Юлия Пасынкова - Танцы на осколках (СИ)

- Мы тута погуторим, - бабка подняла бровь. – А то винцо твое больно ядом отдает.

Мужчина притворно всплеснул руками:

- Я бы ни за что не посмел отравить тебя, госпожа. К гостям я с особым трепетом отношусь: предлагаю им свой кров, еду, постель… особенно постель, - мужчина подмигнул Катерине, - Рад тебя видеть, моя дорогая Прежняя. Как, кстати, самочувствие? Не угодно ли тебе остаться после всех дел? С радостью побеседую с тобой о старых временах.

Его слова произвели эффект взорвавшейся фляги с брагой. Катерина вспыхнула, как спичка:

- Засунь себе свои старые времена…

Договорить ей не дали: Брест рванул вперед с оголенным мечом. Гера прыгнул ему наперерез, но не успел, наемник проскочил мимо. Бабка едва уловимо махнула метлой, и перед воином задрожал воздух. Брест со всего маху влетел на прозрачную преграду. Он на мгновение погрузился в упругую стену, и его тут же вышвырнуло обратно. Милка хлопала глазами в недоумении, наблюдая за переполохом. Наемник пролетел несколько саженей. Падая на спину, он перекувыркнулся, опустившись на ноги:

- Еще раз возьмешь мой облик, паскуда… - прорычал мужчина.

- Довольно! – рявкнула ведьма.

В воздухе повеяло холодом. Брест, шумно дыша, все же опустил оружие под тяжелым словом ворожеи. Он подошел к остальным, бросив хмурый взгляд на Прежнюю. Та даже не взглянула в ответ. Истомир счастливо рассмеялся, глядя на злого наемника:

- Вот те на… Уж и не думал, что тебя это так заденет! Я же говорил, что это своего рода похвала, не стоит так горячиться, – он кивнул Бресту, словно близкому другу.

- Все! Закончили точить лясы! - Гаркнула старуха.

В ее голосе послышались громовые раскаты и нарастающий рокот, словно груда камней сходит с горы. По крыше пошла дрожь. Путники пригнулись, стараясь удержать равновесие. Чародей нахмурился:

- Негоже в чужом доме свои законы ставить, Ежна.

Он прошел чуть вперед, махнув рукой, убирая сотканную из упругого воздуха преграду. Милка прижала уши и прошептала в страхе:

- Ой, что сейчас начнется…

Старуха распрямилась: она словно выросла и стала шире. Вокруг нее заплясали искры.

- Не испытывай мое терпение, Истомир. Сделаем дело и разойдемся в разные стороны. Все честь по чести: мы тебе эликсир, ты нам камень волшебный.

- Теряешь Зрение, госпожа? В рубине магии ни зернышка. Обычная стекляшка: я исследовал его вдоль и поперек, - процедил маг, - Но ты права: уговор – есть уговор.

Он засунул руку за пазуху, вытащив сокровище. Даже без света, в полумраке, грани камня светились живым огнем – не удивительно, что такое чудо обросло сплетнями и слухами о сокрытой в нем магии.

- Брест, - баба Ежна впервые обратилась к наемнику по имени, - Дай бутыль.

Тот немного помедлил, но подошел к старухе. Мужчина пошарил в сумке, вытащив потертый бурдюк, забрызганный красными пятнами. Старуха сцапала его сухими узловатыми пальцами. Она зубами вытащила пробку, принюхиваясь к содержимому.

- Так вот что ты удумал, - пробормотала ворожея. – Долго жить хочешь.

Истомир сложил на груди руки, сквозь холеную искусственную красоту проступило нечто уродливое.

- Так что обмен? Или уговор будет расторгнут?

Ведьма нахмурилась:

- Ты безумец. Ты даже не ведаешь, что с этим делать. Неужто так проказа тебя одолела?

- У меня достаточно знаний и древних книг, - вскинул подбородок чародей.

- Да только времени мало, - закончила за него бабка. – Будь по твоему. Обмен.

Она заковыляла к центру крыши, опираясь на помело. Истомир, бросив короткий взгляд на Бреста, вышел на встречу ведьме. Они встретили точно посередине. Напряжение между магами достигло предела. Вокруг с треском плясали искры: одно резкое движение и рванет. Баба Ежна протянула мужчине бутыль, выхватывая рубин из протянутой ладони. Истомир сцапал флягу и медленно отступил на несколько шагов. Сзади шумно выдохнула Милка, девушка видела один раз свою родственницу в гневе и теперь радовалась, что всех пронесло, как ворону над плетнем. Старуха поднесла рубин почти вплотную к крючковатому носу:

- Хм, и верно никакой волшбы. Но я зрела не его. Есть такой же камень с силой великой, но не этот.

- Он что же нас надул? – тихонько прошептала воровка

-Нет, - так же тихо ответил ей Гера, - Я бы узнал.

Ворожея цыкнула на Прежних и перекинула сокровище Бресту. Мужчина ловко поймал его, не глядя, тут же припрятал в нагрудник. Баба Ежна, удовлетворенно кивнув, повернулась к чародею. Тот откупорил бутыль, принюхиваясь к горлышку на манер старухи. В глазах мужчины разгоралось нетерпение, Истомир вновь заткнул пробку и повернулся к остальным:

- Что ж. Полагаю, теперь наш уговор выполнен. Очень жаль, что вас сопровождает такой могучий союзник, а то бы мы… Эх! Изрядно развлеклись! – к хозяину башни вернулось хорошее настроение. – Но теперь с вашим подарком меня ждет много работы. Тут не до веселья. Ах, да! Чуть не забыл! Скажи-ка мне, госпожа, с каких это пор ты вдруг стала помогать всякому сброду? Как же твое твердое убеждение, не встревать в жизнь обычных людишек? Утоли мое любопытство.

- То не твое дело, - отмахнулась от него ведьма.

- Как угодно, - пожал плечами чародей. – Но коли передумаешь, то отдай мне Прежнюю, не за просто так разумеется. Если дело с эликсиром пропадет, придется вернуться к старым опытам.

- О чем он говорит? – воровка подозрительно уставилась на ворожею.

Та не ответила, лишь нахмурилась, глядя на чародея:

- Уймись, Истомир! Я тебе еще на прошлом шабаше гуторила: коли язык свой не уймешь – жди беды.

Хозяин башни изобразил удивление:

- Так ты ей не сказала? Забавно. Видишь ли, голуба, - он обратился к воровке, - Ты мне интересна исключительно в ученых целях. Я уже давно интересуюсь, почему же некоторые из вас – простых людишек – после Тьмы перестали стареть. Пришлось немало разобрать таких как ты, но оказалось, что не такие уж вы и живучие. Умираете так же как и остальные холопы: раны, болячки, магия. Последняя Прежняя, у которой мне довелось побывать, - Истомир пустился в воспоминания, - Жила в какой-то лесной избушке, а местные – смешно сказать – называли ее ведьмой. Она и пары секунд не выдержала. Старуха оказалась ни на что негодной, единственная польза от нее – это книги, которые бабка прятала у себя. Они-то и навели меня на место эликсира.

Катерину затрясло от гнева и ненависти. Гера стоял рядом, как обухом пришибленный: новость огорошила всезнающего парня не меньше чем остальных. Баба Ежна ударила помелом о камень: в  небе громыхнуло, а по башне прокатилась дрожь:

- Я велела молчать! – каркнула ведьма.