Дмитрий Аринин - Колыбель

Люция вошла ко мне в комнату и села на кровать.

– Неужели твердая убежденность в чем-то или твердая вера во что-то, достаточны для того, чтобы это нечто существовало на самом деле? – сказала она.

– Так думают те, кто обладает воображением, и в те времена, когда воображение ходило в чести, эта твердая убежденность и эта твердая вера сдвигали целые горы, а ныне верить, во что бы то ни было новое, способны немногие, – сказал я.

– Значит Кастралов не много, – сказала она.

Люция замолчала. Я не решился расспрашивать ее.

Следующий день начался с похода в магазин. Мы выбрали вечернее облегающее платье выше колен белого цвета и туфли на шпильке. Люция вышла к нам в наряде. Я и продавец смотрели на нее с восхищением. Я никогда не встречал девушку красивее Люции. Я теперь понимаю, что означает «Люциферски красива».

Время подходит к двадцати трем часам, на улице безлюдно. Люция вышла перед авто и направилась на встречу, раздался свист шин и машина остановилась. Люция открыла водительскую дверь, взяла водителя за руку и выкинула из машины на асфальт.

Мы закинули сумки в багажник. Я сел за руль, Люция села возле меня, а Божест сел сзади. Мы направились в оружейный магазин. Люция достала револьвер и говорит:

– Откуда он у тебя?

Наверное, она увидела, как я его складывал в сумку вместе с остальными вещами.

– Купил, – сказал я.

– Для чего купил?

– Для самозащиты.

– Самозащиты от кого? От медведей?! Какой калибр?

– Пятидесятый, – сказал я.

– Пятидесятый?! – сказала она.

             – Да пятидесятый «Магнум». Обладает мощностью сравнимой со многими моделями винтовок. Вообще это хороший выбор, если ты решил убить и покончить с собой одновременно. Для этого надо стрелять из одной руки, только надо быть точным, иначе, если промажешь, второго шанса не будет. Держа револьвер на вытянутой руке, прицелься метко в голову. От выстрела в голову, голова разорвется на куски. После выстрела будет сильная отдача и револьвер с силою падающей тридцати двух килограммовой гири с восьмого этажа, ударит отдачей в лоб. В результате удара, ты получишь открытую черепно-мозговую травму и 99,9% что ты умрешь в комме, так и не придя в сознание. Внутренний диаметр ствола, соответствует тяжелому крупнокалиберному пулемету. Производитель утверждает, что таким оружием можно легко застрелить медведя или даже слона. Патроны оснащается экспансивными, разворачивающимися пулями, которые сплющиваются при попадании в жертву, нанося ей тяжелейшие ранения. Тупоносая пуля больше кинетической энергии передает телу как целому – и происходит останавливающий удар. Именно это важно во время перестрелок на ближних дистанциях, когда не так важно тяжело ранить противника, а сразу же нейтрализовать его. 

Люция рассматривает револьвер и читает гравировку на дуле:

ВЫ СОЗДАВАЛИ МЕНЯ СО СВОИМ ЖЕЛАНИЕМ АДА

Переворачивает и читает гравировку на другой стороне дула:

НЕТ СПАСЕНЬЯ НЕТ ПРОЩЕНЬЯ

– Почему именно такие надписи? – спросила Люция.

– Когда создаешь оружие, думаешь только о том, скольких оно убьет, а не о том, скольких спасет. Никому не будет спасенья и никому не будет прощенья. 

– Мысль конечно интересная, – сказала Люция и добавила: – Надо будет проверить. Что означает татуировка на твоем пальце?

На безымянном пальце правой руки, у меня татуировка с изображением кольца из колючей проволоки.

– Оно означает, что я женат, – сказал я.

– На ком? – сказала Люция.

– Ее имя Вечность, – сказал я улыбаясь.

Люция не поняла меня, но решила не продолжать разговор.

Мы подъехали к магазину оружия. Магазин освещал только один фонарь, который расположен над крыльцом. Мы зашли внутрь вдвоем с Люцией, Божест переставил машину багажником к входу. В магазине нет никого кроме продавца, что стоит за кассой. Люция не сбавляя шаг, вытягивает правую руку с револьвер и выстреливает яркой вспышкой и оглушительным грохотом продавцу в голову. От отдачи, рука Люции даже не дрогнула. Продавца отбросило на стену. От головы осталось кровавое месиво во всю стену из кожи, волос, раздробленных челюстей посыпанными сверху остатками зубного кариеса, куски языка, мозгов и смотрящими на нас глазами с застывшим в них удивлением – работа Пикассо.

– Действительно, уникальное оружие. Нам нужно взять одну крупнокалиберную снайперскую винтовку и всё, что может пригодиться для изготовления ловушек, – сказала Люция.

Мы обыскали магазин, но ничего подходящего не нашли.

– Почему ты выбрал именно этот магазин? – сказала Люция.

– Продавца обвиняли в торговле военным оружием. У него должен быть подвал или потайная комната, нам надо только ее найти.

– Я нашла! – сказала Люция.

Я направился на ее крик. Комната находилась за дверью с буквой «Ж».

Как умно, сделать два туалета в мужском магазине, и в женском туалете сделать склад для подпольного оружия.

Комната размером с фуру грузовика, полностью забитая оружием.

– Я сама отберу, что нам нужно, – сказала Люция.

Мы загружали машину и загружали, боеприпасам не было конца. Когда место в багажнике закончилось, мы стали складывать на заднее сиденье. Мы взяли крупнокалиберную снайперскую винтовку пятидесятого калибра с патроном 12.7 миллиметра, с дальность стрельбы чуть меньше 2.5 километра. Взяли оптические прицелы и прицелы ночного видения, так же приборы ночного видения. Взяли противопехотных выпрыгивающих осколочных мин кругового поражения с возможностью дистанционного управления. Ручных осколочных и светозвуковых гранат. Мы забрали все наручники и самые большие капканы.

            Когда мы выносили последние боеприпасы, я обратил внимание Люции на японские мечи тати, которые висели на стене. Она сняла один и  выдвинула из саи[6].

            – Я возьму себе, – сказала Люция. – Оно разрубит всё что угодно, и поэтому  пригодится. Можешь в этом не сомневаться.

            Мы поместили в машине все, что нам могло пригодиться, все, что мы смогли найти в магазине. Заднее сиденье полностью завалено оружием, мне пришлось ехать в дискомфорте. Я держу в руках винтовку, рассматриваю ее, на прикладе изображен лик Христа, и гравировка на дуле:

УБЕЙ ПИДОРА ВО ИМЯ ХРИСТА

            – С таким оружием, мы действительно готовы к самому страшному и еще к чему-нибудь, – сказал я.

            За окном темно, видно только как деревья в темноте проносятся мимо и больше ничего. Свет фар встречных машин, не дает уснуть, мы едем молча.