Клинок эмира - Георгий Михайлович Брянцев
Стучать вторично не пришлось.
— Хан! На место! — раздался звонкий женский голос, и собака умолкла.
"Хан… Надо же придумать, — возмутился Наруз Ахмед. — Издевка какая-то. Ну ничего, она дорого обойдется выдумщикам".
Щелкнула задвижка, и в проеме калитки показалась девушка. По груди и плечам ее вилось множество тоненьких косичек. Короткое светлое платье из легкой ткани, сшитое по-европейски, обрисовывало стройную фигуру девушки. Она была очень молода и на редкость хороша.
— Здесь живет Умар-ата? — спросил Наруз Ахмед.
— Да, это его дом, — последовал ответ.
— Я могу его видеть?
Девушка отрицательно покачала головой, внимательно всматриваясь в гостя: его лицо ей было незнакомо.
— Почему? — спросил с улыбкой гость.
— Отца нет, — ответила она.
— Жаль. А когда его можно застать?
— Не знаю. Он с добровольцами гоняется за басмачами. Вы знаете, что появились басмачи?
Наруз ответил, что слышал, но не придает значения этим обывательским слухам. Чего народ не болтает… Возможно, что это очередная базарная сплетня.
— Нет, это не сплетня, — возразила девушка. — Это правда. Три дня назад в нашей махалле[12] было собрание, и там говорили: басмачи напали на колхоз, убили несколько колхозников, захватили лошадей, продукты.
— Печально, если так, — проговорил Наруз и подумал: "Значит, отец уже действует". Он ждал, что девушка пригласит его в дом, но этого не случилось. — Очень жаль, что не застал вашего отца. Придется зайти еще раз…
Девушка молчала.
— До свидания…
— До свидания… — бросила девушка, и калитка захлопнулась.
План сорвался, пока проникнуть в дом чеканщика не удалось. В раздумье Наруз шел по улице, не зная, что предпринять. Вполне возможно, что заветный клинок где-то рядом и ждет… Стоит только войти в дом и взять его. Что может быть проще! И в то же время как сложно. А она красива… Слов нет красива! А как стройна… И совсем юная. Ей самое большее — лет семнадцать. Она могла бы украсить ичкари[13] самого разборчивого мужчины… Пожалуй, и покойный эмир не отказался бы от такой наложницы. Хороша! Чертовски хороша…
Занятый этими мыслями, Наруз Ахмед не заметил, как дошел до дома Союза кооперативов.
Он остановился, нерешительно взглянул на подъезд и потер лоб.
"Что ж, сегодня не удалось, но откладывать нельзя…" Поднимаясь по ступенькам на второй этаж, он твердо решил сегодня же обдумать, как лучше раздобыть клинок и, кстати, поразмыслить о будущем этой юной красавицы.
В коридоре Наруза Ахмеда окликнул заведующий инспекторской группой Алиев.
— Наруз-ака!
Наруз Ахмед обернулся и подошел с широкой улыбкой на лице.
Заведующий беседовал с каким-то русским толстяком. Речь шла о басмачах. Вытирая потное багровое лицо, толстяк перемывал косточки басмачам, отпускал крепкие словечки и ручался, что самое большее через месяц от них останется пыль.
"Это еще посмотрим, — отметил про себя Наруз Ахмед, с улыбкой глядя на лицо толстяка с расплывшимися чертами и согласно покачивая головой. — Не ты ли уж думаешь превратить их в пыль?"
— И какие же идиоты их вожаки! — продолжал горячо возмущаться толстяк. — Знаете, что они обещают? Восстановление трона эмира бухарского! Это, так сказать, их политический лозунг. До этого же надо додуматься… Неужели эти болваны всерьез считают, что дехкане только и мечтают, что об эмире… Ждут его не дождутся… Да они пылают к нему такой же нежной любовью, какой русские к Гришке Распутину! Ну, не идиоты? — Он безнадежно махнул рукой. Ничему не научили их хозяева на той стороне. Какими были, такими и остались. Время не пошло им впрок. Ну, ладно… Будь здоров! Поплыву до председателя. Звони! — толстяк подал руку заведующему и вразвалку зашагал по коридору.
— Знаешь, кто это? — спросил заведующий.
— Нет.
— Бывший председатель кокандской чека. На его счету этих басмачей, пожалуй, не одна сотня наберется.
— А по виду… — начал было Наруз Ахмед.
— По виду не суди, — прервал его собеседник. — Я под его началом работал с двадцать второго по двадцать пятый. Многому у него научился. Хороший, народный человек, большой души. Умный и с хитринкой. Такого не проведешь! Ну, пойдем ко мне. Как съездилось, активист?
Они дошли до конца коридора и свернули в небольшую комнату с единственным окном, обращенным к югу. Сели. Заведующий за свой стол, а Наруз Ахмед по другую сторону, напротив.
Алиев стал перекладывать с места на место лежавшие на столе бумаги, переставил графин, выбросил из пепельницы в корзину для бумаг окурки, взял пиалу с недопитым остывшим чаем и отхлебнул глоток, потом достал из кармана пачку папирос "Пушки", и они закурили.
Поведение Алиева немного удивило Наруза Ахмеда. Он слыл деловым человеком и не любил разводить тары-бары. А сейчас… Сейчас он почему-то медлил, будто обдумывал, с чего начать разговор.
Удивленный Наруз счел нужным нарушить неприятное молчание.
— Товарищ Алиев, — начал он. — Вы помните акт, представленный мной на управляющего кашкадарьинской базой?
— Погоди! — прервал его вдруг Алиев и поднял указательный палец.
Наруз Ахмед, еще более удивленный, непонимающе смотрел на своего начальника.
Тот нахмурился, побарабанил пальцами по столу и спросил:
— Ты знаешь, кто привел басмаческую банду с той стороны?
У Наруза Ахмеда внутри все похолодело.
— Нет. Кто?
— Твой отец. Ахмедбек.
Наруз Ахмед почувствовал стеснение в горле. У него было такое ощущение, будто чья-то сильная рука душит его. Теперь конец. Конец… Все погибло. Этот человек, вероятно, уже знает о том, что Наруз Ахмед виделся с отцом. Сейчас свяжут руки и поведут…
Алиев не разгадал его мыслей. Он понял его состояние по-своему. Встав с места и обойдя вокруг стола, подошел к Нарузу Ахмеду, положил руку на плечо и проговорил:
— Знаю, что тебе тяжело. Да и любому на
