Нянька для злодеев - Юлия Сергеевна Ханевская
Взмах руки выстроил перед ним шит, и раскаленная соль из разорвавшегося патрона срикошетила в Лорелию. Сотни тонких иголок вонзились в тело.
Девушка вскрикнула, прижимая руки к груди и оседая. Сердце колотилось, как сумасшедшее больно ударяясь о ребра. Восстановить дыхание она не успела. Очухавшись, подстреленный ею колдун, хромая, приблизился. Схватил за волосы, рванул вверх.
Лора уже толком ничего не чувствовала. Букет из самой разной боли смешался в одну волну, даря спасительное онемение коже, сердцу, душе.
– Смотри, тварь! Смотри во все глаза! – маг встряхнул ее, поворачивая голову к распластанному по стене Геральду.
В тот же миг, блеснувший в воздухе клинок вонзился ему в горло. Проворачиваясь вокруг своей оси, словно дрель. Ускоряясь, разбрызгивая черные капли. Они стекали темными струйками по серому льду. Заливали дергающееся в пугающем молчании тело.
Слез не было. К груди, приложили раскаленный утюг. Лора дрожала, не в силах отвести взгляд.
Йорвиг обернулся. Ничего не выражающее лицо, пустые глаза.
– Пора поставить точку. Готовь ее к ритуалу. Азара ждать не будем.
Имя отца полоснуло бритвой. Значит, Гера действительно не обманывал. За что и поплатился столь чудовищной смертью.
Но как… Почему? Неужели, сердце папы позволило ему так с ней поступить? Это не укладывалось в голове.
– Зачем? Ради чего? – вспомнила, как говорить.
– Молчи, гадина! – снова встряхнули, будто тряпичную куклу.
– Нет-нет! Она достойна знать, – Йорвиг коротко улыбнулся, подходя ближе. Поднял колбы с шарами света, – Знаешь, что это? Души. Одна твоего знакомого Финеаса, вторая – Марики. Эти имена ничего тебе не говорят? Как же так? Ведь именно с ними ты, наплевав на все законы, провела-таки испытание первого портала.
– Я? О чем вы? У вас мозги, наверное, уже сплавились, – Лора старалась говорить спокойно, но слова аномальника резанули, похлеще кинжала, что перерезал горло Геральду. В памяти мгновенно всплыли лица мужчины и женщины из недавних видений. Вот почему они казались ей такими знакомыми.
Йорвиг не придал значения ее дерзости. Перевел взгляд на колбы, постучал по одной из них указательным пальцем.
– Душа – сильнейший источник энергии. Для нее нет пространственных и временных преград. Она просто существует. И помнит всё, что когда-либо пережила. Но заключаясь в очередное тело предпочитает запечатывать воспоминания. Ведь рядом нет никого, кто мог бы напомнить о том, что давно прошло.
Колдун вновь взглянул на нее.
– Пока она не встречает тех, кого когда-то знала. Тогда печать разрушается, высвобождая память, а заодно и неимоверную силу. Нам очень повезло. Аж три души столкнулись в одном измерении вновь. Такого ведь быть не должно, ты знала? Это пространственные коридоры, которые открыл твой портал нарушили привычный ход вещей.
Он подошел к ней почти вплотную. Их разделял лишь шаг.
– Что тобой руководило? Зачем ты его спроектировала? Своим поступком, разрушила миллионы жизней. А сейчас, смеешь осуждать меня? – он откинул колбы в сторону, распахивая руки. – Посмотри сюда. Полюбуйся. Я – тоже плод твоего эксперимента. Как и все аномалии, что населили мой мир.
Лора понимала лишь половину из того, что он говорил. Но даже это внушало ужас. Слишком грандиозно всё, слишком масштабно. Даже если она когда-то, в далекой прошлой жизни и стала причиной катастрофы, что могла с этим поделать сейчас? Ведь всё произошедшее не ее вина. Но фанатичный блеск воспаленных глаз Йорвига не давал надежды на счастливый для нее финал. Этот человек искренне верит, что именно она – Лора Фельн, нет, даже Лариса Филатова, прибывшая из лишенного магии измерения, виновна во всех бедах вселенной.
– Хватит разговоров, – резко поменял тон на безразлично-ледяной. – Раздевай ее.
Йорвиг отвернулся. Колдун принялся срывать с нее одежду. Лору накрыла паника. Обхватив себя руками, сжала полы мантии до побелевших костяшек пальцев, но силы были не равны раз в пять. Ткань треснула и опала с ее плеч рваными лоскутами. Наверное, самое время для истерики. Губы уже дрожали, в голове образовалась тягучая пустота. Браслет обжигал кожу запястья. Ее сила пыталась вырваться на волю, но артефакт не позволял.
Яркий зеленый свет. Он ослепил ее даже здесь, за могучей спиной аномальника.
Звук удара тела о стену. Лора прекрасно помнила его – совсем недавно он предшествовал смерти Геральда.
Она не видела, что происходит. А маг был слишком увлечен стягиванием с нее спортивной куртки, чтобы отвлечься на что-то еще. Лорелия осела на снег. Мужчина завис над ней. И вдруг дернулся, замирая. На лицо брызнуло горячим. В воздухе запахло железом.
Подняла голову. Из груди аномальника торчало широкое лезвие меча. Вокруг резко посветлело, словно завершилось солнечное затмение.
Время замерло. Тело колдуна вновь покачнулось, и упало на бок, открывая Лоре обзор на высокого мужчину. Он тяжело дышал. Мантия разорвана в нескольких местах, темные волосы растрепаны. Взгляд янтарных глаз пронизывает насквозь, запуская калейдоскоп картинок в памяти. Прошлое, настоящее – смешались в одну карусель, раскручивая душу девушки мертвой петлёй. Лорелия уже не разбирала, где была она настоящая, а где – женщина из прошлого. Они слились в одну. И у этой, новой Лоры, дрожали губы, по щекам струились слезы, а душа неистово тянулась вперед, к нему.
Антонин наклонился, сжал ее ладони в своих, одним движением поднимая на ноги. Убрал растрепавшиеся волосы с лица, всматриваясь в черты расплавленным золотом глаз. Лора зажмурилась, чувствуя приятное тепло во всем теле. То самое, из своих видений. Глубоко вдохнула горько-сладкий запах каких-то трав.
Сделала последний разделяющий их шаг и коснулась лбом его груди. Сжала в кулаки отвороты мантии. Разжала.
Тук-тук. Тук-тук. Там, под ее ладонью.
– Я ведь тебя потеряла когда-то.
Он судорожно выдохнул и крепко обнял, в который раз прогоняя липнувший к ней холод.
18.2
Два дня спустя.
Лора пребывала в смятении. Слишком много событий ворвались в ее жизнь, сметая прочь все, что казалось единственно верным и правильным. Произошедшее на арене навсегда въелось в память, отравило, уничтожило прошлую Лору. Ту девочку, которая шагнула в чужое измерение, свалившись на голову Геральду Холду. Этому неоднозначному человеку, когда-то ступившему не на ту дорогу. Несмотря на все его странные поступки, он запомнился ей хорошим.
Она сидела в своей комнате, забравшись на кровать с ногами и поглаживала Ваську между ушей. Ожог, оставленный артефактом, почти зажил. Он уже не беспокоил, но тонкая красная ниточка на запястье осталась с ней навсегда. Как сказал Антонин, столь сильные магические печати не проходят бесследно.
Рубина пропадала на
