Уильям Джекобс - Искатели клада

— Поговорите лучше съ нею! — произнесла м-ссъ Чокъ съ величественнымъ презрѣніемъ.

— Я этого не сдѣлаю.

— Почему?

— Потому что ты станешь меня разспрашивать и все равно не повѣришь мнѣ, что бы я ни сказалъ.

— Итакъ, ты отказываешься идти? — спросила она дрогнувшимъ голосомъ.

— Отказываюсь. Почему бы тебѣ не пойти самой?

М-ссъ Чокъ смотрѣла на него нѣсколько секундъ въ гнѣвномъ безмолвіи, затѣмъ, подобравъ юбки, величественно выплыла въ садъ, и м-ръ Чокъ вздохнулъ съ облегченіемъ, услышавъ, что свистъ прекратился. Но когда она возвратилась, лицо ея выражало такое негодованіе, что м-ръ Чокъ, не смѣя ее разспрашивать, окаменѣлъ на мѣстѣ.

На слѣдующій день за завтракомъ м-ру Чоку пришлось плохо. Выказывать сочувствіе м-ссъ Чокъ, сумрачно разливавшей кофе, и разыгрывать роль человѣка, ни о чемъ не догадывающагося, — было свыше его силъ. Онъ старался дѣлать какъ можно менѣе шума, разбивая яйцо, но, тѣмъ не менѣе, онъ все время чувствовалъ за себѣ ея укоризненный взглядъ, между тѣмъ какъ она демонстративно отставила отъ своего прибора поджаренный хлѣбъ и яйца.

— Ты ничего не кушаешь, моя милая, — сказалъ м-ръ Чокъ.

— Я не въ состояніи проглотить ни кусочка, — было отвѣтомъ.

Принимая изъ рукъ супруги вторую чашку кофе, м-ръ Чокъ ощутилъ угрызеніе совѣсти, а когда онъ взялъ другой кусочекъ поджареннаго хлѣба, она только вздохнула, возведя глаза къ потолку.

— Ты не похожа на себя, — замѣтилъ заботливый супругъ, — это огорчаетъ меня.

— Конечно, я не молодѣю, — согласилась м-ссъ Чокъ, — но это еще не можетъ служить извиненіемъ для вашихъ поступковъ. Вы прекрасно понимаете, что я хочу сказать. Вчера, когда эта особа высвистывала васъ изъ-за забора, не сказали ли вы, что это — птица?

— Да, я сказалъ, — отвѣтилъ м-ръ Чокъ.

Лицо м-ссъ Чокъ запылало.

— Какого сорта птица? — спросила она вызывающе.

— Пѣвчая птица, — проговорилъ онъ съ попыткою на юморъ.

М-ссъ Чокъ вышла изъ комнаты.

М-ръ Чокъ грустно окончилъ завтракъ; мысли его невольно обратились въ вчерашней незнакомкѣ,- онъ даже перебралъ въ умѣ имена винчестерскихъ красавицъ и бросилъ мимоходомъ взглядъ въ зеркало. Послѣ завтрака онъ вздумалъ пройтись по городу и заглянулъ отъ нечего дѣлать къ Тредгольду-старшему, который, противъ обыкновенія, любезно принялъ его и объявилъ, что онъ ждетъ ихъ обоихъ со Стобеллемъ сегодня въ 8 час. вечера; Эдуарда онъ нарочно отослалъ съ порученіемъ.

Въ назначенный часъ м-ръ Чокъ входилъ въ контору; при появленіи его худощавая фигура, сидѣвшая въ большомъ креслѣ, обернулась къ нему, и онъ съ изумленіемъ узналъ выразительныя черты миссъ Селины Виккерсъ. Насупротивъ нея помѣщался м-ръ Стобелль.

— Моя новая кліентка! — отрекомендовалъ ее нотаріусъ.

— Я хотѣла потолковать съ вами вчера вечеромъ, — обратилась къ м-ру Чокъ кліентка, — я свистѣла цѣлыя десять минутъ… Удивляюсь, какъ вы не слышали!

— Что это вамъ вздумалось? — освѣдомился м-ръ Чокъ не безъ нѣкотораго разочарованія.

— Нужно было потолковать о дѣлѣ,- спокойно заявила миссъ Виккерсъ, — но я все равно обратилась въ м-ру Тредгольду по дѣлу о…

— О землѣ, съ которою связаны ея интересы, — дѣловито пояснилъ нотаріусъ.

— Объ островѣ! — докончила миссъ Виккерсъ.

— Какъ? Еще островъ? — вырвалось у м-ра Чока.

Тредгольдъ кашлянулъ.

— Моя довѣрительница не имѣетъ состоянія, — началъ-было онъ, но Стобелль прервалъ его.

— Да будетъ вамъ съ этими фокусами! Она еще не такъ станетъ ломаться.

— Но у нея есть собственность, — вмѣшался м-ръ Тредгольдъ, предупреждая возможность стычки между м-ромъ Стобеллемъ и миссъ Виккерсъ, — дѣло — деликатное, и всѣ вы должны дать сперва обѣтъ молчанія. Это — непремѣнная ея воля.

Когда м-ръ Чокъ произнесъ условную формулу, Тредгольдъ пошептался со своею довѣрительницею и затѣмъ миссъ Виккерсъ вынула изъ-за корсажа документъ, въ которомъ всѣ узнали исчезнувшую карту.

— Но вѣдь капитанъ сказалъ, что сжегъ ее! — воскликнулъ м-ръ Чокъ, — значитъ, это — другая карта?

— Возможно! — коротко отрѣзала миссъ Виккерсъ.

— Мы не можемъ не вѣрить капитану Бауэрсу, слѣдовательно, у насъ въ рукахъ дубликатъ, — холодно резюмировалъ нотаріусъ. — Моя довѣрительница не сообщила, какимъ образомъ удалось ей пріобрѣсти его…

— И не намѣрена сообщать, — безстрастно заявила миссъ Виккерсъ.

— Достаточно того, что онъ — у насъ въ рукахъ, — продолжалъ нотаріусъ. — Итакъ, мы намѣрены снарядить экспедицію на паевыхъ началахъ: равные расходы и равныя доли.

— А какъ же относительно капитана? — освѣдомился м-ръ Токъ.

— Онъ тоже получитъ свой пай — безъ всякихъ расходовъ съ его стороны къ тому же, — выразительно объявивъ Тредгольдъ.

— И вы получите пять тысячъ фунтовъ, Селина! — сказалъ м-ръ Стобелль съ благосклонною улыбкой.

Миссъ Виккерсъ обратила въ нему лицо, дышавшее чувствомъ собственнаго достоинства, и только прищурила одинъ глазъ.

— Не называйте меня Селиною, если не желаете, чтобы я звала васъ Боби.

Восклицаніе м-ра Тредгольда заглушило ругательство, сорвавшееся съ устъ м-ра Стобелля.

— Я не обращаю вниманія! — пожала плечами миссъ Виккерсъ: — сожалѣю только, что согласилась на его участіе въ дѣлѣ. Одинъ изъ писцовъ его говорилъ, что онъ — джентльменъ только вполовину, но и этой половины онъ никогда не видалъ.

М-ръ Стобелль, не довѣряя своему самообладанію, подошелъ въ окну и высунулся изъ него.

— Итакъ, мы, кажется, обо всемъ условились? — спросилъ м-ръ Тредгольдъ, оглядывая присутствующихъ.

— Одну секунду! — остановила его миссъ Виккерсъ:- прежде чѣмъ подпишу бумагу и отдамъ карту, я желаю получить двадцать фунтовъ.

М-ръ Тредгольдъ омрачился, м-ръ Чокъ замычалъ, а м-ръ Стобелль отошелъ отъ окна.

— Двадцать фунтовъ! — проворчалъ онъ.

— Двадцать фунтовъ, — повторила миссъ Виккерсъ, или четыреста шиллинговъ, если вы это предпочитаете.

М-ръ Тредгольдъ попытался поторговаться съ нею, но — напрасно.

— Таковы мои условія, — заявила миссъ Виккерсъ, — даю вамъ пять минутъ на размышленіе, м-ру Стобеллю — шесть, потому что мозги у него тяжелѣе поворачиваются.

Разумѣется, до истеченія срока условія ея были приняты, и м-ръ Тредгольдъ составилъ бумагу, а затѣмъ джентльмены, опорожнивъ свои карманы, собрали необходимую сумму, которая и была вручена миссъ Виккерсъ въ обмѣнъ за карту.

Она пожелала имъ добраго вечера, но, дойдя до двери, положила руку на дверную ручку и задумалась.

— Мнѣ кажется, я правильно поступила, — проговорила она нѣсколько нервно, — деньги эти — ничьи, и онѣ лежали безъ пользы. Вѣдь я ничего не украла…