивались?
— Вы что, ослепли?! Разве не видите, во что я развилась? Вон, ноги на кровати не помещаются, сетка до полу прогнулась, а ещё студенты! Бездельники! Вам бы лопаты в руки да кувалды! И вопросы были бы у вас совсем другие.
Больная на некоторое время прикрыла глаза и продолжала что-то говорить, словно в забытьи.
Но студенты, как назойливые мухи, не унимаются. Как только женщина открыла глаза, продолжился допрос:
— Чем вы страдали, будучи уже взрослой?
— Аппетитом! Как навкалываюсь на стройке, так бегу в столовую и беру на первое что погуще, а второе что побольше, наверну и запью фруктовым компотиком. Вот тебе, голуба и все страдания…
Тут у больной хлынула кровь горлом, носом и из ушей. Но молодые медики продолжали строчить в блокнотах. Только нянечка бросилась на поиски дежурного врача… Я думаю, что это были первокурсники и клятвы Гиппократовой ещё не давали. Вот поклянутся, тогда будет другое дело!
10/04 — 1986 г.
Премия
— Разве это справедливо, возмущался Сергей: план выполнил на 120 %, а получил меньше, чем Фёдор, который весь месяц слонялся по цеху и выполнил план всего на
70 %…
— А ты не догадываешься, почему?
— За экономию электроэнергии! Он ещё и премию получит!
— Какую премию?
— Ту самую!
15/10 — 1986 г.
Эпидемия
— Эпидемия! — закричал с порога главный инженер обувной фабрики, влетая в кабинет директора. — Рабочие друг от друга стали заражаться сознательностью.
— Да? — удивился директор. — Не страшно: любая болезнь в наш век излечима!
Чувство достоинства
Он отличался удивительной способностью — чувствовать себя везде в собственной тарелке, выбирая лакомые кусочки и покрупнее.
* * *
Он с удовольствием подложил бы начальнику свинью, но боится, что сослуживцы сочтут это взяткой за повышение по должности.
01/11 — 1986 г.
Предательство
Если в человеке есть божья искра, то разве простой смертный вправе стоять на его творческом пути?.. Как тяжело сознавать, что близкий человек, с которым ты делишь свой кусок хлеба, тайно и явно вредит тебе, предавая на каждом шагу. Как трудно делать вид, что ничего не знаешь об этом, но когда-нибудь я не выдержу и всё скажу ему. И тогда произойдёт полный разрыв!
Как я обманулась! От сознания этого постоянно гложут досада, обида, Нарастает неприязнь и раздражение друг другом. А я не хочу, кого-либо раздражать, особенно его: ведь я люблю его!
Но ничего не получается. Куда девалось былое очарование? Куда девалась та искра, которая пробегала между нами даже за тысячи километров друг от друга при одной мысли о нём? Всё сгинуло под ветром вероломства и предательства. А жизнь такая короткая. Невозможно начать всё заново! Сколько раз уже приходилось это делать!
Теперь же нет никакой надежды на обновление, на чью-то искреннюю взаимность!
09/12 — 1999 г.
Самая лучшая
Ещё в детстве я слышала такую байку: потерялся ребёнок в вокзальной толчее. Мальчик дико вопил: «Где моя мама?» Слёзы текли по его чумазым щекам. «Кто твоя мама? Расскажи нам! Какая она». Но малец вопил всё сильнее и сильнее и потом закричал: «Моя маманя самая лучшая, самая красивая! Мамочка, родненькая, где ты?» И так далее. Диспетчер ж/д вокзала на весь вокзал сообщал о найденыше…
Наконец-то мамаша нашлась. Она схватила сына за ухо: «Ах ты, паршивец, я тебе говорила держаться за сумку…» И прочее в таком же духе. Кстати, женщина была не в лучшем виде: подслеповатая, рябая, и от неё плохо пахло… Но это была его МАМА!
Курьёзная история
Две женщины встретились на лестничной площадке:
— Здравствуй, Клавдия!
— Здравствуй, Симочка! Как дела? — Да ничего, только мой опять дома не ночевал. Опять будет божиться, что у друга день рождения отмечал до зари. Да только что-то мне не верится: откуда у него стало столько друзей, что каждую неделю то рождение, то похороны, то обновка, то новоселье…
— И правильно, не верь, Симочка! А знаешь, я как-то видела, что твой однажды юркнул в подъезд дома № 17, что на углу напротив магазина, и вскоре на третьем этаже зажёгся свет и мелькнул мужской силуэт, потом появился женский силуэт, и они долго стояли рядом в обнимку. Мне показалось, что это был силуэт твоего мужика.
— Да ты что?! Ты не ошиблась?
— Нет! Хочешь, пойдём сейчас и проверим.
— Пошли!
— Женщины тихо прошли на третий этаж.
— Ты звони.
— Нет, ты!
— Ну, ладно, Клавочка, сейчас мы ему устроим день рождения до утра…
Позвонив, подбоченилась. Двери открывает молодая женщина в халатике.
Сима отталкивает её от дверей и вламывается в квартиру.
— Где он?
— Кто там!? Мы вас ждали!
Хозяйка показывает на открытую дверь в другую комнату… Сима врывается в комнату и видит за столом незнакомого мужчину. В это время входит ещё один молодой человек.
— А где мой?
— Гражданочки, вы кого ищете? — спрашивает тот, что сидит за столом.
— Как кого? — Моего муженька Андрея. — Тем временем пытается заглянуть на кухню.
— Не волнуйтесь! Его там нет! Я — хозяин, и поверьте, хорошо это знаю.
— Вот эта женщина сказала, что вы нас ждали. Разве мы знакомы?
— Нет, мы не вас ждали, а супругу вот этого человека.
В это время в квартиру. Вбегает пожилая женщина:
— Что с ним, Анна Прокофьевна? Серёженька, что с тобой?
— Ничего особенного, Артемовна. Ему уже легче. Идите домой, и пусть он полежит. Я ему сделал сердечный укол. Вызовите врача на дом. До свидания!
В это время Симочка потихоньку исчезает. Потом слышится её возмущённый голос:
— Третий этаж… силуэт…
И тут открывается дверь на первом этаже и слышатся прощальные поцелуи. Из
