Александр Шейнин - Полынов уходит из прошлого
— Я?!
— О вас много пишут в газетах в связи с вашей романтической историей в прошлом.
— Ах, вот что...
— Разрешение на выдачу вам визы получено... Кроме того, звонили из нотариальной конторы братьев Уатсон и просили передать, что для оформления прав на наследство вам необходимо явиться к ним.
Полынов насторожился.
— Речь идет о копи в Южной Африке?
— Возможно... Кстати, разрешите вас поздравить. Вы теперь богатый человек.
— Да, действительно, — иронически заметил Полынов.
Хейвуд удивился:
— Миллион восемьсот тысяч долларов совсем не маленькие деньги!
— Сколько?
— Да, кажется, такую сумму назвали... Если вы хотите знать мое мнение, то я вам советую поехать... Вы бывали в нашей стране?
— Нет.
— Тогда тем более воспользуйтесь случаем... Вы узнаете много интересного... Надеюсь видеть вас у себя в гостях.
— Спасибо.
Разговор продолжался еще. долго. Посол сожалел, что не застал сына Полынова.
— Кажется, наши дети подружились... Жаль, что им придется расстаться...
Александр Иванович пригласил его отобедать, но посол изъявил сожаление, что не имеет возможности, он и так засиделся.
Простились они самым сердечным образом.
После отъезда Хейвуда Полынов хотел вернуться к работе, но безуспешно: визит бывшего посла взволновал Александра Ивановича. Честно говоря, приглашение было заманчивым. Оно позволило бы не только обменяться мнением с учеными другой страны, но и получить дополнительные материалы по вопросам долголетия. Да и кроме того, если сумма, которую назвал посол, соответствует действительности, то о получении такого наследства стоило позаботиться. Миллион восемьсот тысяч долларов... На такие деньги можно многое сделать.
Ему захотелось поделиться своей новостью с Петром Николаевичем.
Полынов еще успел застать Крюкова в лаборатории. О неожиданно огромном наследстве Александр Иванович решил рассказать после, а сначала сообщил лишь о приглашении выступить в университете. Крюков почесал массивный затылок.
— Университет какого города вас приглашает?
Александр Иванович назвал.
Крюков иронически усмехнулся:
— Это все равно, что международный шахматный турнир в Васюках.
И, перехватив недоуменный взгляд собеседника, добавил:
— Есть такая книга «Двенадцать стульев». Герой ее, великий комбинатор Остап Бендер, развивал «липовую» идею проведения шахматного турнира с участием выдающихся гроссмейстеров в захолустном местечке... Но это была остроумная шутка, а тут пахнет чем-то серьезным... Или все это делается ради рекламы, или черт знает что такое...
Крюков прошелся по комнате, потом подошел к Александру Ивановичу, дружески положил свою широченную ладонь на руку Полынова.
— Не торопитесь давать согласие...
— Почему?
Вместо ответа Петр Николаевич открыл ящик письменного стола, достал журнал в яркой обложке. Полистав, раскрыл его.
— Имейте в виду, это пишем не мы, а ученый той страны, куда вы собираетесь отправиться. Хотите послушать?
— Да.
Крюков неторопливо читал:
— «Не взирая на весь мысленный прогресс за последние десять лет в наших знаниях и открытиях, огромный процент населения нашей страны остается совершенно вне сколько-нибудь существенного лечебного и профилактического обслуживания. Даже крайне недостаточные, ничтожно малые ассигнования государства и общественных организаций урезаны за последние годы до такой степени, что подрываются и нарушаются самые основы многих санитарно-гигиенических служб... Мы знаем цену технических процессов для предупреждения ненужной заболеваемости и преждевременных смертей. Эта цена до смешного мала по сравнению с другими современными тратами. Но год за годом в нашей стране государственные расходы на народное здоровье понижаются до жалкого уровня».
Петр Николаевич отложил журнал.
— Какого черта им рассказывать о долголетии. Это все равно, что мертвому делать припарки... Сенсация, батенька, бизнес — вот ради чего они вас приглашают... Так стоит ли тратить время...
Но когда он узнал вторую новость от Полынова, — о наследстве, — то прежде всего воскликнул:
— Шампанского!.. Теперь вам, дорогуша, не отвертеться... Миллионер! Первый раз в жизни вижу живого миллионера...
И уже серьезно добавил:
— Это, видимо, другое дело... Такими деньгами не бросаются...
БУРЯ
Летнее утро наступает рано. Солнце еще не поднялось, а путешественники были уже на ногах. Ночевали на лодке. Лена и Нина на носу, мужчины на корме. За ночь погода испортилась. Небо заволокло тучами, стало прохладно. Только Павел и Михаил отважились искупаться, остальные лишь умылись и поскорей оделись в теплые фуфайки.
Летняя перемена температуры — не редкость в центральной части России. В этих местах бывает и в июле резкое похолодание с проливными и нескончаемыми дождями.
Еще не моросило, но тяжелые, низко повисшие над землей тучи не предвещали ничего хорошего.
Вместе с пассажирским дизель-электроходом «Украина» прошлюзовались в последнем от Москвы шлюзе и спустились в старое русло Волги.
— Примерно в восьмидесяти километрах отсюда находится город Калязин, там сделаем остановку и позавтракаем, — сказал Щербаков.
Второй день продолжалось их путешествие. Мотор работал отлично, и это всех радовало. Правда, над изобретателем часто подтрунивали, особенно Нина, уверяя, что на всякий случай следует запастись веслами, но Михаил не обижался.
На лодке был установлен строгий распорядок. Все, не исключая и Павла, должны были нести вахту, готовить пищу, мыть посуду. Только за работой мотора наблюдали двое — Михаил и Владимир.
Первой в это утро штурвальным была Нина. Она с важным видом уселась за руль, и лодка донеслась вперед. Через два часа, когда проплыли город Кимры, ее у штурвала сменила Лена, а за Белым городком, поселком судоремонтников, на вахту вступил Павел.
Правда, предварительно Щербаков объяснил Павлу, как управлять лодкой, а затем зорко наблюдал за действиями новоиспеченного моряка.
Первая в жизни вахта молодого Полынова прошла успешно, и все сердечно поздравили его с этим.
Погода разгулялась не на шутку. Рано поднявшись, путешественники почувствовали голод. Михаил разрешил всем выдать по бутерброду.
В одиннадцатом часу, наконец, показался Калязин, небольшой русский городок. Четверо из находившихся в лодке, приближаясь к нему, думали прежде всего, о завтраке. И только начальника экспедиции волновало другое. В ритмичном шуме мотора его чуткое ухо улавливало странный глухой звук. Занятый своими мыслями, он не обратил внимания на одинокую колокольню, наполовину затопленную, находящуюся прямо посредине реки. Купол ее почернел, а стены покрылись плесенью.
